Вспомнить все

Совет при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека представил президенту программу «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении». По существу — программу десталинизации. Или десоветизации — это как кому нравится. Среди прочих инициатив — политико-правовая оценка преступлений советского тоталитаризма и массовое строительство мемориалов жертвам репрессий. А еще стирание с карты советских названий, введение школьного курса по разоблачению сталинизма и даже переименование праздников. Примирит ли общество спущенное сверху прощание с «совком» или вызовет еще больший раскол? Об этом на страницах «Итогов» спорят глава совета Михаил Федотов и писатель Александр Проханов

С одной стороны

Михаил Федотов: «Дистанцирование современной России от преступных действий советской власти значительно улучшило бы наши отношения со многими странами»

— Михаил Александрович, каких действий со стороны власти вы ждете после представления президенту программы десталинизации?

— Принципиально важно было узнать, что намерения нашего совета и президента полностью совпадают. Надеемся, что в ближайшее время начнется подготовка документов, предусмотренных проектом. Не исключаю, что среди них будет и декларация с политическими оценками тоталитарного режима, с моральным осуждением всех его преступлений. Дистанцирование современной России от преступных действий советской власти улучшило бы наши отношения со многими странами и народами. Думаю, к этой инициативе могли бы присоединиться все ветви власти. Кроме того, мы прорабатываем с ведомствами массу конкретных вопросов: о передаче функций рассекречивания документов Росархиву, о возвращении на федеральный уровень выплат компенсаций жертвам преступлений режима. Наконец, в этом году необходимо провести согласование проектов, а в идеале и начать строительство двух мемориальных комплексов жертвам репрессий в Москве и Санкт-Петербурге.

— Ваш коллега Арсений Рогинский сказал, что помимо морального осуждения возможна и правовая оценка советского периода истории. А судьи кто?

— Президент подчеркнул: правовую оценку может дать только суд. Мы хотим задействовать существующий в Гражданском процессуальном кодексе механизм, позволяющий в судебном порядке признавать отдельные нормативные акты недействующими с момента их издания. В суде могут быть признаны недействующими постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» от 30 января 1930 года, где говорилось о «ликвидации кулачества как класса», приказ главы НКВД от 30 июля 1937 года «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов», о создании антиконституционных органов (Особая тройка при управлении НКВД, Особое Совещание при НКВД) и так далее. В суде необходимо признать доминирующую роль политического руководства СССР в планировании и осуществлении репрессий, то есть подтвердить их политический характер. Концептуально-правовой основой для этого может стать постановление Конституционного суда 1992 года по так называемому делу КПСС.

— Ваши соавторы считают, что главная цель — «модернизация сознания» общества. Согласны?

— Ни одно нормальное общество не может развиваться, если в нем нет общественного консенсуса в отношении главных ценностей. Например, о добре и зле, о свободе и равноправии. Надо зафиксировать: тоталитаризм — это зло, поскольку он исходит из того, что человек — это средство для достижения любой цели режима.

— Уголовная ответственность за восхваление советского прошлого не предполагается?

— Такая постановка вопроса возможна, но в проекте этого положения нет.

— А что с символами делать? С гимном, например?

— Никаких планов по этому поводу мы не строили. В то же время открытие памятника Борису Ельцину в Екатеринбурге проходило под звуки российского гимна на музыку Глинки. Это был один из знаков уважения, которые президент Медведев отдал своему предшественнику, утвердившему эту редакцию гимна новой России.

— Если развенчать советское прошлое, какой эпохой нам гордиться?

— Во всякую эпоху у нас было чем и кем гордиться. То, что Юрий Гагарин первым полетел в космос, или победа в Великой Отечественной войне — это не заслуга тоталитарного режима. Это заслуга народа. К сожалению, в головах у людей образовалась большая путаница, они продолжают жить мифами и легендами агитпропа. Это стыдно. Нам нужно освобождаться от этих стереотипов, и не с помощью пропаганды, а с помощью построения открытого общества.

— Что содержится в пункте «разное» вашей программы?

— Механизмы и сроки ее реализации. Что-то можно сделать уже в этом году, что-то — в этом десятилетии. Хочу подчеркнуть, что это проект общественно-государственный. Финансирование предполагается в смешанной форме. От государства прежде всего требуется политическая поддержка и организующая роль. Мы предлагаем, чтобы президент в рамках своей администрации создал рабочую группу по осуществлению проекта. Рассчитываем на комиссию по реабилитации жертв политических репрессий. Мы предлагаем наделить ее полномочиями в сфере увековечения памяти.

— Каких государственных традиций коснется модернизация? День чекиста, например, по-прежнему будет отмечаться 20 декабря?

— В нашем проекте предлагается пересмотреть различные памятные даты. В качестве примера мы приводим День милиции. Отмечать 10 ноября день полиции смешно. Мы предлагаем перенести торжества на 7 июня. В этот день в 1718 году Петр I учредил в Санкт-Петербурге Главную полицию. Я думаю, что и разведка с контрразведкой тоже начали свое существование в России задолго до создания ВЧК в 1917 году, и для спецслужб можно спокойно найти новую дату. Сотрудники органов должны понимать, что они — защитники российской государственности, а отнюдь не продолжатели дела Дзержинского — Ежова — Берия — Андропова. Кроме того, в наших предложениях президенту говорится о переименовании праздника 4 ноября. День народного единства мы предлагаем назвать Днем национального примирения и памяти жертв Гражданской войны. На наш взгляд, эта война тоталитарного режима с народом России началась в 1917 году и закончилась только в 1991 году.

— Бердяев считал, что «революция обнаружила духовную опустошенность в русском народе. И опустошенность эта есть результат слишком застарелого рабства». Не думаете ли вы, что тоталитаризм у нас в крови?

— Нет. Тоталитарный режим и режим самодержавия — это совершенно разные вещи. Тоталитаризм существует у нас с 1917 года. Монархия с середины XIX века постепенно теряла свои самодержавные позиции. Шла на реформы. Те же крупнейшие преобразования Александра II, 150-летний юбилей которых отмечается сейчас, создание первого парламента во времена Николая I I — это движение к свободе, к гражданскому обществу и правовому государству. Если бы не было Октября, а дело ограничилось Февралем 1917 года, мы жили бы сегодня в крупнейшей в Европе демократической стране.

С другой стороны

Александр Проханов: «Российское общество сегодня — советское, а контролируется оно несоветским меньшинством. Примирения тут не получится»

— Александр Андреевич, поможет ли программа десталинизации национальному примирению и повышению авторитета России в мире?

— Имидж России за рубежом оценивается по ряду показателей, а они ухудшаются с каждым годом, и это не имеет никакого отношения к советскому прошлому. У СССР, кстати, был высокий рейтинг. От предложенного Федотовым и компанией рейтинг России не улучшится. А что тут может улучшиться, когда показатели развития популяции снижаются? Популяция «российский народ» стремительно сокращается, а с 1991 года еще и теряет гигантский ареал своего влияния.

— Что плохого в том, что будут признаны преступления тоталитарного режима, дадут правовую оценку, например, раскулачиванию?

— Можно провести все юридические процедуры. Можно осудить раскулачивание. Впрочем, оно и так осуждено. Можно даже вернуть кулаков на места, откуда они были изгнаны. Тогда, наверное, стоит отыскать их могилы и перевести прах в бывшие деревни, которые заросли лесом. Ведь большинства мест, из которых кулаки в свое время были выселены, не существует — они были разрушены уже после 1991 года. Теперь у нас гигантская пустыня в сельскохозяйственных районах страны. И это не результат действия сталинизма и советского строя. Можно даже провести «Нюрнбергский процесс» над дикими явлениями советского и сталинского режима. Демократы же не отделяют эти два понятия. Придется в таком случае перечеркнуть все достижения советского строя.

— Зачем же? Предполагается выбрать из недавнего прошлого то, чем стоит гордиться. Например, полетом Гагарина...

— Когда Гагарин полетел в космос, на нем были погоны советского офицера. Космический полет имел в первую очередь военное назначение, так как был связан с противостоянием западному миру. Это не был праздник цветов, а огромная работа ВПК, заложенного Сталиным. А теперь, стало быть, забудем об этом и вспомним об улыбке Гагарина? Но как отделить первый полет человека в космос и запуск первой атомной электростанции от периода индустриализации и послепобедного экономического рывка? Это же липа! Либералы пытаются это сделать уже 30 лет, но вместо того чтобы добиться идеологических успехов, они получают обратное — рост симпатий народа к советской эпохе.

— Чем плохо осуждение репрессий?

— А где грань между репрессиями и нерепрессиями в советский период? Все советское завязано в один клубок. К репрессиям можно отнести и приказ Сталина «Ни шагу назад!». ГУЛАГ существовал аж до 1981 года. Авторитарный строй — во многом репрессивный, потому что он — своего рода мобилизационный проект, в котором присутствует насилие. И оно может выражаться как в пытках и казнях, так и в голоде или помещении крестьян в колхозные резервации. Здесь трудно отделить кровавые технологии от некровавых. И что делать с категориями репрессированных? Ведь были невинные жертвы, а были и палачи, сами становившиеся со временем жертвами. Есть же троцкист Блюмкин, который сам расстреливал свои жертвы, а потом репрессировали и его. Будут ли реабилитировать Блюмкина? Троцкого? Радека и Бухарина? Всю когорту первой волны большевиков, которая захватила власть в 1917-м, провела первые кровавые репрессии, а потом сама была репрессирована? Придется выделять среди пострадавших «невинных» и «палачей»...

— Почему нам так трудно разобраться со своим прошлым?

— Суть в том, что российское общество сегодня — советское, а контролируется оно несоветским меньшинством, которое и затевает эти реабилитационные перемены. Примирения тут не получится.

— Но ведь существующие мемориалы памяти репрессированных не вызывают отторжения в обществе? Стоит же камень на Лубянке...

— Давайте завалим всю Лубянку камнями!.. Мемориалы новые можно построить — их, может, и не тронут, особенно если вокруг разбить цветники и не кричать с постамента антисоветские и антисталинские лозунги. Те, кто задумал реабилитацию и примирение, делают это с политическими целями, чтобы к ним приходили внуки тех, кого расстреляли в 20-х, и тех, кого репрессировали в 1937 м. И эти люди между собой помирятся? У них свои счеты! Вы думаете, русское духовенство простит потомков троцкистов, которые загоняли их предшественников в баржи и топили? Да и монументы будут дурацкие — они явно не станут архитектурными шедеврами, только вызовут раздражение...

— Так общество мирить не стоит?

— Почему же? Это когда-то сделал Сталин. Он часть общества подавил, а другой дал приоритет. И общество примирилось и выиграло войну. А как еще?.. У примирения другая методика — нужно огромное реальное общенациональное дело. Грубо говоря, сегодняшняя Россия — страна без сельского хозяйства и страна наркоманов. Так поставьте перед нацией задачу — возродить русскую деревню, застроить пустыри, засеять пашни, создать гигантскую агрокультуру, вернуть в деревню народ! Это была бы задача, в которую включились бы потомки и кулаков, и деревенской бедноты. И помирились бы заодно в процессе. Страна сегодня живет без исторического задания, ее выдавили из истории. Русским людям нечего делать, кроме как пьянствовать и убивать друг друга.

— А может, все дело в том, что мы не пытаемся проанализировать недавнее прошлое? Предпочитаем переписывать, нежели сшивать воедино?

— Сшивать куски истории нужно поручать портным, у которых не дрожат руки. Русская история — это история империй: столько раз Россия достигала высочайших достижений, потом проваливалась в черную дыру и начинала все заново! Таков путь русской цивилизации...

— То есть сталинизм неискореним и осуждать его бессмысленно?

— То, что число приверженцев дела Сталина растет, доказывают соцопросы. В моей последней «дуэли» в программе Владимира Соловьева оппонентом был Виктор Ерофеев. Ему ассистировали два пожилых человека, а моими ассистентами были два 23—24-летних студента, которые привели с собой группу сталинистов — человек десять... Примирять людей надо особыми способами, а лукавцы типа Федотова, они не примирят нас, а устроят нам очередное насилие, которое породит сгустки ненависти.

Ссылка: Вспомнить все - Итоги № 09 (768)