Ольга СУКИНОВА
6 мая 2011
Фото из архива ОГАЧО

Первый том Книги памяти получили родные трудармейцев, погибших на строительстве металлургического завода

В этом году исполняется 70 лет с указа Президиума Верховного Совета СССР о признании немцев Поволжья шпионами и диверсантами. Представители этой нации были массово высланы в Казахстан, Сибирь, но больше всего их оказалось у нас, на Южном Урале, в составе трудовой армии Бакаллага, позднее ставшего «Челябметаллургстроем».

В память о трагических событиях далеких лет немецкая диаспора Челябинска планирует провести несколько мероприятий, однако ключевым из них станет выпуск трехтомной Книги памяти трудармейцев треста «Челябметаллургстрой». Первый том презентовали в марте, второй выйдет уже к концу этого года, третий ожидается в середине 2012 года.

Работа над изданием была очень долгой — более десяти лет — и началась практически сразу же, как были рассекречены документы треста. Картотека 40 — 50-х годов находилась в очень плохом состоянии: карточки ветхие, чернила выцвели, истлели края, повреждены записи номера, фамилии и других данных. Многие заполнены неразборчивым почерком, неграмотно, в названиях населенных пунктов есть разночтения, поэтому немало времени уходило на уточнения. Операторы сразу создавали электронную базу данных, в нее вносились следующие сведения о трудмобилизованных: фамилия, имя, отчество, год и место рождения, последнее место жительства, место и дата мобилизации, дата и причина убытия. Вся информация была размещена на сайте общероссийского проекта «Возвращенные имена», чтобы родственники репрессированных могли узнать о судьбе близкого человека.

— Когда мы начали изучать рассекреченные документы, то были просто потрясены их содержанием, тем, насколько сложной была судьба этих людей, — рассказывает архивист Елена Турова. — Мы десять лет потратили на то, чтобы взять в руки каждую карточку, за это время все наши сотрудники не раз переболели, так как все пропускали через себя. Когда набираешь текст, видишь живого человека, который родился в Поволжье, потом его этапируют в Челябинскую область, он оказывается в трудовой армии, переходит из одного строительного отряда в другой... И в конце многих карточек видим: «умер», «умер», «умер»... Мы обещаем — ни один человек не будет забыт.

Кропотливый труд, к счастью, начался не на пустом месте. В 2000 году Общественная академия наук российских немцев приняла проект, целью которого было создание банка данных по четырем категориям граждан этой национальности: жертвы политических репрессий, депортированные, трудмобилизованные, участники войн и конфликтов.

Результат — издание серии книг памяти в рамках «Возвращенных имен». Уже были выпущены книги памяти по трудармейцам Тагиллага, Богословлага, Усольлага. Однако архивы челябинского треста были намного объемнее: если в Нижнем Тагиле работали 7000 человек, в Краснотурьинске (Богословлаг) — 21 000, то строителей ЧМЗ было около 43 000 человек. Исследователи столкнулись и с другой проблемой.

— Если мы посмотрим лагерные сводки, то в категории «прибывшие» значатся 42 902 человека, а убывших — 35 882, — рассказывает руководитель проекта «Возвращенные имена» доктор исторических наук Виктор Кириллов. — Где семь тысяч карточек? С таким мы еще не сталкивались, и эту загадку предстоит разгадать. Частично это можно объяснить передвижениями трудармейцев, которых переводили в другие лагеря, а потом возвращали. Но этапированных получается не более 1500 — 2000 человек, то есть большая часть все равно остается необъясненной.

По словам Виктора Михайловича, архив Бакаллага для историка чрезвычайно интересен. Здесь были выявлены такие документы, которые не встречались в других ИТЛ, например помесячные сводки по лагерю. Это очень подробные документы на двадцать — тридцать страниц, в которых есть все данные — начиная от дислокации и количества заключенных и заканчивая их физическим состоянием и политико-массовой работой. «Челябметаллургстрой» к тому же отличался многочисленными расстрелами. Черные списки вывешивались на всеобщее обозрение для устрашения изможденных от голода и холода людей.

---

Решение строить на Южном Урале комбинат по выпуску сталей и чугуна было принято Совнаркомом в ноябре 1941 года. Грандиозную стройку передали в ведомство НКВД, и уже через два месяца было организовано Управление лагеря и строительства Бакальского металлургического завода. Впоследствии завод переименуют в Челябинский, а Бакаллаг — в «Челябметаллургстрой». Промбанк СССР финансировал строительство без проектов и смет.

Законы военного времени диктовали жесточайшие сроки: к четвертому кварталу 1942 года должны быть пущены пять электропечей и два стана, к лету 1943 года — две доменные печи. И это при том, что само строительство началось только с марта 1942 года!

---

— В народном сознании всегда присутствуют некие мифы о том, сколько людей погибло, — продолжает Кириллов. — По нашим данным, смертность в Бакаллаге составила 17 процентов. Еще 30,5 процента демобилизованы по инвалидности. Что это значит? Когда трудармеец становился совершенно не годен к работе, его выводили за ворота, давали сухой паек на три дня и отправляли в Казахстан или Сибирь. Сухой паек, конечно, съедался сразу, а ведь еще предстояла длинная дорога. Если он добирался живым до нужной станции, ему еще предстояло дойти 20 — 25 километров до совхоза, а его, естественно, никто не встречал. Такое расстояние не под силу было пройти измученному больному человеку, поэтому этих людей тоже смело можно отнести к погибшим.

На презентации книги в областном правительстве присутствовали представители немецких культурных фондов и общественных организаций.

— Российские немцы свою историю знают, пожалуй, лучше, чем другие народы нашей страны, —отмечает заместитель председателя Международного совета немецкой культуры УрФО Олег Штралер, — потому что история в общем-то только и объединяет немцев. В результате тех трагических событий многие потеряли родных и близких, были забыты национально-культурные традиции, родной язык. Историей своей семьи — а ведь история народа складывается из судеб всех людей — интересуется все больше наших детей. Мы хотим выразить большую благодарность автору Книги памяти Виктору Кириллову и архивной службе Челябинской области за огромный труд.

Корреспонденту «ВЧ» удалось пообщаться и с живым свидетелем тех далеких событий. Отто Фишеру в этом году исполнилось сто лет, а он как сейчас помнит 41-й год.

— Я жил в Москве, когда началась война, меня призвали в Красную Армию, и я попал на фронт, на Смоленское направление, — рассказал нам Отто Константинович. — Но после сталинского указа весь контингент немецкой национальности репрессировали. Вначале меня перевели в стройбат и направили в Челябинск. Тогда на одной стороне реки Миасс был город, а на другой — целина. Строительство комбината находилось в ведомстве НКВД. Здесь было 16 строительных отрядов, в каждом было 2500 — 7000 человек. Исключительно один немецкий народ, вся Волга.

— Как жилось трудармейцам?

— Я лично работал на кирпичном заводе. Поскольку шла стройка, кирпич нужен был как воздух. Нарушались все технологии: после обжига печь с кирпичами должна была стоять открытой две недели, но мы его выгружали сразу же, вручную. На улице двадцать градусов мороза, в цехе 30 градусов жары... Работали по 10 — 12 часов в сутки. Условия были, можно сказать, как в Освенциме. Водили нас на работу под конвоем. Была определена суточная норма выработки, причем рассчитывалась она исходя из труда здорового сильного человека. Если ты выполняешь норму, получаешь 800 граммов хлеба и три раза в день горячую баланду, то с щавелем, то с мороженым картофелем. Если не выполняешь — уже 600 граммов хлеба, а баланду только в обед. Когда комбинат был построен, многих перевели на новый объект — в Кыштым. Меня освободили в 46-м году, взяли подписку о невыезде. Я также продолжал работать на ЧМЗ, но два раза в неделю должен был приходить отмечаться в комендатуре.

---

Статус трудармейца был очень неопределенным. Они призывались через военкоматы, но не числились как военнослужащие. Они содержались как заключенные — за колючей проволокой и с мизерным пайком, — но де-юре не были осуждены, уголовные дела на них не заводились.

Трудармейцы жили отдельно от зэков в бараках, огороженных забором или колючей проволокой. По собственной воле они не могли поменяться даже койками в бараке. В каждом из них был человек, отвечавший за поддержание чистоты и порядка, освобожденный, как правило, от тяжелых физических работ. Если трудармеец выполнял или перевыполнял план, был дисциплинирован, ему разрешалось свидание с родственниками. После такой встречи его тщательно обыскивали.

---

В первом томе Книги памяти около десяти тысяч имен, множество воспоминаний очевидцев и карта «Челябметаллургстроя» — 50 квадратных километров за колючей проволокой, территория нынешнего Металлургического района, с легкой руки одного из заключенных названная Фрицляндией. Архивисты планируют также выпуск четвертого тома Книги памяти, в котором будут собраны научно-исследовательские статьи по истории лагеря.

P.S. Предыдущая публикация по истории ЧМК («Завод на костях», «ВЧ», № 270 от 17.12. 2010) вызвала неоднозначную реакцию со стороны представителей комбината. Автор ни в коем случае не пытается как-либо дискредитировать предприятие, но считает, что даже на черных страницах истории не должно быть белых пятен.

751,5 миллиона рублей было затрачено Советским Союзом на строительство Челябинского металлургического завода.

36 000 имен включает в себя Книга памяти трудармейцев.

6288 трудармейцев умерли при строительстве ЧМЗ.

Это 17 процентов от всех прибывших. Для сравнения: в Тагиллаге смертность составляла 9,5 процента,
в Богословлаге — 18. Также за шесть лет существования лагеря в нем скончались 2433 заключенных.

94 000 человек прошли через Бакаллаг. Это не только трудармейцы, но и заключенные, мобилизованные из Среднеазиатского военного округа и военнопленные.