17.06.2011
17 июня в столице Латвии - Риге состоится международная конференция на тему "Ущерб, нанесенный Прибалтике Советским Союзом". Конференция будет проходить под девизом "Правильное понимание истории для общего будущего".
К открытию этой конференции ИА REGNUM публикует интервью с профессором, доктором социологических наук, директор Российско-Балтийского Центра Института социологии РАН, руководителем балтийского направления Центра североевропейских и балтийских исследований МГИМО Ренальдом Симоняном.
ИА REGNUM: Каково ваше отношение к перспективам работы российско-латвийской исторической комиссии?
Я член этой комиссии, но она пока не работает. Думаю, что продолжается процесс формирования ее проблематики. Но, в конечном итоге, она, разумеется, будет работать.
Эта комиссия возникла на волне улучшения межгосударственных отношений России и Латвии. Поэтому на заседаниях этой комиссии целесообразно обсуждать исторические проблемы в конструктивном ключе, чтобы способствовать дальнейшему развитию этих отношений. Но здесь существуют трудности. Прежде всего, это гипертрофированное внимание к негативным событиям исторического процесса, которое замедляет поступательное движение общества. Зацикленность на том, что было в прошлом (а в прошлом в Европе были постоянные конфликты, две мировые войны, которые дорого ей обошлись - Европа лишилась мирового лидерства) не способствует не только процветанию стран, но и добрососедству народов. Прежде всего, это касается ответственности интеллигенции. Для развития страны непродуктивно, если у элитной части этноса акцент с ценностей действия смещается на ценность переживания. Это относится и к русской интеллигенции. Постоянно рефлексировать - занятие, конечно, очень увлекательное, но совсем не плодотворное. Если бы немцы и французы до сих пор занимались анализом своих обид и претензий, то вряд ли бы они смогли и процветать, и объединить Европу. Убедительный пример даёт нам Финляндия, которая в XX веке дважды воевала с нашей страной. Обид у неё к России не меньше, чем у стран Балтии, но уже более 50 лет Финляндия успешно решает свои хозяйственные проблемы благодаря эффективному сотрудничеству с Россией. Не случайно, что из всех стран Евросоюза, Финляндия в наименьшей степени ощутила глобальный кризис. Кооперация гораздо лучше, чем конфронтация. Поэтому я сторонник того, чтобы рассматривать исторические события объективно, извлекая из них полезные уроки, ценный опыт для развития добрососедских отношений.
Ответственность обществоведов перед человечеством сегодня велика как никогда ранее. Наша цивилизация находится в очень серьезной стадии возрастания рисков - природных, социальных, техногенных. По существу, человечество вошло в зону повышенных опасностей. И так как Латвия и Россия соседи, то в этом рискогенном, а может быть теперь уже и катастрофогенном мире необходимы сотрудничество, взаимопомощь. Когда в прошлом году горели леса в России, то соседние страны принимали активное участие в тушении пожаров. Латвия также оказала нам помощь в трудную минуту, и мы выразили ей свою искреннюю благодарность. Сотрудничество соседей - сегодня это условие выживания. И наука,- в том числе и история, - должна внести свой вклад в это сотрудничество. Ведь люди науки - это наиболее мыслящий, наиболее эрудированный, наиболее объективный, а, следовательно, и наиболее авторитетный слой общества. Но если они не могут нести объективные знания тем, кто менее умен, менее информирован или менее объективен - зачем они нужны тогда вообще?
Социальное знание в современных условиях становится все более ценным и все более востребованным. Но в нынешних обстоятельствах мало добыть научное знание. Неотъемлемой профессиональной задачей обществоведов становится транслирование этого знания в общество: из достояния узкой группы специалистов в широкие слои населения. Только так можно избавиться от мифов, ложных стереотипов, предрассудков, искаженных представлений, да и просто от дезинформации, распространяемой ангажированными СМИ, как в России, так и в странах Балтии.
ИА REGNUM: Председатель Комиссии историков при президенте Латвии профессор Инесис Фелдманис, выдвинутый сопредседателем комиссии с латвийской стороны, сказал, что одним из главных вопросов при обсуждении с российской стороной будет вопрос оккупации. Как относитесь к этому вопросу лично вы?
Если строго юридически говорить о том, что такое оккупация, а только так следует обращаться с этой категорией международного права, то значение этого термина точно зафиксировано в документах 4-ой Гаагской конвенции 18 октября 1907 года, подписанной 44-мя странами. Эта конвенция регулирует деятельность государств во время войны. То есть оккупации должны предшествовать военные действия между государствами. Оккупированной считается территория противника, занятая в ходе войны или военного конфликта. Именно так оккупацию определяет статья 42 в разделе III "О военной власти на территории неприятельского государства". Так же трактует понятие "оккупация" и более поздний международный документ - Женевская конвенция от 12 августа 1949 года "О защите населения во время войны". Но в 1939-1940 годах между СССР и Латвией, СССР и Литвой, СССР и Эстонией, не было ни вооруженного конфликта, ни военных действий. Следовательно, исходя из определения, закрепленного Гаагской конвенцией, не было и оккупации.
Но это вовсе не отменяет правовой оценки тех чудовищных сталинских репрессий, которые затем обрушились на население этих стран, включая и его русскую часть (прежде всего это остатки армии Юденича в Эстонии и их потомки). Случилось так, что сталинские злодеяния заслонили все остальное. В массовом сознании народов Балтии за минувшие десятилетия произошло совмещение собственно исторического эпизода и его последствий. Или, точнее, последствия вхождения в СССР затмили саму процедуру вхождения, вытеснили ее на периферию общественного интереса.
После ХХ съезда из прибалтийских республик в ЦК КПСС пошел поток писем. Вот, например, что писал латвийский агроном Оярс Эглайс: "Мы оказались перенесенными из цивилизованной Европы на множество столетий назад, в ужасное царство Тамерлана". Многие жители Прибалтики тогда испытали культурно-травматический шок. Именно в те дни появилась и стала популярной у латышей горькая шутка: немцы 700 лет не могли добиться любви латышей, а Сталин на это умудрился потратить всего несколько месяцев. Для простого человека уже не имеет значения то, как и каким образом, его страна оказалась в составе СССР, для него важно то, что начались сталинские репрессии - депортации, раскулачивания, расстрелы и прочее. Но для правоведа это отдельные явления, хотя и связанные между собой. Научный анализ исключает смешивание понятий и категорий. Здесь властвует точность. Это то, что касается строгого определения этого термина международного права.
А если не строго юридически, а по существу, то, что это за "оккупация", когда "оккупанты" осуществляют преимущественное инвестирование "оккупированных" территорий и повышение уровня жизни их населения в ущерб собственному народу, развивают там национальную культуру, безразлично наблюдая, как деградирует собственная? Опережающее развитие национальных республик было стратегической линией советского руководства. Так, в соответствии с Законом СССР о государственном бюджете в первое послевоенное десятилетие Россия оставляла у себя 50% полученных ею доходов, Украина и Белоруссия - по 55%, а все остальные республики - по 100% да еще получали субсидии из Центра. И это осуществлялось в то время, когда республики-доноры, понесшие наибольший урон во время Второй мировой войны, восстанавливали свою экономику.
ИА REGNUM: И все же общее мнение в странах Прибалтики сводится к признанию оккупации?
Нет, конечно. Здравый смысл всё же берёт верх. Словосочетание "оккупационный период" навязчиво эксплуатируется в лексике политиков и в СМИ, но только до тех пор, пока он не сталкивается с реальностью. Так, отмеченные в 2000-х годах в Эстонии юбилеи музыкальных школ (в довоенной Эстонии ничего подобного не было), знаменитого мужского хора Эстонии, Национальной библиотеки - лучшей в СССР (да и сейчас нет равных ни в одной из стран постсоветского пространства) в эстонских СМИ были отнесены к "советскому", а не к "оккупационному" периоду. В Эстонии в советское время была издана 16-томная национальная энциклопедия (даже более многочисленные народы Европы не имеют ничего похожего). В дни, когда в 2006 году в Эстонии праздновался 50-летний юбилей получившего международное признание эстонского балета (его создавали знаменитые ленинградские хореографы), известный эстонский писатель К.Кяспер в одной из газет задал вопрос: "Сумеете ли вы представить себе, чтобы Гитлер тратил большие суммы денег на поднятие уровня балета в оккупированной Франции, в то время как у баварских бюргеров в магазинах не было колбасы?" Как хорошо известно, особенно людям старшего поколения, русские в СССР не имели никаких преимуществ перед титульными этносами прибалтийских республик. Наоборот, в целом положение русских было значительно хуже. Недавно на конференции в Калининграде депутат Сейма Литвы господин Вяселка рассказывал о своем недоумении, когда он молодым человеком впервые приехал в Россию и обнаружил убогий ассортимент продуктов в магазинах и столовых, что являло резкий контраст с Литвой.
Не только юридически, но и на уровне здравого смысла оккупации не было. Но драматизм мировых событий 1940-х годов сфокусировался в массовом сознании латышей, литовцев и эстонцев на "оккупации". Эта проблема из логической, рациональной сферы давно перетекла в сферу эмоциональную. Поэтому любая попытка рассмотреть этот вопрос спокойно, в академическом ключе расценивается как покушение на национальную святыню. Следует всплеск эмоций. Что очень напоминает реакцию многих советских людей на вышедшую в конце 1970-х годов книгу Виктора Суворова "Ледокол", где он документально доказывает подготовку Сталина к нападению на Германию. Я не встречал аргументированного опровержения тезисов этой книги (аргументированному и детальному опровержению публицистических тезисов Суворова посвящены несколько научных сборников, объединивших работы лучших специалистов по истории Второй мировой войны в России - ИА REGNUM). Обычно доминирует бурное негодование: "Как он посмел?" Точно такая же реакция на попытку некоторых российских филологов установить подлинность "Слова о полку Игореве" (в мировой науке существует консенсус о подлинности этого текста, труд авторитетного советского историка А.А.Зимина, подвергающий сомнению его общепринятую датировку издан и стал предметом предметной научной дискуссии, материалы которой также собраны в ряде научных сборников - ИА REGNUM). Прикосновение к национальным святыням - болезненный процесс. Тем не менее, не только на Западе, но и в странах Балтии немало историков, которые не разделяют официозную "оккупационную доктрину". В Эстонии это М. Синиярв, Э. Соовик и другие. Директор Института истории М. Ильмъярв, который провёл глубокое исследование по этой проблематике. Его монография "Молчаливая капитуляция" на днях выходит на русском языке. Историки с объективной оценкой событий 1940 года есть и в Литве, и в Латвии. Разумеется, их голоса не так слышны в общем хоре. Но, слава Богу, сейчас не сталинские времена, поэтому придерживаться главного императива науки - "быть бесстрастным в поиске бесстрастной истины" - не так опасно. Несколько лет назад в Риге, мне приходилось беседовать с тогдашним российским послом В. Калюжным. В ответ на его упреки, что не придерживаюсь официальной государственной линии, я ему отвечал: "Виктор Иванович! Вы - чиновник, а у чиновника высший авторитет - это глава государства - Брежнев, Черненко, Горбачев, Ельцин, Путин, и вы должны им служить, а я представитель академической науки, у меня высший авторитет - истина, и служить я должен только ей". Мне казалось, что он это принимал. Вообще, это был не вполне традиционный дипломат, но зато очень интересный человек.
Затрагивая вопрос о необходимости правильно использовать термины международного права, следует подчеркнуть, что как ученый мир, так и общественность должны своевременно пресекать их вольную трактовку. Совсем недавно президент Украины В. Ющенко настойчиво пытался применить термин "геноцид" к голоду на Украине в начале 1930-х годов. В международном праве геноцид означает намеренное физическое уничтожение людей по расовому, этническому или религиозному принципу. Но на Украине погибали от голода все те, кто проживал на ее территории - и украинцы, и русские, и белорусы, и представители многих других этносов. Президенту вовремя объяснили ошибку, после чего термин "геноцид" исчез из его лексикона, он был заменен более подходящим - "голодомор".
Есть в связи с этой темой еще один острый вопрос: так называемый "пакт Молотова-Риббентропа". Это, строго говоря, не "пакт", это "договор". Термин "пакт" возник в конце 1946 года и с тех пор превратился в публицистическое клише с четко выраженной негативной коннотацией. Французский социолог П. Бурдье подчеркивал, что уже "само обозначение общественного явления служит эффективным механизмом управления массовым поведением". "Пакт" - знаковое слово, которое рождало некую враждебность, и само по себе было показателем начала холодной войны между бывшими союзниками. Точным названием документа было "Договор о ненападении". Но когда распадался Советский Союз в конце 1980-х годов, то настолько сильной была неприязнь ко всему коммунистическому, что именно это слово утвердилось за названием документа, заключенного 23 августа 1939 года. Его внедрению в повседневный обиход помог исторический фон - отрицание коммунистического наследства в обществе тогда было столь велико, что ярко выраженный негативный оттенок этого термина вполне соответствовал эмоциональному состоянию советского общества.
ИА REGNUM: Этот договор кардинально повлиял на ситуацию в Европе?
Следует подчеркнуть, что в самом этом документе ничего необычного не было: это был банальный договор о ненападении, заключенный между двумя странами. Такие договора в 1930-е годы заключались многократно. Но к этому договору прилагался секретный протокол, касавшийся стран Балтии. Конфиденциальные договоренности между государствами, и, тем более, между ведущими мировыми державами, - реальность внешней политики. К этому ряду относятся и Ялтинские соглашения между СССР, Великобританией и США о разделе сфер влияния послевоенной Европы. Сейчас открыты архивы и каждый может легко убедиться в том, как цинично Черчилль и Сталин в октябре 1944 года решали судьбу Восточной Европы. Считать, что подобные конфиденциальные переговоры и соглашения между большими странами о сферах влияния не происходят в наши дни, политически наивно.
Но в секретном протоколе не говорится ничего о том, как и когда конкретно задуманное будет реализовано. Если бы СССР отказался от осуществления расширения своей сферы влияния или использовал для этого только политические рычаги (что было, кстати, не только вполне достижимо, но и более целесообразно, что показали последующие события), то не было бы сейчас ни у кого оснований говорить о секретном протоколе как о каком-то преступлении. Значительно осложнило ситуацию то, что наличие секретного протокола к советско-германскому соглашению 1939 года, о котором знала широкая общественность Балтии, упрямо отрицалось советским руководством вплоть до самого, что ни на есть последнего момента. Так, заведующий международным отделом ЦК КПСС В. Фалин в одном из интервью 19 декабря 1989 года категорически отрицал наличие секретного протокола в мирном договоре с Германией, а через пять дней, 24 декабря 1989 года, II Съезд народных депутатов признал и осудил этот протокол. Свойственная тоталитарным и авторитарным режимам практика максимального сокрытия информации, упорное отрицание очевидных событий (вроде расстрела польской офицерской элиты в Катынском лесу) сыграло злую шутку. Ибо со временем этот протокол превратился в массовом сознании прибалтов в какой-то чудовищный документ-монстр. Хотя он был ничем иным, как обычным в то время (да и в нынешнее время тоже) циничным соглашением между большими государствами. Историки единодушно считают, что в канун Второй мировой войны у стран Балтии не было возможности сохранить независимость. Что же касается выбора между Германией и СССР, то документы свидетельствуют о практически одинаковой - "пророссийской" - позиции руководителей стран Балтии. Можно в качестве примера сослаться на министра иностранных дел Латвии в 1940 году В. Мунтерса, который в своих мемуарах пишет, что при подписании договора с СССР латвийская делегация исходила из того, что "только так можно сохранить латышский народ, не допустить уничтожения его Германией". Послевоенный анализ нацистских планов это убедительно подтверждает.
ИА REGNUM: Как вы считаете, должна ли Россия извиняться перед Латвией или выплачивать компенсацию морального ущерба, как об этом нередко заявляют некоторые латвийские политики?
Известный польский журналист и острослов Адам Михник, комментируя распад СССР, вывел формулу: "национализм - последняя стадия коммунизма". В 1991 году, когда уже руководство Советского Союза агонизировало, один из национально озабоченных жителей Казани выдвинул требование, что за разграбление Казани в 1552 году Россия должна выплатить 4 миллиарда долларов. Правда, он забыл или не знал, что при взятии Казани на стороне Ивана Грозного участвовало 38-тысячное татарское войско! Тогда этот эпизод я прокомментировал так: если этот человек требует 4 миллиарда, то по его же логике уместен и встречный иск - 40 триллионов за татаро-монгольское иго.
Сталинский режим нанес России огромный ущерб. Некоторые демографы полагают, что если бы не репрессии коммунистического режима, то сегодня в России было бы не 140, а 340 миллионов жителей. В России практически была уничтожена национальная элита, какая-то ее часть оказалась за рубежом. Теперь элитой некоторые россияне называют свою нынешнюю номенклатуру. Как видите, путаница дефиниций не имеет границ. Общепризнанно, что если бы не латышские стрелки, большевики не удержали власти. Латышский народ отличают очень хорошие качества: надежность, законопослушность, храбрость, обязательность, верность своему слову, поэтому латыши - надежные воины. Если бы не красные латышские стрелки, то никакого сталинского режима и не было бы. Что ж теперь требовать компенсацию?
Первые материальные претензии к России были высказаны в Эстонии. Тогда я спрашивал у эстонских политиков: вы что, серьезно считаете это реальностью? Они поясняли, что нет, всего лишь риторика для внутреннего пользования. Все эти вопросы о финансовых компенсациях поднимаются некоторыми политиками только для того, чтобы тешить своих избирателей. И не только перед выборами. Это актуально и в период нынешнего экономического кризиса, когда не хватает денег на социальные нужды. По вопросу извинений сошлюсь на мнение посла Эстонии в Москве первой половины 2000-х годов, выпускницы Тартуского университета Карин Яани. Она приняла форму, в которой они были принесены тогдашним президентом России Владимиром Путиным. Яани в 2005 году публично заявила, что этого вполне достаточно, вопрос закрыт. Я с ней согласен.
ИА REGNUM: Как вы относитесь к институту безгражданства в Латвии? Большинство из людей, у которых нет гражданства, являются российскими соотечественниками. Почему же Россия так мало делает для этих людей? Почему люди чувствуют себя ненужными России?
Неграждане Латвии - это преступление, которое совершили российские руководители, и я об этом постоянно напоминаю в российских СМИ. Борис Ельцин не оговорил в документах признания независимости условия, чтобы все те, кто постоянно проживал в том момент на территориях Латвии и Эстонии, получили автоматически гражданство новых независимых государств. Как сообщил мне Федор Шелов-Коведяев, тогдашний первый замминистра иностранных дел РФ, сопровождающий Б. Ельцина, была только устная договоренность на этот счет, в документах зафиксировано не было. В своем стремлении быстрее перехватить власть у Михаила Горбачева Ельцину было не до соотечественников (договоры об основах межгосударственных отношений России с Эстонией и Латвией были заключены 12 и 13 января 1991 года, в то время как Ф.Шелов-Коведяев стал замглавы МИД РСФСР лишь в октябре 1991 года - ИА REGNUM).
Что касается защиты бывших наших соотечественников, я всегда говорил так: лучше сначала защитим русских в России. Ведь в целом русские в России во многом живут хуже, чем русские в Латвии. Из Латвии нет потока беженцев в Россию. После ухода офицеров Прибалтийского военного округа с их семьями в 1994-1995 годах статистика фиксирует естественный и незначительный миграционный обмен. А на вопрос о том, почему люди чувствуют себя ненужными России, недавно ответил председатель Счетной палаты РФВ. Степашин, который сообщил, что в 2010 году Россию покинуло 1 миллион 250 тысяч человек.
ИА REGNUM: Но люди, не имеющие гражданства в Латвии, остались беззащитны в правовом смысле. Может, стоило бы предложить им "нулевой вариант" российского гражданства? Или говорить с ЕС, с Брюсселем о том, что институт безгражданства, существующий в Латвии, нарушает нормы международного права.
Когда сотни тысяч русских жителей Латвии и Эстонии оказались в ситуации безгражданства, то очень многие местные политики рассчитывали, что русские теперь уедут в Россию. Но они предпочли остаться "негражданами" здесь, чем стать гражданами в ельцинской России. Они видели то, что происходило в России в 1990-х годах - беспредел гайдаровских реформ, последствия которых Россия еще долго будет ощущать. Тогда российская власть, по существу, бросила свою диаспору на произвол судьбы. Но русские - это народ высочайшей адаптации. Я думаю, что многие недооценивают умение русского человека приспосабливаться к самой агрессивной среде, и чем агрессивнее среда, тем лучше проявляются наши качества, быстрее появляются защитные механизмы. И мне кажется, русские в Латвии сумели приспособиться к своему положению. Но, конечно же, сотни тысяч "неграждан" в центре Европы в XXI веке - свидетельство глубокого кризиса современного международного права.
ИА REGNUM: Можно ли, по вашему мнению, рано или поздно поставить точку в вопросе "оккупации"? И, если да, то каким образом это можно было бы сделать?
Я думаю, что это должна сделать широкая международная научная конференция с участием наиболее авторитетных ученых - правоведов, историков, социологов. И не только ученых России, Латвии, Литвы и Эстонии, но и других стран. Надо выложить все документы и обсудить их, но не в русле государственных и политических установок, а в русле независимого академического анализа, на основе строгого и четкого категориально-понятийного аппарата науки. Но у этой международной конференции должен быть очень высокий научный и общественный статус.
Комментариев нет:
Отправить комментарий