«Выселить с треском»

03 августа 2011

К 70-летию депортации советских немцев

Технология депортации народов отрабатывалась на советских немцах

Годы Великой Отечественной войны для СССР ознаменовались не только беспримерным напряжением сил в смертельной, но победительной схватке с агрессором, но и целой серией актов несправедливости, дискриминации и репрессий по отношению к части собственного населения. Классический пример — так называемые наказанные народы. Официальной версией применения к ним тотальных депортаций являлось или возмездие за совершенное ими «предательство», или избавление их от соблазна его совершения. Приписывание коллективной вины и применение коллективного наказания по признаку этнической принадлежности является серьезным и бесспорным преступлением против человечности.

Как героизм и самоотверженность, так и малодушие и предательство проявили представители всех народов СССР, — и те, кого депортировали, и те, кого не тронули. Обвинения целых народов в предательстве были не только несправедливы, но и лицемерны, поскольку общее число граждан СССР, оказавшихся под оккупацией и уже в силу этого вынужденных контактировать с оккупационными властями, составляло не менее 60–65 млн человек. Сотни тысяч из них делали это весьма активно, запятнав себя невымышленной изменой и кровью соотечественников.

И тем не менее именно в годы войны этнический характер принудительных миграций в СССР стал преобладающим основанием для депортаций. В военное время линия фронта и есть государственная граница, так что превентивные депортации финнов, греков, румын и немцев, а вместе с ними и массовые эвакуации гражданского населения из прифронтовых районов с некоторой долей условности можно рассматривать и как своего рода пограничные зачистки, предупреждающие нежелательные для власти последствия.

Самый первый и самый сильный удар депортации пришелся по советским немцам. В том или ином виде перемещению было подвергнуто около 1,2 млн из примерно 1,5 млн советских немцев (некоторые перемещались и дважды, и трижды).



Вопрос о высылке немцев, по всей видимости, возник не заблаговременно, а по ходу войны. 3 августа командование Южного фронта направило из Полтавы Сталину и Буденному шифрограмму, где говорилось о теплом приеме, оказанном немецким населением на Украине наступавшим немецким войскам. Реакция Сталина была мгновенной и резолюция — не оставляющей разночтений: «Товарищу Берия. Надо выселить с треском. И. Ст.» Что товарищ Берия и сделал, всесоюзно расширив сферу действия «треска».

Практические распоряжения по депортации немцев из главного — поволжского очага, их расселения в СССР были отданы только 26–27 августа. Заминка, как представляется, была связана с необходимостью хотя бы частично убрать урожай.

Всю операцию Берия приказал провести между 3 и 20 сентября и создал оперативный штаб во главе со своим заместителем И.А. Серовым. При этом республика немцев Поволжья в оперативном отношении была объединена с Саратовской и Сталинградской областями в единый с точки зрения депортации район, куда были направлены особые отряды сотрудников НКВД (1550 человек), милиции (3250) и войск НКВД (12 100).

Все три области в тот же день были извещены, и назавтра каждое бюро обкома ВКП (б) приняло решение Москвы о депортации к неуклонному исполнению. В каждой из трех областей были созданы оперативные «тройки», в составе которых был один видный представитель центра и глава местного НКВД. Представители НКВД были направлены и в районы «вселения» — Красноярский и Алтайский края, Омскую и Новосибирскую области, а также Казахскую СССР. Там, на пару с местными начальниками УНКВД, они составили своеобразные оперативные «двойки», ответственные за прием эшелонов в пунктах разгрузки и за расселение.

Масштаб этой и других предстоящих операций потребовал и соответствующей организации. Ясно, что ГУЛАГу уже было бы трудно справляться с потоком нового контингента административно-репрессированных, чей статус серьезно отличался от привычного для ГУЛАГа. Поэтому 28 августа 1941 года в составе центрального аппарата НКВД — исключительно для приема и размещения перемещаемых немцев — был создан Отдел спецпоселений.

И в тот же день вышел Указ Президиума Верховного Совета «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». Он был, собственно говоря, не более чем формальной данью «парламентской процедуре», как бы легитимизирующей и закрепляющей решения, уже принятые на Лубянке и в Кремле.


В Сибирь — по учетной карточке

С 29 августа 1941 года войска НКВД заняли исходные, согласно дислокации, позиции. Организационная схема депортации была такова: территория разбивалась на оперативные сектора, в них комплектовались оперативные тройки, утверждаемые приказами НКВД СССР (в составе начальника местного НКВД, начальника милиции и секретаря комитета партии). Они, в свою очередь, комплектовали участковые оперативные тройки, составляли графики подачи вагонов, организовывали прием переселенцев.

Для составления списков депортируемых участковые оперативные группы выезжали в колхозы, поселки и города и заполняли учетные карточки на каждую выселяемую семью. Не подлежали депортации семьи, где жена — немка, а муж — нет.

Переселяемым разрешалось брать с собой личное имущество, мелкий сельскохозяйственный и бытовой инвентарь, продовольствие на один месяц — всего весом до тонны на семью.

Первые эшелоны стали прибывать в Сибирь и в Казахстан с середины сентября. Несмотря на отдельные сбои, операция по выселению осуществлялась в целом по плану, в намеченные сроки, то есть между 3 и 20 сентября. Всего было выселено 439 тыс. человек, в том числе из республики немцев Поволжья — 366 тыс., из Саратовской области — 47 тыс. и из Сталинградской области — 26 тыс. чел. Расселяли, как правило, в сельской местности, но известны и отдельные исключения (например, город Томск).

6–7 сентября была ликвидирована сама немецкая автономия на Волге (интересно, что при этом официально она так никогда и не была упразднена!) Ее территория была распределена между Саратовской (г. Энгельс и 15 кантонов) и Сталинградской (7 кантонов) областями. Спустя неполный год (в мае и июне 1942 года) последовали и топонимические репрессии — переименованию подверглись практически все немецкие названия как городов и сел, так и кантонов (районов) и сельсоветов.

Однако первыми депортированными немцами стали все же не поволжские, а крымские. По постановлению Совета по эвакуации от 15 августа, их уже в конце августа вывозили из Крымской АССР в страшной спешке и не называя мест вселения. Намечалось переселить около 60 тыс. человек, хотя часть так и осталась в Крыму. Более 50 тыс. расселили в Дивенском, Благодарненском и Буденновском районах Орджоникидзевского края на Северном Кавказе и еще около 3 тыс. человек — в Ростовской области. Месяцем позже, когда немцы стремительно наступали на Северном Кавказе, часть крымских немцев депортировали еще раз.

Практически сразу же вслед за Указом от 28 августа власти приступили к аналогичным репрессиям против немцев в других регионах страны.

Таким образом, советские немцы в основном оказались в Западной Сибири и Казахстане. При этом городская — и для многих столь привычная — жизнь была им заказана. На 25 декабря 1941 года из 904 тыс. немцев, подлежавших депортации «по государственному заданию», было уже выселено 856 тысяч.

В то же время имелось 24 района в тылу, откуда местных немцев не выселяли. Однако статус спецпереселенцев — со всеми вытекающими из него последствиями — получали и они. Не стоит полагать, что их просто оставили в покое. 30 октября 1941 года было принято распоряжение СНК за №57 «О расселении лиц немецкой национальности из промышленных районов в сельскохозяйственные». Даже там, откуда депортация не производилась, немецкое население переселяли из городов и промышленных районов в совхозы и колхозы в пределы своих же областей. Под контроль поставили и немцев-трудпоселенцев, депортированных еще в 1930–1931 годах, но не по этнической, а по социальной линии — в порядке раскулачивания.

Трудармия

Отдельным вопросом для властей в связи с депортацией советских немцев стало использование трудовых ресурсов. «Ответом» на него стала трудовая мобилизация немцев и формирование из них на время войны рабочих колонн, или Трудовой армии. Ее «бойцы» призывались (мобилизовывались) через военкоматы и направлялись в районы, как правило, весьма удаленные от мест учета их семей на спецпоселении.

Одними из первых мобилизованных стали и отозванные из действующей армии немцы-красноармейцы. Начиная с сентября 1941 года их зачисляли в спецпоселенцы, но не демобилизовывали, а направляли в Трудармию.

К началу 1942 года Трудармия фактически уже насчитывала 20,8 тыс. немцев. Специальные постановления ГКО о мобилизации выселенного немецкого населения в трудовую армию от 10 января, 14 февраля и 7 октября 1942 года (а также от 26 апреля, 2 и 19 августа 1943 года) придали этому совершенно новое измерение и означали практически сплошную мобилизацию трудоспособных немецких спецпоселенцев. Из мобилизованных формировались отряды в 1500–2000 человек, разбитые на рабочие колонны в 250–500 человек и бригады в 35–100 человек, построенные по производственному принципу и проживавшие в одной казарме.

Режим содержания мало чем отличался от гулаговского (колючая проволока, вышки, поверки, горячая еда дважды в день, один выходной за 10 дней), правда, на работу и с работы выводили без конвоя. Трудармеец обязывался отрабатывать себестоимость своего содержания, остальное (если, конечно, было что) копилось на его лицевом счету.

Если в двух первых наборах в Трудармию (январском и февральском) речь шла исключительно о мужчинах призывного возраста — от 17 до 50 лет (в первом случае — о депортированных, а во втором — о местных), то в третьем (октябрьском) — о мужчинах уже от 15 до 55 лет, а также о женщинах от 16 до 45 лет, кроме беременных или имеющих малолетних (до трех лет) детей. За неявку по мобилизации, отказ от работы или саботаж карали сурово, вплоть до расстрела.

Как таковая Трудармия была ликвидирована только в январе–марте 1946 года. Но освободившиеся при этом трудармейцы оставались прикрепленными к тем же самым предприятиям, где они до этого работали, правда, с правом переехать из зоны в общежитие за пределами зоны и выписать к себе семьи. К этому времени через трудармейские рабочие колонны прошло в общей сложности 317 тыс. советских немцев — то есть более трети от числа депортированных и более четверти от числа поставленных на учет по спецпоселению.

Следует отметить, что тотальная депортация советских немцев в годы войны была крупнейшей внутренней депортационной кампанией военного времени и второй по своим масштабам в советской истории: она уступает только депортации в ходе кампании по раскулачиванию — так называемой кулацкой ссылке.

Ссылка: «Выселить с треском» - Московские новости