Иван Жилин
Опубликовано на сайте газеты "Новая газета" 3 июня 2015 года
4 июня в Верховном суде будет рассматриваться вопрос о реабилитации бывшего начальника 2-го отделения 3-го отдела УГБ УНКВД Московской области Иллариона Вольфсона. Одного из палачей по «делу харбинцев»
Домой, на смерть
23 марта 1935 года Советский Союз продает марионеточному государству Маньчжоу-Го (подконтрольному Японии) Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), построенную еще в 1903 году и обслуживаемую советскими гражданами. Сделка предусматривает сворачивание дипломатических, торговых и хозяйственных предприятий СССР. Тысячи человек возвращаются в Советы.
«Агитация на возвращение в СССР активно велась в городе все время, но массовый отъезд пришелся именно на тридцать пятый и тридцать шестой годы, — вспоминает очевидец тех событий Марк Лурье. — У матери в Москве жила родная сестра, она писала, что жизнь в России наладилась, карточки на хлеб отменены, везде бесплатное образование, и звала нас к себе. Отец был категорически против отъезда, он как будто чувствовал будущую трагедию «харбинцев», но я, находясь под влиянием советской пропаганды, требовал от родителей, чтобы мы уехали в Союз. И они ради меня пошли на этот шаг. В июне 1936 года мы быстро собрались <…> На здании вокзала висел большой портрет Сталина, а под ним надпись: «Домой! К великому Сталину». Десятки тысяч кэвэжэдинцев поехали навстречу своей погибели».
20 сентября 1937 года генеральный комиссар государственной безопасности Ежов издает приказ № 00593:
«Органами НКВД учтено до 25 000 человек, так называемых «харбинцев» (бывшие служащие Китайско-Восточной железной дороги и реэмигранты из Маньчжоу-Го), осевших на железнодорожном транспорте и в промышленности Союза.
Учетные агентурно-оперативные материалы показывают, что выехавшие в СССР харбинцы в подавляющем большинстве состоят из бывших белых офицеров, полицейских, жандармов, участников различных эмигрантских шпионско-фашистских организаций и т.п. В подавляющем большинстве они являются агентурой японской разведки.
ПРИКАЗЫВАЮ. С 1-го октября 1937 г. приступить к широкой операции по ликвидации диверсионно-шпионских и террористических кадров харбинцев на транспорте и в промышленности».
Аресту, согласно приказу, подлежали все «харбинцы», когда-либо уличенные в антисоветской деятельности, а также служившие в иностранных фирмах, китайской полиции, предприниматели.
Арестованных надлежало разделить на две группы (цитата из приказа):
«К первой категории — отнести всех харбинцев, изобличенных в диверсионно-шпионской, террористической, вредительской и антисоветской деятельности, которые подлежат расстрелу. Ко второй категории — всех остальных, менее активных харбинцев, подлежащих заключению в тюрьмы и лагеря, сроком от 8 до 10 лет».
Приказ надлежало исполнить до 25 декабря 1937 года, за три месяца.
«Упущения»
Илларион Иосифович Вольфсон в 1937 году работал начальником отделения в НКВД Московской области. Его подчиненные вели дела «харбинцев», а он — утверждал обвинительные заключения. В 1939 году Вольфсон сам попадет в жернова НКВД, будет арестован по 58-й статье и приговорен к расстрелу, который позже заменят 15 годами заключения.
Как проводилось следствие по «харбинскому делу», Вольфсон расскажет позже, в 1956 году на допросе в качестве свидетеля.
Протокол допроса свидетеля Вольфсона Иллариона Иосифовича от 10 июля 1956 года (публикуется с небольшими сокращениями, пунктуация сохранена):
«Вопрос: Вам предъявляется архивно-следственное дело № 737647 на осужденного к высшей мере наказания — расстрелу Крылова Василия Николаевича. В постановлении об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения, подписанном вами, как начальником отделения и другими лицам, указано, что КРЫЛОВ «Будучи к-р (контрреволюционно. — И. Ж.) настроен высказывал троцкистские настроения и допускал террористические настроения по адресу вождя партии. Прибыл на территорию СССР как агент японских разведывательных органов со шпионско-террористическими заданиями». Материалов же для такого обвинения Крылова и вообще ареста его, как видно из дела, у вас не было. Что вы скажете по этому поводу?
Ответ: Сейчас я не помню хорошо дело Крылова за давностью времени, но во всяком случае утверждаю, что агентурные материалы были на харбинцев, в том числе и на Крылова.
Вопрос: Если были, как вы утверждаете, агентурные материалы на Крылова, то почему же нет ссылки на них ни в обвинительном заключении и в других документах дела?
Ответ: В те времена ссылки на оперативные материалы не делались в обвинительном заключении.
Вопрос: Скажите, физические меры воздействия вами применялись в отношении арестованных харбинцев, в том числе и в отношении КРЫЛОВА?
Ответ: Лично мною физические меры воздействия в отношении арестованных не применялись, а вообще это практиковалось в УНКВД по Московской области. Допускал физические меры воздействия мой подчиненный оперуполномоченный МОЧНОВ, но я запрещал ему, в моем присутствии не позволял этого делать, вообще не разрешал. Применялись ли меры физического воздействия или какие другие в отношении КРЫЛОВА я не помню, не знаю.
Вопрос: По показаниям, полученным вами лично и вашим подчиненным ВОДЕНКО от арестованного вами же КРЫЛОВА, было арестовано несколько человек, в том числе жен этих же арестованных, по обвинению в участии в шпионско-террористической организации и все они были осуждены заочно к высшей мере наказания — расстрелу. Так были расстреляны: НЕЧАЕВ В.И., его жена НЕЧАЕВА Серафима Дмитриевна, брат НЕЧАЕВА — НЕЧАЕВ Ф.И., его жена НЕЧАЕВА Анна Дмитриевна, МОЛОШНЫЙ П.П., РАССОХИН И.Ф. и его жена — РАССОХИНА Л.А., жена КРЫЛОВА и еще несколько человек, вина которых не доказана. Признаете ли вы себя виновным в неправильном и не основательном аресте и осуждении перечисленных лиц?
Ответ: Я признаю себя виновным в том, что я, будучи начальником отделения, допускал в отдельных случаях нарушение революционной законности. Это происходило в силу того руководства и тех установок, которые имели место в тот период. <…>
Вопрос: Вам предъявляется архивно-следственное дело № 737313 на арестованного вашим отделением 17 сентября 1937 года, осужденного заочно к расстрелу НЕЧАЕВА Василия Ильича. Вами подписано обвинительное заключение на НЕЧАЕВА?
Ответ: Да, обвинительное заключение на НЕЧАЕВА Василия Ильича подписал я. Постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения подписано моим заместителем ВЕРШИНИНЫМ.
Вопрос: В постановлении об избрании меры пресечения в отношении НЕЧАЕВА сказано, что: «...он является членом контрреволюционной шпионско-террористической группы». В обвинительном заключении сказано еще больше:
«1) В Харбине был связан с врагами Соввласти и агентами японской разведки.
2) Будучи секретным агентом НКВД являлся двурушником.
3) Был членом шпионско-террористической группы, ставящей своей целью совершение террористических актов над руководителями ВКП(б) и Соввласти».
Однако в процессе следствия ни по одному из указанных пунктов обвинения НЕЧАЕВ не был допрошен и предъявленное обвинение ему не было доказано. Как вы можете квалифицировать этот факт своих незаконных действий?
Ответ: Я считаю своим упущением, что не проверил дело с обвинительным заключением.
Вопрос: В результате вашего, как вы указываете, «упущения» НЕЧАЕВ был расстрелян. Вы признаете, что НЕЧАЕВ был расстрелян по вашей вине, без оснований к тому?
Ответ: В этом имеется доля моей вины».
«Идут лучше, чем поляки»
Характеристика личности Иллариона Вольфсона содержится в справке по архивно-следственному делу Ивана Сорокина, начальника 3-го отдела УГБ УНКВД МО:
«…Вольфсон не знал предела своей подлой работы, аресты по харбинской организации проводил чуть ли не целыми семьями, оформлял дела как на шпионов, в число которых включал неграмотных и малограмотных женщин. На мое заявление Вольфсону об осторожном действии, он мне ответил: «А все же дела на харбинцев в центре проходят лучше, чем по полякам. Ни одного дела не завернули на доследование».
«Так же нагло Вольфсон проводил операции по харбинцам и китайцам в феврале—марте месяце 1938 г. Когда я проверял следственные дела на китайцев и пытался часть из них передопросить, то из этого у меня ничего не вышло, так как они очень слабо знают русский язык, но не глядя на это, Вольфсон их допрашивал без переводчика, после чего передавал их дела на Тройку НКВД СССР, которая приговаривала их к заключению в лагеря на разные сроки...». (ГАРФ, ф. 10035, оп. 1)
По данным «Мемориала», по «харбинскому делу» были арестованы 48 133 человека, 30 992 из них — расстреляны.
Документы, подтверждающие личную вину Вольфсона в расстрелах невиновных
Опубликовано на сайте газеты "Новая газета" 3 июня 2015 года
Домой, на смерть
23 марта 1935 года Советский Союз продает марионеточному государству Маньчжоу-Го (подконтрольному Японии) Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), построенную еще в 1903 году и обслуживаемую советскими гражданами. Сделка предусматривает сворачивание дипломатических, торговых и хозяйственных предприятий СССР. Тысячи человек возвращаются в Советы.
«Агитация на возвращение в СССР активно велась в городе все время, но массовый отъезд пришелся именно на тридцать пятый и тридцать шестой годы, — вспоминает очевидец тех событий Марк Лурье. — У матери в Москве жила родная сестра, она писала, что жизнь в России наладилась, карточки на хлеб отменены, везде бесплатное образование, и звала нас к себе. Отец был категорически против отъезда, он как будто чувствовал будущую трагедию «харбинцев», но я, находясь под влиянием советской пропаганды, требовал от родителей, чтобы мы уехали в Союз. И они ради меня пошли на этот шаг. В июне 1936 года мы быстро собрались <…> На здании вокзала висел большой портрет Сталина, а под ним надпись: «Домой! К великому Сталину». Десятки тысяч кэвэжэдинцев поехали навстречу своей погибели».
20 сентября 1937 года генеральный комиссар государственной безопасности Ежов издает приказ № 00593:
«Органами НКВД учтено до 25 000 человек, так называемых «харбинцев» (бывшие служащие Китайско-Восточной железной дороги и реэмигранты из Маньчжоу-Го), осевших на железнодорожном транспорте и в промышленности Союза.
Учетные агентурно-оперативные материалы показывают, что выехавшие в СССР харбинцы в подавляющем большинстве состоят из бывших белых офицеров, полицейских, жандармов, участников различных эмигрантских шпионско-фашистских организаций и т.п. В подавляющем большинстве они являются агентурой японской разведки.
ПРИКАЗЫВАЮ. С 1-го октября 1937 г. приступить к широкой операции по ликвидации диверсионно-шпионских и террористических кадров харбинцев на транспорте и в промышленности».
Аресту, согласно приказу, подлежали все «харбинцы», когда-либо уличенные в антисоветской деятельности, а также служившие в иностранных фирмах, китайской полиции, предприниматели.
Арестованных надлежало разделить на две группы (цитата из приказа):
«К первой категории — отнести всех харбинцев, изобличенных в диверсионно-шпионской, террористической, вредительской и антисоветской деятельности, которые подлежат расстрелу. Ко второй категории — всех остальных, менее активных харбинцев, подлежащих заключению в тюрьмы и лагеря, сроком от 8 до 10 лет».
Приказ надлежало исполнить до 25 декабря 1937 года, за три месяца.
«Упущения»
Илларион Иосифович Вольфсон в 1937 году работал начальником отделения в НКВД Московской области. Его подчиненные вели дела «харбинцев», а он — утверждал обвинительные заключения. В 1939 году Вольфсон сам попадет в жернова НКВД, будет арестован по 58-й статье и приговорен к расстрелу, который позже заменят 15 годами заключения.
Как проводилось следствие по «харбинскому делу», Вольфсон расскажет позже, в 1956 году на допросе в качестве свидетеля.
Протокол допроса свидетеля Вольфсона Иллариона Иосифовича от 10 июля 1956 года (публикуется с небольшими сокращениями, пунктуация сохранена):
«Вопрос: Вам предъявляется архивно-следственное дело № 737647 на осужденного к высшей мере наказания — расстрелу Крылова Василия Николаевича. В постановлении об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения, подписанном вами, как начальником отделения и другими лицам, указано, что КРЫЛОВ «Будучи к-р (контрреволюционно. — И. Ж.) настроен высказывал троцкистские настроения и допускал террористические настроения по адресу вождя партии. Прибыл на территорию СССР как агент японских разведывательных органов со шпионско-террористическими заданиями». Материалов же для такого обвинения Крылова и вообще ареста его, как видно из дела, у вас не было. Что вы скажете по этому поводу?
Ответ: Сейчас я не помню хорошо дело Крылова за давностью времени, но во всяком случае утверждаю, что агентурные материалы были на харбинцев, в том числе и на Крылова.
Вопрос: Если были, как вы утверждаете, агентурные материалы на Крылова, то почему же нет ссылки на них ни в обвинительном заключении и в других документах дела?
Ответ: В те времена ссылки на оперативные материалы не делались в обвинительном заключении.
Вопрос: Скажите, физические меры воздействия вами применялись в отношении арестованных харбинцев, в том числе и в отношении КРЫЛОВА?
Ответ: Лично мною физические меры воздействия в отношении арестованных не применялись, а вообще это практиковалось в УНКВД по Московской области. Допускал физические меры воздействия мой подчиненный оперуполномоченный МОЧНОВ, но я запрещал ему, в моем присутствии не позволял этого делать, вообще не разрешал. Применялись ли меры физического воздействия или какие другие в отношении КРЫЛОВА я не помню, не знаю.
Вопрос: По показаниям, полученным вами лично и вашим подчиненным ВОДЕНКО от арестованного вами же КРЫЛОВА, было арестовано несколько человек, в том числе жен этих же арестованных, по обвинению в участии в шпионско-террористической организации и все они были осуждены заочно к высшей мере наказания — расстрелу. Так были расстреляны: НЕЧАЕВ В.И., его жена НЕЧАЕВА Серафима Дмитриевна, брат НЕЧАЕВА — НЕЧАЕВ Ф.И., его жена НЕЧАЕВА Анна Дмитриевна, МОЛОШНЫЙ П.П., РАССОХИН И.Ф. и его жена — РАССОХИНА Л.А., жена КРЫЛОВА и еще несколько человек, вина которых не доказана. Признаете ли вы себя виновным в неправильном и не основательном аресте и осуждении перечисленных лиц?
Ответ: Я признаю себя виновным в том, что я, будучи начальником отделения, допускал в отдельных случаях нарушение революционной законности. Это происходило в силу того руководства и тех установок, которые имели место в тот период. <…>
Вопрос: Вам предъявляется архивно-следственное дело № 737313 на арестованного вашим отделением 17 сентября 1937 года, осужденного заочно к расстрелу НЕЧАЕВА Василия Ильича. Вами подписано обвинительное заключение на НЕЧАЕВА?
Ответ: Да, обвинительное заключение на НЕЧАЕВА Василия Ильича подписал я. Постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения подписано моим заместителем ВЕРШИНИНЫМ.
Вопрос: В постановлении об избрании меры пресечения в отношении НЕЧАЕВА сказано, что: «...он является членом контрреволюционной шпионско-террористической группы». В обвинительном заключении сказано еще больше:
«1) В Харбине был связан с врагами Соввласти и агентами японской разведки.
2) Будучи секретным агентом НКВД являлся двурушником.
3) Был членом шпионско-террористической группы, ставящей своей целью совершение террористических актов над руководителями ВКП(б) и Соввласти».
Однако в процессе следствия ни по одному из указанных пунктов обвинения НЕЧАЕВ не был допрошен и предъявленное обвинение ему не было доказано. Как вы можете квалифицировать этот факт своих незаконных действий?
Ответ: Я считаю своим упущением, что не проверил дело с обвинительным заключением.
Вопрос: В результате вашего, как вы указываете, «упущения» НЕЧАЕВ был расстрелян. Вы признаете, что НЕЧАЕВ был расстрелян по вашей вине, без оснований к тому?
Ответ: В этом имеется доля моей вины».
«Идут лучше, чем поляки»
Характеристика личности Иллариона Вольфсона содержится в справке по архивно-следственному делу Ивана Сорокина, начальника 3-го отдела УГБ УНКВД МО:
«…Вольфсон не знал предела своей подлой работы, аресты по харбинской организации проводил чуть ли не целыми семьями, оформлял дела как на шпионов, в число которых включал неграмотных и малограмотных женщин. На мое заявление Вольфсону об осторожном действии, он мне ответил: «А все же дела на харбинцев в центре проходят лучше, чем по полякам. Ни одного дела не завернули на доследование».
«Так же нагло Вольфсон проводил операции по харбинцам и китайцам в феврале—марте месяце 1938 г. Когда я проверял следственные дела на китайцев и пытался часть из них передопросить, то из этого у меня ничего не вышло, так как они очень слабо знают русский язык, но не глядя на это, Вольфсон их допрашивал без переводчика, после чего передавал их дела на Тройку НКВД СССР, которая приговаривала их к заключению в лагеря на разные сроки...». (ГАРФ, ф. 10035, оп. 1)
По данным «Мемориала», по «харбинскому делу» были арестованы 48 133 человека, 30 992 из них — расстреляны.
Документы, подтверждающие личную вину Вольфсона в расстрелах невиновных
 |
Комментариев нет:
Отправить комментарий