Никита Петров
Опубликовано на сайте газеты "Новая газета" 12 августа 2015 года
Воспитанник Дзержинского и продолжатель его дела сразу по двум направлениям
Имя Николая Синегубова часто можно встретить в очерках о железнодорожниках и их усилиях по обеспечению работы транспорта в годы войны под общей рубрикой «Герои стальных магистралей». Но до того как перейти на руководящую работу в наркомат путей сообщения, он тоже имел дело с транспортом, вот только это была не хозяйственная, а палаческая работа. Здесь он отличился еще в годы Большого террора и не случайно в 1940-м был послан Берией в Калинин, непосредственно руководить проводившимися там расстрелами польских военнопленных.
Как итог его имя значится в числе награжденных приказом НКВД от 26 октября 1940-го среди многочисленных рядовых исполнителей Катынского преступления. Хотя и рангом, и должностью он явно всех превосходит: старший майор госбезопасности, начальник следственной части Главного транспортного управления НКВД СССР.
Из показаний бывшего начальника УНКВД по Калининской области Дмитрия Токарева становится более или менее ясной роль представителей центрального аппарата НКВД на местах проведения расстрелов. Им отводилась роль старших оперативных начальников, координировавших «разгрузку» лагеря, перевозку военнопленных в тюрьмы УНКВД и, наконец, агентурно-оперативное сопровождение всей операции. По словам Токарева, Синегубов постоянно присутствовал при расстрелах.
Участвуя в массовом убийстве поляков, думал ли Синегубов о своей жене — наполовину польке, о ее польской родне? Его служебные характеристики были исключительно хвалебными: «В августе 1939 года тов. Синегубов был назначен начальником Следственной части Главного Транспортного Управления НКВД. Умело руководя порученным ему ответственным участком работы, обеспечил спаянную работу всего коллектива Следственной части, в результате чего за истекший период был ликвидирован ряд серьезных контрреволюционных формирований на транспорте».
В марте 1941-го Синегубов ненадолго возглавил железнодорожную транспортную милицию и стал заместителем начальника Главного управления милиции НКВД, а потом возглавил Транспортное управление НКВД. В 1942-м он и вовсе сменил чекистскую работу на должность заместителя наркома путей сообщения. Интересно то, что ему продолжали присваивать звания по чекистскому ведомству: 16 августа 1943-го дали звание комиссара госбезопасности.
На посту заместителя наркома Синегубов получает высшие награды. За обеспечение военных перевозок ему в 1943-м присвоили звание Героя Социалистического Труда, в 1945-м отметили полководческим орденом Кутузова I степени. В том же 1945-м он занят вывозом трофейного оборудования из Германии. До 1951-го Синегубов в должности заместителя министра путей сообщения, затем работал главным ревизором, начальником отдела, вплоть до выхода в 1956-м на пенсию.
После смерти Сталина начался процесс реабилитации жертв репрессий. Многие, выйдя из лагерей, писали письма в ЦК КПСС с рассказами о чудовищных издевательствах, выпавших на их долю после ареста органами НКВД. Конечно, в этих письмах поименно назывались и следователи-садисты. И одним из них был Синегубов, к тому времени увешанный наградами отставной пенсионер. Материалы о «грубых нарушениях социалистической законности» Синегубовым были направлены в Комитет партийного контроля ЦК КПСС. И дело завертелось. Были собраны свидетельства о личном участии Синегубова в избиениях подследственных. Так, бывший начальник финансового управления Наркомата путей сообщения Романов сообщил:
«В Лефортовской тюрьме я в течение двух лет просидел в одиночной камере. Примерно в ноябре 1939 г. мне был предъявлен список на 16 человек, в отношении которых от меня требовали показаний об их принадлежности к враждебной правотроцкистской организации. Когда я отказался это сделать, Мильштейн и Синегубов избили меня резиновыми палками. В процессе всего периода нахождения в заключении я много писал заявлений во все советские и партийные органы. Однажды Синегубов явился ко мне в Лефортовскую тюрьму и, держа в одной руке мои заявления, а в другой резиновую палку, предложил мне выбрать одно из двух: или взять обратно свои заявления, или я буду избит. Так как я отказался взять обратно заявления, то был избит Синегубовым».
В истязаниях подследственных Синегубов не был чересчур изобретательным — главным образом бил, причем тем, что под руку попадется. Бывший начальник Томской железной дороги Петров сообщил в Комитет партконтроля:
«8.12.1939 г. Синегубов лично в подвале Лефортовской тюрьмы стал истязать меня резиновыми дубинками. Вначале меня бросили на пол, затем сняли с меня брюки с кальсонами на пятки, гимнастерку с нижней рубахой на голову, его помощники Петровский и Осюнькин и следователь Бирюков наступили мне на руки, на ноги и на голову. Синегубов поставил себе кресло, сел в него и начал меня истязать. После 30-го удара я потерял сознание. С этого дня начались систематические истязания и пытки надо мной со стороны лично Синегубова. Он бил меня, за редким исключением, каждый день, бил резиновыми палками, бил носками сапог, бил кулаком в лицо, бил пресс-папье по голове. Истязая меня, Синегубов бесконечно требовал от меня назвать побольше людей. Синегубов лично фабриковал фиктивные, якобы мои, показания, а затем истязаниями и пытками добивался от меня или их просто подписания, или переписывания своей рукой, как будто это были мои личные показания. По фиктивным обвинениям Синегубова я, будучи совершенно ни в чем не виновным, о чем Синегубов безусловно знал, был осужден и пробыл в заключении свыше 13 лет».
Это же надо так устроить: один топчет руки, другой ноги, третий голову жертвы, а он — начальник в кресле, знай избивает. Наверное, это в цитированной выше характеристике и подразумевалось в переводе с канцелярского — «обеспечил спаянную работу всего коллектива». На допросе в прокуратуре Синегубов заявил, что не помнит дел Романова и Петрова, но вполне допустил, что «при существовавшей тогда практике он, возможно, и применял к указанным лицам меры физического воздействия». О деле расстрелянного наркома путей сообщения Алексея Бакулина он помнил гораздо лучше. И просто и буднично рассказал в прокуратуре:
«Дело Бакулина я помню. Бакулин был народным комиссаром путей сообщения и обвинялся в проведении шпионажа в пользу Японии. Так как он не давал признательных показаний, то был помещен в Лефортовскую тюрьму, где я и Мильштейн избили его, после чего он дал признательные показания».
Как показало предпринятое в конце 50-х расследование участия Синегубова в массовых репрессиях, он ответственен за «посадки» всей руководящей верхушки Наркомата путей сообщения: тут и заместители наркома, и начальники главков и железных дорог, и ответственный редактор газеты «Гудок». Все они были по сфальсифицированным при участии Синегубова делам расстреляны, а в 1950-х реабилитированы.
Синегубов по всем этим фактам был вынужден объясняться в Комитете партийного контроля. Признал, что «нарушал революционную законность», и ничего лучше не придумал, чем сослаться на «обстановку того времени». Вот так просто и универсально: «Время было такое»!
Комитет партийного контроля при ЦК КПСС на заседании 11 августа 1958-го (протокол № 1255, п. 1), рассмотрев материалы на Синегубова, постановил исключить его из партии. Формулировка решения была лаконична: «За фальсификацию следственных материалов и применение незаконных методов при допросе арестованных».
Отчасти Синегубову повезло: его не арестовали и не расстреляли, как ряд видных бериевцев.Он не был в числе особо приближенных к Берии лиц.
Помимо исключения из партии Синегубова настигло и еще одно наказание. По предложению Комитета партийного контроля при ЦК КПСС был выпущен Указ Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1959-го о лишении его звания Героя Социалистического Труда, орденов и медалей. Прожив в глухой безвестности еще десяток лет, Синегубов умер в 1971-м и был похоронен на Донском кладбище в Москве. Ведомственная центральная железнодорожная газета «Гудок» никак не отреагировала на смерть бывшего заместителя министра путей сообщения.
P.S. Чекистская карьера Николая Синегубова в транспортных органах ВЧК началась с июля 1920-го. Именно тогда председатель ВЧК Дзержинский взялся контролировать транспорт чекистскими методами, а в 1921-м и сам был назначен по совместительству наркомом путей сообщения. Синегубов оказался на самом остром и ответственном участке.
Опубликовано на сайте газеты "Новая газета" 12 августа 2015 года
Воспитанник Дзержинского и продолжатель его дела сразу по двум направлениям
Как итог его имя значится в числе награжденных приказом НКВД от 26 октября 1940-го среди многочисленных рядовых исполнителей Катынского преступления. Хотя и рангом, и должностью он явно всех превосходит: старший майор госбезопасности, начальник следственной части Главного транспортного управления НКВД СССР.
Из показаний бывшего начальника УНКВД по Калининской области Дмитрия Токарева становится более или менее ясной роль представителей центрального аппарата НКВД на местах проведения расстрелов. Им отводилась роль старших оперативных начальников, координировавших «разгрузку» лагеря, перевозку военнопленных в тюрьмы УНКВД и, наконец, агентурно-оперативное сопровождение всей операции. По словам Токарева, Синегубов постоянно присутствовал при расстрелах.
Участвуя в массовом убийстве поляков, думал ли Синегубов о своей жене — наполовину польке, о ее польской родне? Его служебные характеристики были исключительно хвалебными: «В августе 1939 года тов. Синегубов был назначен начальником Следственной части Главного Транспортного Управления НКВД. Умело руководя порученным ему ответственным участком работы, обеспечил спаянную работу всего коллектива Следственной части, в результате чего за истекший период был ликвидирован ряд серьезных контрреволюционных формирований на транспорте».
В марте 1941-го Синегубов ненадолго возглавил железнодорожную транспортную милицию и стал заместителем начальника Главного управления милиции НКВД, а потом возглавил Транспортное управление НКВД. В 1942-м он и вовсе сменил чекистскую работу на должность заместителя наркома путей сообщения. Интересно то, что ему продолжали присваивать звания по чекистскому ведомству: 16 августа 1943-го дали звание комиссара госбезопасности.
На посту заместителя наркома Синегубов получает высшие награды. За обеспечение военных перевозок ему в 1943-м присвоили звание Героя Социалистического Труда, в 1945-м отметили полководческим орденом Кутузова I степени. В том же 1945-м он занят вывозом трофейного оборудования из Германии. До 1951-го Синегубов в должности заместителя министра путей сообщения, затем работал главным ревизором, начальником отдела, вплоть до выхода в 1956-м на пенсию.
После смерти Сталина начался процесс реабилитации жертв репрессий. Многие, выйдя из лагерей, писали письма в ЦК КПСС с рассказами о чудовищных издевательствах, выпавших на их долю после ареста органами НКВД. Конечно, в этих письмах поименно назывались и следователи-садисты. И одним из них был Синегубов, к тому времени увешанный наградами отставной пенсионер. Материалы о «грубых нарушениях социалистической законности» Синегубовым были направлены в Комитет партийного контроля ЦК КПСС. И дело завертелось. Были собраны свидетельства о личном участии Синегубова в избиениях подследственных. Так, бывший начальник финансового управления Наркомата путей сообщения Романов сообщил:
«В Лефортовской тюрьме я в течение двух лет просидел в одиночной камере. Примерно в ноябре 1939 г. мне был предъявлен список на 16 человек, в отношении которых от меня требовали показаний об их принадлежности к враждебной правотроцкистской организации. Когда я отказался это сделать, Мильштейн и Синегубов избили меня резиновыми палками. В процессе всего периода нахождения в заключении я много писал заявлений во все советские и партийные органы. Однажды Синегубов явился ко мне в Лефортовскую тюрьму и, держа в одной руке мои заявления, а в другой резиновую палку, предложил мне выбрать одно из двух: или взять обратно свои заявления, или я буду избит. Так как я отказался взять обратно заявления, то был избит Синегубовым».
В истязаниях подследственных Синегубов не был чересчур изобретательным — главным образом бил, причем тем, что под руку попадется. Бывший начальник Томской железной дороги Петров сообщил в Комитет партконтроля:
«8.12.1939 г. Синегубов лично в подвале Лефортовской тюрьмы стал истязать меня резиновыми дубинками. Вначале меня бросили на пол, затем сняли с меня брюки с кальсонами на пятки, гимнастерку с нижней рубахой на голову, его помощники Петровский и Осюнькин и следователь Бирюков наступили мне на руки, на ноги и на голову. Синегубов поставил себе кресло, сел в него и начал меня истязать. После 30-го удара я потерял сознание. С этого дня начались систематические истязания и пытки надо мной со стороны лично Синегубова. Он бил меня, за редким исключением, каждый день, бил резиновыми палками, бил носками сапог, бил кулаком в лицо, бил пресс-папье по голове. Истязая меня, Синегубов бесконечно требовал от меня назвать побольше людей. Синегубов лично фабриковал фиктивные, якобы мои, показания, а затем истязаниями и пытками добивался от меня или их просто подписания, или переписывания своей рукой, как будто это были мои личные показания. По фиктивным обвинениям Синегубова я, будучи совершенно ни в чем не виновным, о чем Синегубов безусловно знал, был осужден и пробыл в заключении свыше 13 лет».
Это же надо так устроить: один топчет руки, другой ноги, третий голову жертвы, а он — начальник в кресле, знай избивает. Наверное, это в цитированной выше характеристике и подразумевалось в переводе с канцелярского — «обеспечил спаянную работу всего коллектива». На допросе в прокуратуре Синегубов заявил, что не помнит дел Романова и Петрова, но вполне допустил, что «при существовавшей тогда практике он, возможно, и применял к указанным лицам меры физического воздействия». О деле расстрелянного наркома путей сообщения Алексея Бакулина он помнил гораздо лучше. И просто и буднично рассказал в прокуратуре:
«Дело Бакулина я помню. Бакулин был народным комиссаром путей сообщения и обвинялся в проведении шпионажа в пользу Японии. Так как он не давал признательных показаний, то был помещен в Лефортовскую тюрьму, где я и Мильштейн избили его, после чего он дал признательные показания».
Как показало предпринятое в конце 50-х расследование участия Синегубова в массовых репрессиях, он ответственен за «посадки» всей руководящей верхушки Наркомата путей сообщения: тут и заместители наркома, и начальники главков и железных дорог, и ответственный редактор газеты «Гудок». Все они были по сфальсифицированным при участии Синегубова делам расстреляны, а в 1950-х реабилитированы.
Синегубов по всем этим фактам был вынужден объясняться в Комитете партийного контроля. Признал, что «нарушал революционную законность», и ничего лучше не придумал, чем сослаться на «обстановку того времени». Вот так просто и универсально: «Время было такое»!
Комитет партийного контроля при ЦК КПСС на заседании 11 августа 1958-го (протокол № 1255, п. 1), рассмотрев материалы на Синегубова, постановил исключить его из партии. Формулировка решения была лаконична: «За фальсификацию следственных материалов и применение незаконных методов при допросе арестованных».
Отчасти Синегубову повезло: его не арестовали и не расстреляли, как ряд видных бериевцев.Он не был в числе особо приближенных к Берии лиц.
Помимо исключения из партии Синегубова настигло и еще одно наказание. По предложению Комитета партийного контроля при ЦК КПСС был выпущен Указ Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1959-го о лишении его звания Героя Социалистического Труда, орденов и медалей. Прожив в глухой безвестности еще десяток лет, Синегубов умер в 1971-м и был похоронен на Донском кладбище в Москве. Ведомственная центральная железнодорожная газета «Гудок» никак не отреагировала на смерть бывшего заместителя министра путей сообщения.
P.S. Чекистская карьера Николая Синегубова в транспортных органах ВЧК началась с июля 1920-го. Именно тогда председатель ВЧК Дзержинский взялся контролировать транспорт чекистскими методами, а в 1921-м и сам был назначен по совместительству наркомом путей сообщения. Синегубов оказался на самом остром и ответственном участке.
Комментариев нет:
Отправить комментарий