Пролог «большого террора»

Александр Щерба,
доктор исторических наук, профессор Военно-космической академии имени А. Ф. Можайского
01 февраля 2012 года

Репрессии в военной промышленности в 20-е годы

Коллаж Андрея Седых

Военное производство в России в связи с его стратегической важностью всегда находилось под самым пристальным вниманием и контролем со стороны органов государственной власти. Они неизменно стремились самыми различными мерами обеспечить стабильность выпуска вооружения.

Между тем после известных революционных событий 1917 года и смены социального строя в стране обстановка на оборонных предприятиях Петрограда значительно осложнилась. То здесь, то там начали вспыхивать конфликты между старыми специалистами и новой администрацией, которые приняли весьма острый характер и в конечном итоге привели к репрессиям в отношении первых.

Социально чуждые

Это противостояние возникло уже в ходе Гражданской войны. Так, заводской комитет Петроградского патронного завода обратился в Главное артиллерийское управление (ГАУ) с категорическим требованием – снять с должности начальника предприятия В. К. Дорошина, занимавшего этот пост еще с дореволюционных времен. Приказом по ГАУ № 198 от 22 июля 1918 года была образована специальная комиссия, которая после расследования сущности раздоров пришла к однозначному выводу: оснований для удовлетворения требования завкома нет. В соответствии с параграфом 26 устава заводского комитета признавалась только одна причина, по которой руководитель предприятия может лишиться своего кресла: он неспособен наладить и поддерживать нормальные отношения с рабочими. Комиссии не удалось обнаружить ни одного факта, дававшего достаточные основания для подобного вывода.

Данный конфликт удалось погасить, однако недовольство старыми техническими специалистами на других оборонных предприятиях города на Неве не исчезло и выражалось в самых различных формах.

В середине 20-х годов на военные заводы начали приходить новые руководители, являвшиеся выходцами из пролетарской среды, и процесс постепенного выдавливания «классово чуждых элементов» с инженерно-технических должностей, в том числе ключевых, еще более усилился. Нередки были случаи, когда на них выдвигались люди прежде всего по принципу партийной и социальной принадлежности. Нетрудно предположить, что самый высокий энтузиазм молодых специалистов не мог в полной мере компенсировать знаний и опыта старых кадров, имевших за плечами десятки лет работы на военных предприятиях.

Это вносило дополнительные трудности в производственный процесс, приводило к срывам в выполнении государственных заданий, включая выпуск важнейших видов оборонной продукции, и побудило ЦК ВКП(б) в очередной раз принять меры по стабилизации положения в промышленности. 25 сентября 1925 года Центральный комитет своим секретным циркуляром фактически предписал всем органам власти на местах: «Замену старых специалистов молодыми производить исключительно по соображениям делового характера, всемерно обеспечивая при этом нормальные условия передачи огромного опыта». Тем не менее практика вытеснения кадров с дореволюционным стажем отнюдь не прекратилась.

Стало нормой, когда ценность сотрудника определялась не профессиональной компетентностью, а социальным происхождением и лояльностью к существующей власти. Характерным примером в этом отношении является конфликт на заводе «Красный летчик». Долгое время это крупное и современное предприятие военной промышленности города на Неве возглавлял представитель старой инженерной школы Николай Афанасьевич Афанасьев. Это был довольно опытный специалист в своей области.

Кто такой Ленин – Дед Мороз, Кровавый демон или Франкенштейн

27.01.2012
Его культ убили не противники коммунизма, а равнодушие

Просто он стал никому не интересен.

В сознании самого молодого поколения он занял место в пыльном запаснике исторического музея — где-то между Чингисханом, Наполеоном и Гитлером. Разговоры о его выносе-невыносе из Мавзолея уже мало кого возбуждают — агитпроп иногда «включает» эту тему, чтобы отвлечь общественное внимание от реальных проблем. По всем соцопросам, Ленин всё меньше волнует Россию: согласно опросу ВЦИОМ, в 2001 году 40% россиян относились к нему с уважением, сейчас, спустя десятилетие, — 34%, в 2001 году индифферентно относились 21%, сейчас — 39%. И, думаю, это хорошо. Плохо иное — что его фигура оказалась недоосмысленной и что его культ оказался обратно пропорционален культу Сталина. В Сталине теперь многие вдруг увидели «нулевой километр» — абсолютную точку отсчета, опираясь на которую, можно найти в собственной жизни новый смысл, обрести веру и надежду (о любви, разумеется, речь не идет). Сталин — как новый Робин Гуд, при котором не было несправедливости и олигархов-мироедов. Сталин — как Отец Империи и Победы-1945. Именно такому сказочному Сталину поставили памятник в 2010-м в Запорожье. Правда, в новогоднюю ночь на 2011-й год в том же Запорожье памятник Сталину взорвали, но это был совсем иной Сталин — истребитель народов, творец страны-концлагеря, Отец Голодомора-1933.

Кенгирский мятеж

Виктор ГОРЕЦКИЙ,
полковник юстиции в отставке
24 января 2012
Различны ныне суждения о так называемом Кенгирском восстании, неоднозначна его оценка и А. Солженицыным в его “Архипелаге Гулаг”. Что это было? Восстание или мятеж? Кандидат исторических наук С. Дильманов, изучивший его материалы по архиву ЦПСиИ Карагандинской области, пришел к выводу, что не все в этом деле ясно.

И до сих пор нет решений о реабилитации основных зачинщиков трагических событий. А будут ли?

…Окончилось всевластие культа личности Сталина и его помощников, арестован и расстрелян Лаврентий Берия, олицетворение продолжения ежовского социального и политического террора. Руководство СССР приступило к пересмотру карательных мер, предпринятых в стране в тридцатые, сороковые военные и послевоенные годы. Амнистия 1953 года выплеснула из исправительно-трудовых лагерей лишь часть безвинно репрессированных по социальным и политическим мотивам, зато была дана воля многим отщепенцам-уголовникам, выходцам из так называемой “пролетарской среды”.
Еще сохранялись не так давно созданные особые лагеря для осужденных военными трибуналами, Особым совещанием при НКВД СССР и “тройками” управлений НКВД областей страны. Один из таких лагерей был образован в 1948 году с центром в пос. Руднике (ныне пос. Жезказган) и назван Особым каторжным лагерем № 4 “Степной”, чаще именуемый Степлагом.
Его отделения были разбросаны как в районе Спасска, где дислоцировалась медицинская служба лагеря (туда из Карлага был списочно переведен ученый Александр Чижевский), отделение в местечке Сарепта, а также в Прибалхашье. Одно из отделений располагалось неподалеку от города Джезказгана в местечке Кенгир, именованном по степной мелководной речушке.

Трагедия сталинизма не осознана до сих пор

Юлия Кантор
24 января 2012 года

Начальник Управления регистрации и архивных фондов ФСБ рассказал «МН» о проблеме десталинизации

— Центральный архив ФСБ России и архивные подразделения управлений ФСБ в регионах в течение многих лет совместно с обществом «Мемориал» участвуют в подготовке Книг памяти, других исследовательских проектах, связанных с публикацией документов по истории сталинизма и имен жертв политических репрессий. Какие новые проекты вы хотели бы инициировать в связи с созданием межведомственной рабочей группы?

— До сих пор нет единой базы данных о количестве репрессированных в сталинское время, звучат разные цифры — от трех до двадцати миллионов. Нет и единой карты массовых захоронений жертв репрессий, лагерей и мест спецпоселений. Потомки репрессированных не знают, где могилы их расстрелянных или умерших в лагерях родственников, на местах захоронений строятся жилые кварталы и развлекательные комплексы. Совершенно необходима общероссийская карта памяти, которой до сей поры нет. Помните, у Ахматовой: «Хотелось бы всех поименно назвать, да отняли список, и негде узнать». Вот и надо вернуть так нужный людям список — это наш долг, долг потомков, долг памяти.

— По данным соцопросов, проводимых в последнее время, Сталин неизменно занимает второе место в рейтинге популярности политиков прошлого, следуя за Петром Первым. Чем вы объясняете такой феномен?

— Ну, во-первых, это результат существовавшей на протяжении многих лет государственной политики, направленной на замалчивание «неудобных» страниц истории, проще говоря, на незнание собственного прошлого. Несколько поколений выросло на учебниках, где история была в лучшем случае заретуширована, а в худшем — грубо искажена. Обществу трудно расставаться с яркими, увлекательными мифами, трудно признать, что значительная часть успехов советского государства была достигнута ценой катастрофического количества жертв и неоправданных затрат. И потом, сталинский СССР был сильным государством, его боялись. В глазах людей, воспитанных советским временем, страх — синоним уважения. Опять же превозносимые в советское время успехи социалистического строительства Они были, но какой ценой достигнуты? Кто об этом говорил, кто задумывался? Вот так и родился стойкий миф, сделавший Сталина сверхпопулярным лидером великой державы.

— «Реабилитирующим» Сталина обстоятельством в глазах многих является то, что победа в Великой Отечественной войне была завоевана, когда он стоял во главе государства. Насколько такая точка зрения вам близка?

— В годы войны Сталин сосредоточил всю власть в своих руках: председатель Совета народных комиссаров, генеральный секретарь ЦК ВКП(б), Верховный главнокомандующий, председатель ГКО, нарком обороны — все эти должности занимал он. Решения принимались практически единолично Сталиным, никто не смел ему противоречить. Победа в войне действительно была завоевана, когда он стоял во главе государства. Но какова была цена этой победы? В течение первых нескольких недель войны мы потеряли огромные территории, включая Минск, Киев, Вильнюс, Ригу и Таллин; немцы вплотную подошли к Ленинграду. А осенью уже были под Москвой... За несколько месяцев около двух с половиной миллионов военнослужащих Красной армии попали в плен, а общее число потерь в 1941 году, включая убитых и пропавших без вести, — более трех миллионов. Мы оказались не готовы к войне. СССР располагал образцами новой военной техники, но пользоваться ими не умели В результате репрессий 30-х годов квалифицированный командный состав Красной армии разных уровней поредел. Количество командиров, имеющих практический опыт и необходимое образование, резко уменьшилось. Командирами дивизий зачастую назначали людей, которые до этого не командовали даже полком. Только в 1937–1938 годах было репрессировано более 40 тыс. военнослужащих. Репрессии против военных продолжались и перед войной, и после ее начала. Если бы не было 1937 года, то, возможно, не было бы и 1941 года. В первые часы и дни войны руководство страны пребывало в растерянности. Да и в последующем то же. Чрезвычайные меры, в том числе приказ «Ни шагу назад!», когда стали широко использоваться штрафбаты и заградотряды, — свидетельство растерянности высшего руководства страны. Можно сказать, что в войне один тоталитарный режим победил другой тоталитарный режим. Победа нашего народа в Великой Отечественной, завоеванная такой дорогой ценой, неоспорима, но вот заслуги главы государства в ней никак не «перевешивают» его же катастрофических просчетов, стоивших жизни миллионам людей.

— Попытки десталинизации предпринимаются в нашей стране далеко не впервые, начиная с ХХ съезда, но каждый раз оказываются не вполне эффективными. Почему?

— О какой десталинизации можно говорить, если Сталин не признан преступником де-юре? Применительно к деяниям сталинского режима часто употребляют термин «преступление», но они юридически так не квалифицированы. Когда мы говорим о денацификации, то опираемся на вердикт Нюрнбергского трибунала. В случае со сталинизмом у нас нет к этому правовых оснований. Попытки разобраться в сути сталинского режима, дать ему оценку, действительно предпринимались неоднократно, начиная с ХХ съезда, но, во-первых, они всегда носили характер кампаний, а во-вторых, имели, так сказать, избирательный характер: критиковался сам Сталин, но не подвергалась сомнению сама большевистская система. А в брежневское время и вовсе предпринимались попытки частичной реабилитации Сталина. Советские пропагандисты стремились защитить режим, подвергая критике отдельных лидеров, но не поступаясь главным — престижем власти в целом. В постсоветское время, конечно, ситуация изменилась: появилось огромное количество документальных публикаций, мемуарных свидетельств, художественной литературы. Но планомерной, грамотной работы по осознанию трагедии сталинизма не проделано до сих пор. Кстати, во многом потому, что и в постсоветское время не решались подвергнуть сомнению престиж власти как таковой. Эта боязнь не исчезла и теперь. Ведь и теперь часто слышим, что пора забыть, перевернуть эту страницу нашей истории, нужно больше говорить о героическом. Это категорически недопустимо — нельзя пролистывать страницы книги, не читая, вернее, не вчитываясь в суть. Не бывает хорошей или плохой истории.

— «Интеллигенция хочет разобраться, а большинству все равно», — сказали вы в одном из интервью. Что может сделать рабочая группа, чтобы большинству стало не все равно?

— Не нужно преувеличивать роль рабочей группы, которая создана при президенте Российской Федерации лишь для подготовки предложений, направленных на реализацию программы увековечения памяти жертв политических репрессий. Если мы будем полагаться только на «рабочие группы», то дорога по увековечению памяти жертв политических репрессий будет очень длительной. При изучении истории ХХ века, будь то история Гражданской войны, новой экономической политики, коллективизации, «большого террора», Великой Отечественной войны, либо любого другого периода развития нашего общества, необходимо в первую очередь шире использовать архивные документы и на их основе объективно писать научные работы и учебники, ничего не приукрашивая и не выдумывая. Тогда мы сможем оценить «успехи» сталинского строительства. Может быть, большинству станет не все равно, когда мы будем изучать историю семьи, а через нее и историю страны и помнить о безвинно пострадавших, чтобы не повторять ошибок прошлого.

Ссылка: Трагедия сталинизма не осознана до сих пор - Московские новости № 203 (203)

Таежный тупик

Николай Морохин
20 января 2012

«Обслуживает 15 регионов» – привычные слова из характеристики Горьковской железной дороги. Но с полным правом мы могли бы назвать и другую цифру – 16. Ведь подъездные пути, начинающиеся на нашей магистрали, идут в республику Коми.

Далеко ли?

Когда топографические карты были засекречены, жители Верхнекамского района Кировской области показывали рукой на север,
в сторону уходившей туда ведомственной линии: еще километров двести или триста.

Летом 2011-го на этот наш вопрос не смогла ответить начальник станции Кирс Елена Слакаева. А ведь в ее подчинении находится и Светлополянск – последняя станция на линии Яр – Верхнекамская, откуда начинается та ветка.

– Вероятно, этого сейчас не знает никто. Но иногда оттуда бывают или передача вагонов, чаще всего – металлолом, лес, или приходит мотовоз.

Ветка, идущая от станции Яр на северо-восток Кировской области, только на карте железных дорог заканчивается на 180 км станцией Верхнекамская, которая, кстати, ОАО «РЖД» не принадлежит. До Верхнекамской ходят каждый день два пригородных поезда от Яра, но сама она уже подъездные пути Минюста. На современных подробных картах Кировской области, соседних Пермского края и республики Коми линия идет от Верхнекамской дальше, по их окраинам на север через леса и болота еще
250 км. И на ней как бусины нанизаны кружочки поселков: Лесной, Чернореченский, Пелес, Верхний Турунъю, Крутоборка. Не только саму линию, но и весь этот край называют здесь Гайно-Кайская железная дорога.

Мотовоз оттуда, с севера, от станции Лесная, к пригородным поездам приходит в Верхнекамскую нечасто. Обычно тех, кто хочет пересесть, дожидается «частный извоз». 27 км до Лесной по бездорожью обойдутся в несколько сотен рублей.

Но надо же ответить на вопрос, который поставил в тупик начальника станции! И попробовать добраться до конца линии (где – мотовозом, где – попутками, где – пешком).

Даже первые десятки километров Гайно-Кайской поразят любого: кажется, ты попал на машине времени лет на семьдесят назад. Жутковатый антураж сталинских лагерей. Серые заборы с колючей проволокой. Серые бараки снаружи этих заборов. Будки стрелочников, тяжелые ржавые стрелочные переводы, семафоры, короткие тесовые платформы.

История этого края началась с приказа НКВД от 5 февраля 1938 года о создании Вятского исправительно-трудового лагеря, или Вятлага. В том же году туда от Кирса двинулась железная дорога, которую вели заключенные палаточных «передвижных лагпунктов». Работа шла тяжко. А в сентябре случился страшный лесной пожар, уничтоживший несколько поселков и многие километры линии. Среди строителей был слух, что тянут дорогу к селу Усть-Кулом, возле которого на реке Вычегде будет построена гигантская ГЭС. Поднимется уровень воды, и появятся каналы – в Каму, в Обь. Ведь в XVIII веке был же в этом краю давным-давно заброшенный, забитый илом водный путь Екатерининская Канава из Камы в бассейн Белого моря.

С чего начинается Родина?

Юлия ПЯТЕЦКАЯ
Газета «Бульвар Гордона» № 3 (351)
17 января 2012 года 

«Под Новый год я выбрал дом, чтоб умереть без слез...»

Ровно 30 лет назад, 17 января 1982 года, в московском интернате для инвалидов-психохроников скончался великий русский писатель Варлам Шаламов
Вообще-то, он Варлаам. В переводе с древнееврейского — сын Божий. Как Божьему сыну ему выпала и необыкновенная судьба, и мученическая жизнь, и унизительная смерть. В лучших библейских традициях. Его же посмертная слава с годами все больше напоминает некоторую известность в узких кругах. Возможно, потому, что ни учителей, ни учеников он не имел, а то, что могло стать учением для миллионов, стало лишь «советской лагерной прозой», интерес к которой по понятным причинам все утихает и утихает.

Родившийся в семье потомственного священника, Шаламов так и не принял никакой веры, и с самого детства, несмотря на патриархальный семейный уклад и авторитет отца, у него сложились свои отношения с Богом. По сути, вся его удивительная жизнь — сплошной вызов небесам. И в этом поединке спустя 30 лет после смерти он выглядит до обидного проигравшим. Во многом, конечно, Варлам Тихонович виноват сам.

«МОИ РАССКАЗЫ — ЭТО, В СУЩНОСТИ, СОВЕТЫ ЧЕЛОВЕКУ, КАК ДЕРЖАТЬ СЕБЯ В ТОЛПЕ»

Он был слишком обоюдоострым, некомфортным и неудобным. Из той редкой породы людей, которые в любой среде существуют сами по себе. С чисто человеческой стороны это далеко не лучший удел, но именно благодаря своей отдельности и самодостаточности Шаламов не только сохранил человеческий облик там, где это порой было не под силу иным титанам духа, но и создал новую прозу.

«Я пишу о лагере не больше, чем Экзюпери о небе или Мелвилл о море. Мои рассказы — это, в сущности, советы человеку, как держать себя в толпе...». На первый взгляд, вроде бы нарочито скупая характеристика собственного творчества, но он и не любил трескучих фраз. «Когда я слышу слово «добро», я беру шапку и ухожу».

В умении держать себя в толпе рядом с Шаламовым сегодня некого поставить, а весь его личный пример воспринимается как труднопостижимая экзотика. К слову, Варлам Тихонович никогда и не пытался выдвигать себя в качестве образца для подражания и всячески избегал нравоучительного, а тем более осуждающего тона. Его проза — язык суровой констатации, особая жизненная философия, которая держится на знании жизни, а не на представлениях о ней. Применительно к Шаламову избитый афоризм «Жизнь шире литературы» вновь обретает подлинный смысл.

«У меня изменилось представление о жизни как о благе, о счастье. Колыма научила меня совсем другому. Сначала нужно возвратить пощечины и только во вторую очередь — подаяния. Помнить зло раньше добра. Помнить все хорошее — сто лет, а все плохое — двести. Этим я и отличаюсь от всех русских гуманистов девятнадцатого и двадцатого века».

Ему можно, наверное, возразить, ссылаясь опять-таки на многовековой литературно-исторический опыт. Дескать, злая память убивает душу, навсегда калечит личность, что «помнить зло раньше добра» противно человеческой природе... Я думаю, возразить Варламу Тихоновичу может лишь тот, кто прошел через то же в тех же местах, но нашел в себе силы простить. Тот, кто знает, что «мертвецы на Колыме не пахнут — они слишком истощены, обескровлены, да и хранятся в вечной мерзлоте», но сумел об этом забыть. Он не сумел. Да и в человеческой природе, которой Шаламов навидался за 17 лет лагерных сроков, оказалось много такого, что просто невозможно забыть, имея мозг и тело.

«В нашем этапе конвой напоил зубную врачиху, осужденную по 58-й статье по делу «Тихого Дона», и каждую ночь насиловал ее коллективно. В том же этапе был сектант Заяц. Отказывался вставать на поверку. Его избивал ногами конвой. Я вышел из рядов, протестовал и той же ночью был выведен на мороз, раздет догола и стоял на снегу столько, сколько захотелось конвою».

«На Колыму нас везли умирать и с декабря 1937 года расстреливали ежедневно под оркестр, под туш по спискам, читаемым дважды в день на разводах, — дневной и ночной смене».

«На следующий день температура упала с минус 40 до 29, и день казался по-летнему теплым».

«Состояние у меня было такое, что никакого добра мне сделать было уже нельзя. Мне было безразлично — делают мне добро или зло. Тепло было для меня важнее добра».

«Я спал и по-прежнему видел свой постоянный колымский сон — буханки хлеба, плывущие по воздуху, заполняющие все дома, улицы, всю землю».

«Наверное, это очень по-русски — радоваться, что невиновному дали пять лет. Могли ведь дать и пятнадцать. Могли и вышака».
Варлам Шаламов после отбывания первого трехлетнего срока в Вишерском лагере на Урале, Москва, 1932 год

«Когда стало теплей, к весне, в лагерной столовой начались страшные игры «на живца». На пустой стол клали пайку хлеба, потом прятались в угол и ждали, пока голодная жертва, доходяга какой-нибудь, подойдет, завороженный хлебом, и дотронется. Тогда все бросались из угла, из темноты, из засады, и начинались смертные побои вора, живого скелета... Организатором этих развлечений был доктор Кривицкий, старый революционер, бывший заместитель наркома оборонной промышленности. Вкупе с журналистом «Известий» Заславским».

«Каждый день на глазах всей бригады бригадир Сергей Полупан меня бил: ногами, кулаками, поленом, рукояткой кайла, лопатой. Выбивал из меня грамотность. Выбил несколько зубов, надломил ребро».

«Желания жить не возникало. Кожа сыпалась с меня, как шелуха. В дополнение к моим язвам цинготным гноились пальцы после остеомиелита при отморожениях. Шатающиеся цинготные зубы, пиодермические язвы, следы от которых есть и сейчас на моих ногах... Помню неутолимое желание есть».

«Возвращаться с работы приходилось в гору, карабкаясь по ступенькам, цепляясь за остатки оголенных, обломанных кустиков, ползти вверх. После рабочего дня в золотом забое, казалось бы, человек не найдет сил, чтобы ползти наверх. И все же — ползли. И — пусть через полчаса, час — приползали к воротам вахты, к баракам. На фронтоне ворот была обычная надпись: «Труд есть дело чести, дело славы, дело доблести и геройства».

Варлам Тихонович как-то заметил, что «если бы Достоевский попал на Колыму, его постигла бы немота». Трудно сказать, что случилось бы с Достоевским, а читая Шаламова, пожалуй, больше всего поражаешься ровному тону рассказчика, в котором нет и намека на геройство, не говоря уж об упоении страданиями, присущем летописцам с гораздо более скромным опытом.

Читать дальше...

У черты

Надежда АЛИСИМЧИК
17 января 2012

Как получилось, что 4 марта 2012 года дети и внуки расстрелянных в ГУЛАГе будут выбирать между чекистом Путиным и коммунистом Зюгановым?

КРАСНЫЙ ТЕРРОР ДЕВЯНОСТЫХ

По моему глубокому убеждению, это случилось потому, что в свое время не запретили компартию. Все дальнейшие события – лишь следствие этого. Красные директора, партбоссы и военачальники воспользовавшись неопытностью демвласти, приватизировали и раздербанили то, на чем сидели. Комсомольские активисты создали бригады для решения имущественных споров. Во Владивостоке имена этих комсомольцев-бригадиров ни для кого не секрет. И весь этот беспредел свалили на демократов.

Вследствие чего последовали неоднозначные события 1993 года. После чего на выборах президента в 1996 году у Зюганова появился большой шанс. В Кремле это понимали, и те выборы новая власть провела нечестно. Это было огромной моральной ошибкой – сохранить демократию путем подтасовок.

С того времени ни одни выборы больше не проводились честно, будь то выборы губернаторов (Наздратенко и Дарькина), мэров (Копылова, Николаева и Пушкарева), президентов Путина и Медведева. Так пошло-поехало с середины 90-х по всей России.

ЧРЕПАНОВ, капитан буксира ОТ-375: «Отбойной волной начали мыть берег… Трупы из ямы стали падать в воду… Мыли с 11 по 15 мая круглосуточно. Было много ям, количество назвать не могу. Трупы были целые, разной величины. Видел на них розово-белое белье. Трупы плавали, кэгэбэшники фотографировали… В это время на берегу бурили скважины, искали необнаруженные захоронения. Теплоход почти весь ушел в берег… Раньше я не рассказывал об этом, боялся последствий. Ведь это КГБ».

И вот, спустя 16 лет, мы докатились до абсурда. Стоим перед выбором практически из двух персон – чекиста Путина и коммуниста Зюганова. Это в стране-то, где в течение более 70 лет каждый чекист был личным пистолетом КПСС в войне с собственным народом.

Возможно, я не стала бы писать эту травмирующую психику статью, но совсем рядом со мной раздаются молодые голоса в пользу коммунистов – родных отцов чекистов.

Сергей Мироненко: историку без совести нельзя

Дмитрий Карцев
19.01.2012 г. 

Директор Государственного архива Российской Федерации Сергей Мироненко – о связи современности и истории, фальсификации и популярных исторических мифах.

– Как вы относитесь к тому, что 2012 год объявлен Годом истории?

–Мы довольно долго жили, как Иваны, родства не помнящие: люди отказывались от фамилий, сыновья – от отцов, сёстры – от братьев. Вы знаете, что одна из первых волн сталинских репрессий коснулась краеведов?

Казалось бы, что такого: люди изучают историю того места, где родились и живут, ничего страшного, нет даже намёка на антисоветчину.

И, тем не менее, краеведение объявили буржуазной лженаукой, людей посадили и расстреляли. Чтобы в исторической памяти людей не отложилось то, что было на самом деле, и вместо этого вбить им то, что выгодно власти.

– Вы говорите о важности связи с прошлым. Но ведь немало людей могут сказать и так: вот был Александр Невский  или Столыпин, были декабристы – а к нам-то это всё какое имеет отношение? Какое нам, собственно говоря, дело до них, когда мы принимаем сегодняшние решения?

– По-моему, вы довольно примитивно формулируете,  что значит «связь с прошлым».  Для понимания страны, в которой мы живём, предпосылок, в том числе долговременных, той ситуации, в которой мы оказались и соответственно для осознанного, исторически обоснованного выбора необходимо знание собственного прошлого.

Например, мы выбираем партии на парламентских выборах, голосуем за кандидатов – на президентских, мы тем или иным образом реагируем на политические события. Вот тут и нужно понять, какое место та или иная партийная программа, тот или иной лидер, те или иные явления занимают в многовековой истории нашей страны.

То есть мало жить сегодняшними событиями, поскольку это может создать эффект исторической близорукости, важно уметь вычленить тенденцию, тренд, если хотите. И поэтому полезно знать, что было пятьдесят, сто, а иногда и тысячу лет назад.

– В то же время споры об истории у нас чуть ли не самые популярные в СМИ. Огромные рейтинги в прошлом году имели теледискуссии Сергея Кургиняна с Леонидом Млечиным и Николаем Сванидзе, любые политические дебаты нет-нет да и скатываются к разговору о Сталине. Не кажется ли вам, что мы в известном смысле стали заложниками собственной истории?

– Не думаю, что можно стать заложниками истории, но действительно вы правы: у нас многие напрямую связывают прошлое с настоящим. Но акцент делается, на самом деле, на настоящем. Поясню на примере.

 Возьмём того же Сталина. Большинство из тех, кто его защищает, отнюдь не являются сталинистами. Просто они не удовлетворены сегодняшним состоянием России.

И начинается эта песня: вот был бы Сталин – он показал бы жуликам, ворам, бюрократам, которые не дают нам жить! Люди не за Сталина, а против современной ситуации в самых разных сферах.

Я уверен, что это сугубо протестный исторический выбор. В силу судьбоносности событий, пришедшихся на его время, он превратился в крайне удачный миф: люди видят в нём образец, эталон государственного деятеля – строгого, но справедливого, масштабно мыслящего, но лично скромного.

Какое это всё имеет отношение к реальности, в какую цену стал стране этот «чудесный грузин», людям не интересно. Это ведь было почти вчера – поэтому, кстати, и кажется, что и сегодня можно было бы сделать то же самое, но на самом деле все давно забыли сталинские времена. Вот и, кажется, что воровали меньше, что сажали справедливо.

Анатолий Разумов изучает все документы погибших в годы сталинских репрессий

Райму Хансон
13.01.2012

Имена людей, покоящихся в общих могилах в Левашово под Санкт-Петербургом, занесены в многотомный «Ленинградский мартиролог», составлением которого главный редактор издания Анатолий Разумов занимается уже двадцать лет.

Главный редактор «Ленинградского мартиролога» Анатолий Разумов возглавляет центр «Возвращенные имена», действующий при Российской национальной библиотеке

Когда просматриваешь последний, 11-й том «Ленинградского мартиролога», бросается в глаза, что в октябре и ноябре 1938 года в Ленинграде больше всего, по сравнению с представителями других национальностей, было расстреляно эстонцев. Из 5220 человек эстонцев — 1547, то есть треть, финнов — 932, русских — 908. Почему эстонцев больше?

Скажем, так получилось. В то время завершались и другие национальные операции, и в целом за полтора года массовых расстрелов поляков в списках расстрелянных больше, чем эстонцев.

Когда подошли к завершению операции по эстонскому списку, то вот, посмотрите, на странице 785 указано, что 6 ноября были расстреляны эстонцы из списка номер 63 — 61 человек. Это был последний список, составленный из эстонских так называемых шпионов, террористов, диверсантов и вредителей.

А чуть повыше — список поляков номер 82 — это 11 человек. Поляков уже раньше массово расстреливали и теперь достреливали понемножку, а эстонцев в последних списках было много. Так уж пришлось на осень 1938 года, что больше всего эстонцев расстреляли именно в этот период.

Представьте, было 63 эстонских списка, в каждый список поначалу включали по сто человек для расстрела. Несколько тысяч эстонцев прошли по этим спискам, причем не только эстонцы попадали в эстонские списки, но и люди других национальностей, которые были их друзьями, родственниками. Были эстонцы, расстрелянные не по эстонским спискам, а по протоколам тройки.

На входе на мемориальное кладбище Левашово продается составленная вами брошюра (третье издание с 2006 года), по данным которой, в 1937-1954 годах в Левашово привезли мертвыми или убили на месте в общей сложности 46 771 человек. К сегодняшнему дню эта цифра не изменилась?

Более-менее она отвечает действительности. В следующем, 12-м томе «Ленинградского мартиролога» мы опубликуем более точную статистику по 1938 году, которая еще никогда не была обнародована.

Сергей Лаврентьев: «Попытки разгрести эту кашу остаются незамеченными»

Мария Кувшинова
03.01.2012

Известный киновед – о сталинской эффективности и восприятии культа личности в шестидесятые и сегодня

Как и в прошлом году, OPENSPACE.RU предлагает для вдумчивого новогоднего чтения интервью с киноведом Сергеем Лаврентьевым, который в числе прочего курирует ретроспективы на сочинском «Кинотавре».

В этом году его программа называлась «Кое-что об эффективности» и была посвящена фильмам, снятым между XXII съездом КПСС и отставкой Хрущева (1961—1964). Именно в этот период на экране впервые появилась тема сталинских репрессий — чтобы снова исчезнуть до конца восьмидесятых.


— Название у программы полемическое.

— Да. Оно как бы полемика с известной формулировкой, что Сталин был эффективным менеджером. Хотелось бы вообще посмотреть в глаза человеку, который это выдал.

С одной стороны, название полемическое, с другой — на мой взгляд, по сути правильное. Потому что эти фильмы действительно не сказали всего — они сказали кое-что. И люди, которые на этих картинах выросли (а среди них были и чрезвычайно популярные, например «Тишина» Владимира Басова), уже никогда не поверят в «эффективного менеджера».

Музейные палаты : "Александр Шаров. Волшебники приходят к людям" в Государственном литературном музее (фрагмент передачи)

31.12.2011
Ведущие: Ксения Ларина
Гости: Владимир Шаров - сын писателя Александра Шарова
       Ксения Белькевич - куратор выставки, научный сотрудник Литературного музея

К. БЕЛЬКЕВИЧ: Давайте расскажем о самом писателе, об авторе Александре Израилевиче Шарове. Он родился в 1909 году в Киеве в семье революционеров. С 1918 года он жил в Москве. Он был воспитанником известной школы, опытно-показательная школа-коммуна имени Лепешинского, школа Наркомпроса, она впоследствии стала очень известной, он был как раз ее учеником. Закончил он в 1932 году биофак МГУ по специализации «генетика». Об этом мы рассказываем на выставке. Было очень интересно, что пришлось не только искать материалы из семейного архива Шаровых, но еще обратиться ко многим музеям. Партнерами нашей выставки стали Музей Арктики и Антарктики, мы об этом тоже расскажем, почему именно они, также еще архив ЦМАМЛС, где мы рассказали как раз об этой знаменитой школе, школе Наркомпроса. Материалов об этой школе практически не осталось, но остались ее выпускники. Кстати, Ника Георгиевна тоже училась в этой школе.