Сергей АМЕЛИН
15 февраля 2012 года
Заброшенные концентрационные лагеря — печальные памятники каторжного труда, напоминание ныне живущим о самой мрачной стороне канувшей в Лету советской эпохи. Когда-то их было сотни, разбросанных по всей стране. К настоящему времени большинство из них уничтожено временем и людьми. Но кое-где эти немые свидетели бесчеловечного режима все еще хранят память о великой трагедии нашего народа.
На исходе XX века некоторые из оказавшихся в запустении сталинских лагерей были открыты для посетителей, как и лагеря нацистов. Таких мест в России немного: только в Перми и на Братской ГЭС часть лагерных зданий сохранена и превращена в музеи. В других регионах страны ничего подобного нет. И, думается, не случайно. Ведь кровавая коммунистическая клика, так и не покаявшаяся в массовых репрессиях мирного населения бывших советских республик, до сих пор надеется на реванш. Поэтому ей и ее апологетам на местах невыгодно, чтобы мы помнили о самом настоящем геноциде, о миллионах загубленных ею безвинных душ.
По некоторым данным, с середины 30-х и до начала 50-х годов минувшего столетия на территории Красноярского края и Хакасии существовало не менее десятка исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ), входивших в разветвленную систему ГУЛАГ НКВД СССР. Тем не менее сегодня об этом практически ничего не напоминает. Не сохранилось ни одного сталинского застенка, посетив который, можно было бы воочию увидеть ад, специально созданный для огромной, никем точно не подсчитанной армии “врагов народа”. По крайней мере, именно так до недавних пор считалось даже в среде местных историков и краеведов. Однако мне удалось доказать ошибочность такого мнения. Во всяком случае в отношении исправительно-трудовых лагерей, располагавшихся на хакасской земле.
По некоторым данным, с середины 30-х и до начала 50-х годов минувшего столетия на территории Красноярского края и Хакасии существовало не менее десятка исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ), входивших в разветвленную систему ГУЛАГ НКВД СССР. Тем не менее сегодня об этом практически ничего не напоминает. Не сохранилось ни одного сталинского застенка, посетив который, можно было бы воочию увидеть ад, специально созданный для огромной, никем точно не подсчитанной армии “врагов народа”. По крайней мере, именно так до недавних пор считалось даже в среде местных историков и краеведов. Однако мне удалось доказать ошибочность такого мнения. Во всяком случае в отношении исправительно-трудовых лагерей, располагавшихся на хакасской земле.
Все лагерные архивы из Хакасии находятся на хранении в Красноярске, документы засекречены. Поиск пришлось начать с проработки информации, имеющейся в свободном доступе. Попутно уточнял особенно заинтересовавшие меня моменты в разговорах с жившими в ту пору людьми. Несмотря на определенный скептицизм некоторых наблюдателей, вскоре мне действительно удалось обнаружить последний чудом сохранившийся сталинский лагерь, остатки которого до сих пор находятся рядом с Черногорском.
Известно, что в послевоенное время этот город представлял из себя одну большую интернациональную зону. По данным исследователя Елены Лактионовой, система ИТЛ НКВД СССР начала формироваться здесь в 1942 году, и к 1953 году в небольшом шахтерском городе и его окрестностях функционировало 11 лагерей различного режима содержания заключенных. Тысячи посаженных за собранные в поле колоски пшеницы (“указников”), “врагов народа”, осужденных по политическим статьям, бывших фронтовиков и обычных уголовников везли сюда спецэшелонами со всей страны. Русские, украинцы, белорусы, эстонцы, латыши, тувинцы, калмыки, башкиры, крымские татары, карачаевцы, чеченцы, ингуши, дагестанцы, поляки, корейцы, финны, поволжские немцы — сколько их тут навсегда сгинуло, никто не знает. Ведь все эти люди были лишь топливом на стройках сталинизма. В городе был образован “Черногорскспецнефтестрой”. Заключенные работали в шахтах, на кирпичном заводе, строили нефтехимический и металлургический заводы.
После смерти Сталина в 1953 году “Черногорскспецнефтестрой” расформировали. Часть лагерей тогда закрыли, другую передали в “Енисейстрой” МВД СССР. Окончательно черногорская система ИТЛ была расформирована в 1955 году (ГУЛАГ упразднили в 1960-м). Строения, вышки, заборы — все, что не забрало с собой в связи с отъездом управление здешних лагерей, было достаточно быстро разобрано и растащено. Освободившаяся территория постепенно отошла под городскую застройку. За несколько лет лагеря попросту “растворились”, как будто их тут и не было. Остается только удивляться тому, что один из 11 черногорских ИТЛ по какой-то неведомой причине так и остался почти не тронутым стоять в степи неподалеку от города. И достоял до наших дней!
Сейчас на территории заброшенного сталинского лагеря разруха — бурьян-трава, кучи мусора. Это место больше напоминает заброшенный скотный двор, чем тюрьму. Сохранилось несколько бараков, изнутри полностью опустошенных и ободранных. В некоторых, видимо, какие-то фермеры устроили загоны для своего скота. Бывшие лагерные постройки разбираются на стройматериалы.
И мне важно было сфотографировать эти здания, пока они окончательно не превратились в руины и не покрылись дикой растительностью.
Около одного из бараков находится внутрилагерная тюрьма (карцер, штрафной изолятор, или ШИЗО) — самая страшная часть лагеря. Его здание более чем на половину высоты стен врыто в землю. Сами стены сложены из плитняка и покрыты штукатуркой, которая к настоящему времени во многих местах осыпалась. Кое-где остались накрепко вмонтированные в стены ржавые кольца цепей (по-видимому, крепления для шконок или кандалов). Крыша карцера снята какими-то деловыми местными жителями. Решетки на маленьких окнах везде срезаны. На месте пара-тройка тяжелых, обитых железом дверей с глазками и окошечками для передачи пищи. На одной из стен, там, где не осыпалась штукатурка, несколько слабо различимых процарапанных надписей. И только одна читается довольно четко: “ВАРАКА 1952”.
Попытался выяснить смысл странной надписи. Оказалось, что русское прозвище “Варака” мог иметь человек, замеченный в неряшливости, излишней болтовне, плохой работе. Также “Варака” переводится с некоторых устаревших диалектов карелов, финнов и поморов, как “гора”. И еще это — старинное мордовское имя, означавшее “ворон”. Как видите, разброс большой, так что гадать можно сколько угодно. Такую кличку мог иметь как вор, так и политический зек. В лагерь он мог попасть как из центральной части СССР, так и из северных территорий страны. Важно другое — человек, оставивший загадочный автограф, в 1952 году действительно находился в одиночной камере штрафного изолятора!
Как сложилась в дальнейшем судьба этого безвестного сидельца? Заболел ли он тифом, дизентерией, чахоткой и умер в ужасных мучениях? Был ли до смерти забит охранниками, а может, “милосердно” ими расстрелян? Или же вопреки всему выжил, вернулся домой и впоследствии был реабилитирован?
Скорее всего, мы этого никогда не узнаем. А через пять или шесть лет, боюсь, ни от карцера, ни от бараков бывшего сталинского лагеря уже ничего не останется.
Ссылка: Застрявшие в проклятом времени - Газета "Хакасия" № 27 (22134) от 15 февраля 2012
15 февраля 2012 года
На исходе XX века некоторые из оказавшихся в запустении сталинских лагерей были открыты для посетителей, как и лагеря нацистов. Таких мест в России немного: только в Перми и на Братской ГЭС часть лагерных зданий сохранена и превращена в музеи. В других регионах страны ничего подобного нет. И, думается, не случайно. Ведь кровавая коммунистическая клика, так и не покаявшаяся в массовых репрессиях мирного населения бывших советских республик, до сих пор надеется на реванш. Поэтому ей и ее апологетам на местах невыгодно, чтобы мы помнили о самом настоящем геноциде, о миллионах загубленных ею безвинных душ.
По некоторым данным, с середины 30-х и до начала 50-х годов минувшего столетия на территории Красноярского края и Хакасии существовало не менее десятка исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ), входивших в разветвленную систему ГУЛАГ НКВД СССР. Тем не менее сегодня об этом практически ничего не напоминает. Не сохранилось ни одного сталинского застенка, посетив который, можно было бы воочию увидеть ад, специально созданный для огромной, никем точно не подсчитанной армии “врагов народа”. По крайней мере, именно так до недавних пор считалось даже в среде местных историков и краеведов. Однако мне удалось доказать ошибочность такого мнения. Во всяком случае в отношении исправительно-трудовых лагерей, располагавшихся на хакасской земле.
По некоторым данным, с середины 30-х и до начала 50-х годов минувшего столетия на территории Красноярского края и Хакасии существовало не менее десятка исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ), входивших в разветвленную систему ГУЛАГ НКВД СССР. Тем не менее сегодня об этом практически ничего не напоминает. Не сохранилось ни одного сталинского застенка, посетив который, можно было бы воочию увидеть ад, специально созданный для огромной, никем точно не подсчитанной армии “врагов народа”. По крайней мере, именно так до недавних пор считалось даже в среде местных историков и краеведов. Однако мне удалось доказать ошибочность такого мнения. Во всяком случае в отношении исправительно-трудовых лагерей, располагавшихся на хакасской земле.
Все лагерные архивы из Хакасии находятся на хранении в Красноярске, документы засекречены. Поиск пришлось начать с проработки информации, имеющейся в свободном доступе. Попутно уточнял особенно заинтересовавшие меня моменты в разговорах с жившими в ту пору людьми. Несмотря на определенный скептицизм некоторых наблюдателей, вскоре мне действительно удалось обнаружить последний чудом сохранившийся сталинский лагерь, остатки которого до сих пор находятся рядом с Черногорском.
Известно, что в послевоенное время этот город представлял из себя одну большую интернациональную зону. По данным исследователя Елены Лактионовой, система ИТЛ НКВД СССР начала формироваться здесь в 1942 году, и к 1953 году в небольшом шахтерском городе и его окрестностях функционировало 11 лагерей различного режима содержания заключенных. Тысячи посаженных за собранные в поле колоски пшеницы (“указников”), “врагов народа”, осужденных по политическим статьям, бывших фронтовиков и обычных уголовников везли сюда спецэшелонами со всей страны. Русские, украинцы, белорусы, эстонцы, латыши, тувинцы, калмыки, башкиры, крымские татары, карачаевцы, чеченцы, ингуши, дагестанцы, поляки, корейцы, финны, поволжские немцы — сколько их тут навсегда сгинуло, никто не знает. Ведь все эти люди были лишь топливом на стройках сталинизма. В городе был образован “Черногорскспецнефтестрой”. Заключенные работали в шахтах, на кирпичном заводе, строили нефтехимический и металлургический заводы.
После смерти Сталина в 1953 году “Черногорскспецнефтестрой” расформировали. Часть лагерей тогда закрыли, другую передали в “Енисейстрой” МВД СССР. Окончательно черногорская система ИТЛ была расформирована в 1955 году (ГУЛАГ упразднили в 1960-м). Строения, вышки, заборы — все, что не забрало с собой в связи с отъездом управление здешних лагерей, было достаточно быстро разобрано и растащено. Освободившаяся территория постепенно отошла под городскую застройку. За несколько лет лагеря попросту “растворились”, как будто их тут и не было. Остается только удивляться тому, что один из 11 черногорских ИТЛ по какой-то неведомой причине так и остался почти не тронутым стоять в степи неподалеку от города. И достоял до наших дней!
Сейчас на территории заброшенного сталинского лагеря разруха — бурьян-трава, кучи мусора. Это место больше напоминает заброшенный скотный двор, чем тюрьму. Сохранилось несколько бараков, изнутри полностью опустошенных и ободранных. В некоторых, видимо, какие-то фермеры устроили загоны для своего скота. Бывшие лагерные постройки разбираются на стройматериалы.
И мне важно было сфотографировать эти здания, пока они окончательно не превратились в руины и не покрылись дикой растительностью.
Около одного из бараков находится внутрилагерная тюрьма (карцер, штрафной изолятор, или ШИЗО) — самая страшная часть лагеря. Его здание более чем на половину высоты стен врыто в землю. Сами стены сложены из плитняка и покрыты штукатуркой, которая к настоящему времени во многих местах осыпалась. Кое-где остались накрепко вмонтированные в стены ржавые кольца цепей (по-видимому, крепления для шконок или кандалов). Крыша карцера снята какими-то деловыми местными жителями. Решетки на маленьких окнах везде срезаны. На месте пара-тройка тяжелых, обитых железом дверей с глазками и окошечками для передачи пищи. На одной из стен, там, где не осыпалась штукатурка, несколько слабо различимых процарапанных надписей. И только одна читается довольно четко: “ВАРАКА 1952”.
Попытался выяснить смысл странной надписи. Оказалось, что русское прозвище “Варака” мог иметь человек, замеченный в неряшливости, излишней болтовне, плохой работе. Также “Варака” переводится с некоторых устаревших диалектов карелов, финнов и поморов, как “гора”. И еще это — старинное мордовское имя, означавшее “ворон”. Как видите, разброс большой, так что гадать можно сколько угодно. Такую кличку мог иметь как вор, так и политический зек. В лагерь он мог попасть как из центральной части СССР, так и из северных территорий страны. Важно другое — человек, оставивший загадочный автограф, в 1952 году действительно находился в одиночной камере штрафного изолятора!
Как сложилась в дальнейшем судьба этого безвестного сидельца? Заболел ли он тифом, дизентерией, чахоткой и умер в ужасных мучениях? Был ли до смерти забит охранниками, а может, “милосердно” ими расстрелян? Или же вопреки всему выжил, вернулся домой и впоследствии был реабилитирован?
Скорее всего, мы этого никогда не узнаем. А через пять или шесть лет, боюсь, ни от карцера, ни от бараков бывшего сталинского лагеря уже ничего не останется.
Ссылка: Застрявшие в проклятом времени - Газета "Хакасия" № 27 (22134) от 15 февраля 2012
Комментариев нет:
Отправить комментарий