Наталья Тереб
29.10.2011
— Надежда Григорьевна, можно ли назвать хотя бы примерное количество граждан, решение о применении репрессий к которым было вынесено в нашем регионе?
— В нашем спецфонде находится более 60 тысяч дел. На папках указаны конкретные фамилии людей, репрессированных в административном порядке по социальному, национальному и классовому признакам. К их числу относятся так называемые кулаки, подвергшиеся раскулачиванию на основании Постановления Совета Народных комиссаров и Центрального исполнительного комитета СССР от 1 февраля 1930 года, немцы, выселенные в августе 41-го из Поволжья по указу правительства, власовцы, дети, находившиеся вместе с родителями, репрессированными по политическим мотивам, в местах лишения свободы, в ссылке, высылке или на спецпоселении.
— Репрессии по социальному и классовому признакам еще можно как-то объяснить. Но по национальному… Говорят, гордиться тем, что родился русским или казахом, или украинцем, все равно, что гордиться тем, что ты появился на свет, к примеру, во вторник.
— Уверяю вас: попытка объяснить приведет к дотошному изучению документов. А после этого дело, заведенное в отношении кулака и его семьи, человека, признанного политически неблагонадежным по чьему-то навету, лопнет как мыльный пузырь. Сосед позавидовал, что у тебя в хозяйстве на две курицы больше, чем у него? Получай ярлык кулака и отправляйся в ссылку вместе со всей семьей.
На встречу с вами я принесла дело Николая Оттовича Больца, 1898 года рождения. Оно пример того, как можно исковеркать судьбу человека только за то, что он оказался «не той» национальности.
— Николай Оттович с Поволжья?
— Нет, он из Москвы. Закончил институт имени Плеханова, трудился на столичном медико-фармацевтическом заводе начальником лаборатории, на его счету были десятки рацпредложений и разработок, которые принесли государству доход, исчисляемый миллионами рублей, его труды печатались в научных журналах. Когда началась Великая Отечественная, московский завод был эвакуирован в Тюмень. Площадку для его размещения было поручено подобрать Николаю Оттовичу. И в последующие семь лет Больц трудился на этом заводе в должности главного инженера, неоднократно выезжал в Москву с докладами, был награжден медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны».
— Мы с вами случайно не перепутали биографии?
— Главная задача, которая стоит и перед сотрудниками нашего отдела, и перед членами областной комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий (а я вхожу в ее состав), — распутать перепутанное. Так вот: в 1948-м Николай Больц был освобожден от занимаемой должности в связи с тем, что приглашен Главхимфарм-промом Министерства здравоохранения СССР на работу в Москву. В деле есть пояснительная записка Николая Оттовича: «Приказ выполнить не могу». В столицу из Тюмени его не выпустили, оштрафовали за то, что он не встал своевременно на учет как… спецпоселенец.
— Но ведь у него, как я понимаю, и статуса-то такого не было!
— Тогда не было. Николаю Оттовичу присвоили его в 1949-м. За то, что у него отчество и фамилия «звучали по-немецки». Естественно, что он обратился «куда надо» за разъяснениями. 15 декабря 1949-го получил такой ответ: «Объявите Больцу, что на учет он взят правильно и снятию с учета не подлежит».
— В общем, сиди и, как говорится, не смей пикнуть…
— А иначе аукнется. Я поражена силой духа, стойкостью и любовью этого человека к людям, своей Родине. Николай Оттович не озлобился. Устроился на Тюменскую сапоговаляльную фабрику — и здесь нашел себя. В августе 51-го он разработал новую технологию двухфазового крашения валяной обуви. Эта технология позволила сократить производственный цикл, улучшить качество выпускаемой продукции. И опять Москва рекомендовала Больца на работу в Иркутск — для налаживания производства местной промышленности. И опять ему было отказано в выезде.
— Он успел при жизни узнать, что реабилитирован?
— Скорее всего, он не успел обратиться по вопросу своей реабилитации. Ведь Закон Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий» был принят 18 октября 1991-го. Потребовались десятилетия, чтобы государство наконец прозрело, осознало, что понапрасну загублено столько людей. Вы знаете, до сих пор еще многие граждане — жертвы репрессий — боятся иметь дело с государственными органами, сомневаются.
— А можно ли человека реабилитировать посмертно?
— Для этого нужно, чтобы кто-то из родственников обратился в наш отдел. В заявлении необходимо подробно указать обстоятельства применения репрессии к данной семье, анкетные данные ее членов, место нахождения в ссылке, высылке, на переселении. Не более чем через три месяца мы гарантируем рассмотреть заявление. Это время не на чиновничью волокиту. Сотрудники отдела реабилитации понимают важность и значимость скорейшего решения вопроса, ведь у данных неправовых репрессий и без того был очень длительный срок. Время требуется для архивного поиска документов, подтверждающих факт репрессии.
— Но ведь не исключено, что нужные документы просто уничтожены режимом…
— Если в результате поиска документы не обнаружены, то факт применения репрессии может быть установлен в судебном порядке на основании свидетельских показаний граждан.
Могу сказать, что только в нынешнем году сотрудники отдела спецфондов рассмотрели 1785 заявлений. А всего за время действия закона было отработано 129922 заявления, выдано 64803 справки о реабилитации, на личных приемах побывало 13645 человек, адресатам отправлено 109706 рекомендаций и разъяснений.
— А какие обязанности у вас как у члена областной комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий?
— У всех членов комиссии, которую возглавляют заместитель губернатора Наталья Александровна Шевчик и Надежда Владимировна Коломийцева, забота одна: помочь вернуть права и льготы тем, кто побывал в жерновах репрессий, скоординировать работу территориальных комиссий и тех общественных организаций, которые стоят на защите интересов реабилитированных.
Изменения, произошедшие в законодательстве, увеличивают объем этой работы. Не сетуем, а приветствуем эти изменения. Ведь они расширяют наши возможности по возвращению тысячам людей их честного имени. До 2010 года мы испытывали затруднения с реабилитацией граждан, высланных в Сибирь из Крыма. Законодателем не был прописан четкий механизм, а самодеятельность в деле, когда идет речь о правах, просто не приемлема. Соответствующее решение Конституционного суда, как говорится, развязало нам руки.
— И что же открылось?
— Безрадостная картина: жителей Крыма (Украины) отправляли в Сибирь целыми эшелонами.
— За что?
— Кого-то за мешок украденной картошки, кого-то за три колоска, а кто-то попал в разряд неблагонадежных опять же по причине своей национальности. Да, ты родился в СССР, проживал на Украине, но по национальности грек. И этот факт уже сам по себе подозрителен. Первый эшелон из Крыма с греками был отправлен в Кемеровскую область. В него попала часть семьи Ефросиньи Ильиничны Константиниди — мама, братья. А сама Ефросинья с дочерью Ларисой добиралась в Томскую область вторым эшелоном. Семью, что называется, раздербанили… Матери с дочкой повезло. С постановлением о переселении ее не ознакомили, она в нем не расписалась. Вот и решила, что стала вольной сибирячкой: из Томска, где ее искали органы НКВД, она переехала в Тобольск — на место жительства человека, которого полюбила. Занималась в этом городе швейным делом. Не скрывалась: документы сохранили штампики о прописке, выписке. Недолго ниточка тянулась… Ее нашли, хоть она и не терялась. Последовала серия допросов. «Приговоренная» по национальному признаку, Ефросинья Ильинична могла загреметь по уголовной статье. Повторю ваш вопрос: «За что?» За то, что ей не предложили расписаться. У этой истории в общем-то счастливый конец: образование мужа Константиниди Григория Краморенко (он работал инженером-технологом на тобольском заводе), его настойчивость позволили в 1953 году освободить Ефросинью Ильиничну и ее дочку из ссылки. В 1998-м Лариса, 1932 года рождения (в девичестве — Константиниди), обратилась в нашу службу с заявлением о реабилитации. Только недавно мы смогли оформить ей удостоверение о реабилитации. Представляете, сколько лет человек жил с клеймом!
— Вы сказали, что еще далеко не все из репрессированных осмелились доверить свою жизнь правосудию…
— Не исключаю, что кто-то не желает ворошить прошлое. Но наверняка есть и такие граждане, которые просто не знают, куда обратиться со своей, не ими запутанной, биографией. Пусть обращаются к нам по адресу: Тюмень, улица Водопроводная, 38, телефоны: (3452) 79-33-90, 79-33-47, 79-33-50.
Подполковник Надежда Велижанина: «На сайте УМВД Тюменской области www.guvd72.ru представлена информация в отношении 24573 лиц. Уже реабилитированных».
Ссылка: Белые пятна истории, чёрные пятна судьбы - "Тюменские Известия", №193 (5401)
29.10.2011
То, что нам пока неведомо из истории страны, мы называем белыми пятнами. Есть еще черные. Они появились в биографиях миллионов советских людей во времена произвола тоталитарного режима. За что? Об этом наш разговор с начальником отдела спецфондов и реабилитации жертв политических репрессий информационного центра Управления Министерства внутренних дел РФ по Тюменской области, подполковником Надеждой Велижаниной.
— Надежда Григорьевна, можно ли назвать хотя бы примерное количество граждан, решение о применении репрессий к которым было вынесено в нашем регионе?
— В нашем спецфонде находится более 60 тысяч дел. На папках указаны конкретные фамилии людей, репрессированных в административном порядке по социальному, национальному и классовому признакам. К их числу относятся так называемые кулаки, подвергшиеся раскулачиванию на основании Постановления Совета Народных комиссаров и Центрального исполнительного комитета СССР от 1 февраля 1930 года, немцы, выселенные в августе 41-го из Поволжья по указу правительства, власовцы, дети, находившиеся вместе с родителями, репрессированными по политическим мотивам, в местах лишения свободы, в ссылке, высылке или на спецпоселении.
— Репрессии по социальному и классовому признакам еще можно как-то объяснить. Но по национальному… Говорят, гордиться тем, что родился русским или казахом, или украинцем, все равно, что гордиться тем, что ты появился на свет, к примеру, во вторник.
— Уверяю вас: попытка объяснить приведет к дотошному изучению документов. А после этого дело, заведенное в отношении кулака и его семьи, человека, признанного политически неблагонадежным по чьему-то навету, лопнет как мыльный пузырь. Сосед позавидовал, что у тебя в хозяйстве на две курицы больше, чем у него? Получай ярлык кулака и отправляйся в ссылку вместе со всей семьей.
На встречу с вами я принесла дело Николая Оттовича Больца, 1898 года рождения. Оно пример того, как можно исковеркать судьбу человека только за то, что он оказался «не той» национальности.
— Николай Оттович с Поволжья?
— Нет, он из Москвы. Закончил институт имени Плеханова, трудился на столичном медико-фармацевтическом заводе начальником лаборатории, на его счету были десятки рацпредложений и разработок, которые принесли государству доход, исчисляемый миллионами рублей, его труды печатались в научных журналах. Когда началась Великая Отечественная, московский завод был эвакуирован в Тюмень. Площадку для его размещения было поручено подобрать Николаю Оттовичу. И в последующие семь лет Больц трудился на этом заводе в должности главного инженера, неоднократно выезжал в Москву с докладами, был награжден медалью «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны».
— Мы с вами случайно не перепутали биографии?
— Главная задача, которая стоит и перед сотрудниками нашего отдела, и перед членами областной комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий (а я вхожу в ее состав), — распутать перепутанное. Так вот: в 1948-м Николай Больц был освобожден от занимаемой должности в связи с тем, что приглашен Главхимфарм-промом Министерства здравоохранения СССР на работу в Москву. В деле есть пояснительная записка Николая Оттовича: «Приказ выполнить не могу». В столицу из Тюмени его не выпустили, оштрафовали за то, что он не встал своевременно на учет как… спецпоселенец.
— Но ведь у него, как я понимаю, и статуса-то такого не было!
— Тогда не было. Николаю Оттовичу присвоили его в 1949-м. За то, что у него отчество и фамилия «звучали по-немецки». Естественно, что он обратился «куда надо» за разъяснениями. 15 декабря 1949-го получил такой ответ: «Объявите Больцу, что на учет он взят правильно и снятию с учета не подлежит».
— В общем, сиди и, как говорится, не смей пикнуть…
— А иначе аукнется. Я поражена силой духа, стойкостью и любовью этого человека к людям, своей Родине. Николай Оттович не озлобился. Устроился на Тюменскую сапоговаляльную фабрику — и здесь нашел себя. В августе 51-го он разработал новую технологию двухфазового крашения валяной обуви. Эта технология позволила сократить производственный цикл, улучшить качество выпускаемой продукции. И опять Москва рекомендовала Больца на работу в Иркутск — для налаживания производства местной промышленности. И опять ему было отказано в выезде.
— Он успел при жизни узнать, что реабилитирован?
— Скорее всего, он не успел обратиться по вопросу своей реабилитации. Ведь Закон Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий» был принят 18 октября 1991-го. Потребовались десятилетия, чтобы государство наконец прозрело, осознало, что понапрасну загублено столько людей. Вы знаете, до сих пор еще многие граждане — жертвы репрессий — боятся иметь дело с государственными органами, сомневаются.
— А можно ли человека реабилитировать посмертно?
— Для этого нужно, чтобы кто-то из родственников обратился в наш отдел. В заявлении необходимо подробно указать обстоятельства применения репрессии к данной семье, анкетные данные ее членов, место нахождения в ссылке, высылке, на переселении. Не более чем через три месяца мы гарантируем рассмотреть заявление. Это время не на чиновничью волокиту. Сотрудники отдела реабилитации понимают важность и значимость скорейшего решения вопроса, ведь у данных неправовых репрессий и без того был очень длительный срок. Время требуется для архивного поиска документов, подтверждающих факт репрессии.
— Но ведь не исключено, что нужные документы просто уничтожены режимом…
— Если в результате поиска документы не обнаружены, то факт применения репрессии может быть установлен в судебном порядке на основании свидетельских показаний граждан.
Могу сказать, что только в нынешнем году сотрудники отдела спецфондов рассмотрели 1785 заявлений. А всего за время действия закона было отработано 129922 заявления, выдано 64803 справки о реабилитации, на личных приемах побывало 13645 человек, адресатам отправлено 109706 рекомендаций и разъяснений.
— А какие обязанности у вас как у члена областной комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий?
— У всех членов комиссии, которую возглавляют заместитель губернатора Наталья Александровна Шевчик и Надежда Владимировна Коломийцева, забота одна: помочь вернуть права и льготы тем, кто побывал в жерновах репрессий, скоординировать работу территориальных комиссий и тех общественных организаций, которые стоят на защите интересов реабилитированных.
Изменения, произошедшие в законодательстве, увеличивают объем этой работы. Не сетуем, а приветствуем эти изменения. Ведь они расширяют наши возможности по возвращению тысячам людей их честного имени. До 2010 года мы испытывали затруднения с реабилитацией граждан, высланных в Сибирь из Крыма. Законодателем не был прописан четкий механизм, а самодеятельность в деле, когда идет речь о правах, просто не приемлема. Соответствующее решение Конституционного суда, как говорится, развязало нам руки.
— И что же открылось?
— Безрадостная картина: жителей Крыма (Украины) отправляли в Сибирь целыми эшелонами.
— За что?
— Кого-то за мешок украденной картошки, кого-то за три колоска, а кто-то попал в разряд неблагонадежных опять же по причине своей национальности. Да, ты родился в СССР, проживал на Украине, но по национальности грек. И этот факт уже сам по себе подозрителен. Первый эшелон из Крыма с греками был отправлен в Кемеровскую область. В него попала часть семьи Ефросиньи Ильиничны Константиниди — мама, братья. А сама Ефросинья с дочерью Ларисой добиралась в Томскую область вторым эшелоном. Семью, что называется, раздербанили… Матери с дочкой повезло. С постановлением о переселении ее не ознакомили, она в нем не расписалась. Вот и решила, что стала вольной сибирячкой: из Томска, где ее искали органы НКВД, она переехала в Тобольск — на место жительства человека, которого полюбила. Занималась в этом городе швейным делом. Не скрывалась: документы сохранили штампики о прописке, выписке. Недолго ниточка тянулась… Ее нашли, хоть она и не терялась. Последовала серия допросов. «Приговоренная» по национальному признаку, Ефросинья Ильинична могла загреметь по уголовной статье. Повторю ваш вопрос: «За что?» За то, что ей не предложили расписаться. У этой истории в общем-то счастливый конец: образование мужа Константиниди Григория Краморенко (он работал инженером-технологом на тобольском заводе), его настойчивость позволили в 1953 году освободить Ефросинью Ильиничну и ее дочку из ссылки. В 1998-м Лариса, 1932 года рождения (в девичестве — Константиниди), обратилась в нашу службу с заявлением о реабилитации. Только недавно мы смогли оформить ей удостоверение о реабилитации. Представляете, сколько лет человек жил с клеймом!
— Вы сказали, что еще далеко не все из репрессированных осмелились доверить свою жизнь правосудию…
— Не исключаю, что кто-то не желает ворошить прошлое. Но наверняка есть и такие граждане, которые просто не знают, куда обратиться со своей, не ими запутанной, биографией. Пусть обращаются к нам по адресу: Тюмень, улица Водопроводная, 38, телефоны: (3452) 79-33-90, 79-33-47, 79-33-50.
Подполковник Надежда Велижанина: «На сайте УМВД Тюменской области www.guvd72.ru представлена информация в отношении 24573 лиц. Уже реабилитированных».
Ссылка: Белые пятна истории, чёрные пятна судьбы - "Тюменские Известия", №193 (5401)
Комментариев нет:
Отправить комментарий