Виктор БАРАНЕЦ
07.06.2011
29 марта этого года «КП» опубликовала беседу военного обозревателя газеты Виктора Баранца с российским историком Юрием Жуковым - «Расстрелы в Катыни - сомнения остаются»
 |
| Наталья Сергеевна Лебедева |
Посол высказал надежду что вслед за публикацией взглядов Ю. Жукова, «пытающегося вновь озвучить пропагандистские мифы давно минувшей эпохи, редакция опубликует полемику с этим текстом, автором которой является выдающаяся ученая Н. Лебедева». Редакция идет навстречу просьбе посла.
КОГО СУДИТЬ?
Ю. Жуков утверждает, что вопрос, кто расстрелял поляков, должен решить суд. Однако известно, что суд может рассматривать дело, если есть обвиняемые. Никого из действовавших в те годы лиц, связанных с катынским преступлением, в живых не осталось. Катынское дело рассматривалось Главной военной прокуратурой РФ в 1991 - 2004 гг., создавшей для этого специальную группу. И ни разу за эти годы ни сама ГВП, ни ее группа, изучившая огромный массив документов и допросившая многих из высших, средних руководителей и рядовых сотрудников бывшего НКВД, включая начальника Управления по делам военнопленных П. К. Сопруненко и начальника УНКВД по Калининской области Д. С. Токарева, не высказывали мнения, что расстрел поляков в Катыни, Харькове и Калинине мог быть осуществлен германской стороной.
АРИФМЕТИКА ТРАГЕДИИ
В. Баранец поставил перед Ю. Жуковым вопрос о якобы расхождениях, имеющихся в работах историков, - то ли было расстреляно 21 857 поляков, то ли 14 542 военнопленных. А ведь если бы они внимательно прочли хотя бы решение Политбюро от 5 марта 1940 г., этот вопрос перед ними не стоял бы. Ведь в нем речь шла не только о польских военнопленных - офицерах, полицейских, служащих других спецслужб, но и о расстреле узников тюрем, которые не были военнопленными. Поэтому, когда 3 марта 1959 г. А. Н. Шелепин сообщал Н. С. Хрущеву о числе расстрелянных, он указал, что всего их было убито 21 857 чел., в том числе 4421 чел. - в Катынском лесу, 3820 чел. - в Харькове, 6311 чел. - в Калининской области, и 7305 чел. были ликвидированы в других местах. 7305 чел. - это и есть узники тюрем, расстрелянные в Киеве, Минске, Херсоне и Харькове. (Катынь. 1940 - 2000. Документы. С. 563 - 564). Таким образом, никакого расхождения в цифрах нет.
О ПИСЬМЕ БЕРИЯ СТАЛИНУ
Ю. Жуков подверг сомнению подлинность письма Берия Сталину, указывает, что оно напечатано на бланке НКВД, а не на его личном бланке наркома. Но все опубликованные фотокопии и других писем Берия Сталину напечатаны именно на бланках НКВД, а не на каком-то мифическом личном бланке наркома. Подписей же Сталина, аналогичных по расположению той, что стоит на письме Берия от марта 1940 г., мы нашли в РГАСПИ несколько десятков. Сталин ставил свою резолюцию «за», и подпись там в том направлении, где ему было в данный момент удобно. Жуков утверждает, что все письма Сталину писались на одном, максимум полуторах листах. Однако письмо Берия от марта 1940 г. не могло быть написано на одном листе. Только само решение занимает больше листа, а ведь еще требовалось привести обоснование.
Факт расстрела польских военнопленных и узников тюрем органами НКВД неопровержимо подтверждается тем, что могилы 6050 узников Осташковского лагеря, расстрелянных в Калинине (ныне Тверь), находятся в той части Медного, которая ни на один день германскими войсками не занималась. А ведь операция по «разгрузке» трех лагерей проходила синхронно.
КТО ШЕЛ В АРМИЮ АНДЕРСА
Что касается судьбы всех польских военнопленных и формирования в СССР армии Андерса и дивизии им. Костюшко, здесь также либо не владение материалом, либо умышленная фальсификация вопроса. Собеседники спрашивают: если из оставшихся 40 тысяч военнопленных расстреляли 20 тыс., откуда взялась армия Андерса в 70 тыс. и 1-я дивизия им. Костюшко? Во-первых, расстреляли военнопленных не 20 тыс., а 14 тыс., а 7000 чел. - это узники тюрем. Во-вторых, из Литвы и Латвии в июле 1940 г. в СССР были доставлены 5000 интернированных там в сентябре 1939 г. поляков - офицеров, полицейских и рядовых. В соответствии со справкой НКВД на 1 августа 1941 г. в СССР находились: «1. Бывших военнопленных - 26 160. 2. Осадников и лесников - 132 463. 3. Осужденных и следственных - 46 597 чел. 4. Беженцев и семей репрессированных - 176 000. Итого 381 270 чел.». (ГАРФ. Ф. 9499. Оп. 1. Д. 61. Л. 20.) Берия, в свою очередь, сообщал 1 октября 1941 г. Сталину и Молотову, что на 27 сентября 1941 г. из 391 575 польских граждан «освобождены из тюре
м и лагерей 50 295, военнопленных - 26 297, из спецпоселков, мест ссылки и высылки 265248. …Значительная часть освобожденных польских граждан заявила о своем желании вступить в польскую армию». (Катынь. 1940 - 2000. С. 374 - 376.) Таким образом, ясно, что людей для формирования польских воинских соединений было предостаточно.
ПРОПАГАНДИСТСКАЯ ЭКСГУМАЦИЯ
 |
| По приказу Геббельса были разрыты могилы убитых поляков для эксгумации тел немецкими специалистами-медиками. |
О КОМИССИИ БУРДЕНКО
О том, как была сформирована Комиссия во главе с Н. Н. Бурденко и каким образом рассматривалось дело на Нюрнбергском процессе, следует сказать особо, поскольку и в этих вопросах Ю. Жуков то ли абсолютно не осведомлен, то ли сознательно их фальсифицирует. Остановлюсь на них подробнее, поскольку об этом пишут и говорят не только Ю. Жуков, но и руководство КПРФ, депутат этой партии в Госдуме Кашин и др. на многих конференциях и в печати.
Итак, сразу же после освобождения Смоленска, 27 сентября 1943 г., член Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию немецко-фашистских злодеяний (ЧГК) Н. Н. Бурденко обратился к В. М. Молотову с письмом. В нем он сообщал о получении указания академика Трайнина провести расследование немецких преступлений против советских граждан в Смоленской области и о расстреле польских офицеров в Катыни. Молотов написал Вышинскому: «Я о Катыни ничего не говорил т. Трайнину. Нужно обдумать, когда и как браться за это дело» (РГАСПИ. Ф. 82.Оп. 2. Д. 512. С. 10.) В результате главный хирург Красной армии и другие сотрудники ЧГК выехали в конце сентября 1943 г. в Смоленск, но к катынскому делу до второй декады января 1944 г. их не допускали. Так называемое «предварительное расследование» в Катыни проводили работники госбезопасности. Возглавил его Всеволод Меркулов, который весной 1940 г. руководил катынским расстрелом. Именно они подготовили лжесвидетелей и вложили в несколько могил документы более позднего времен
и. К 10 января 1944 г. ими была составлена обширная справка, подписанная Меркуловым и Кругловым (ГАРФ. Ф. 7021. Оп. 114. Д. 6. Л. 1 - 53.) Лишь после этого, 13 января 1944 г., Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение «О создании Специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу (близ Смоленска) военнопленных польских офицеров» во главе с Бурденко. Члены комиссии Бурденко прибыли в Катынь лишь 18 января 1944 г. и 24 января уже подписали ее сообщение. Сравнение его со справкой Меркулова свидетельствует о единообразии их структуры и выводов. В них совпадают не только многие формулировки, но даже ошибки в написании фамилий и инициалов свидетелей.
ОБВИНИТЕЛИ И ЗАЩИТНИКИ
Кремль рассчитывал подкрепить сообщение комиссии Бурденко авторитетом Нюрнбергского трибунала. Еще в ходе разработки устава Международного военного трибунала (МВТ) советский представитель настоял на включении в него статьи 21-й, которая обязывала суд принимать без доказательств доклады правительственных комиссий по расследованию злодеяний гитлеровцев. Таковым как раз и являлось сообщение комиссии Бурденко.
По указанию из Москвы советская сторона в ходе подготовки Нюрнбергского процесса настояла на включении в обвинительное заключение следующего дополнения: «В сентябре 1941 г. 925 польских офицеров, которые являлись военнопленными, были расстреляны в Катынском лесу близ Смоленска», исправив эту цифру затем на 11 000 поляков. И американские, и английские обвинители отговаривали своих советских коллег от упоминания катынского преступления в обвинительном заключении, но их советами пренебрегли.
Показательно, что ни одна из делегаций не воспользовалась возникавшими на Нюрнбергском процессе время от времени щекотливыми ситуациями, чтобы представить политику правительств союзных стран в неблагоприятном свете. Лишь при обсуждении катынского вопроса американцы, англичане и французы не оказали поддержки своим советским коллегам. 3 марта 1946 г. защитник Г. Геринга О. Штамер, намереваясь опровергнуть обвинение в адрес вермахта в расстреле польских офицеров, ходатайствовал о вызове в качестве свидетелей командира 537-го батальона полковника Ф. Аренса, а также его офицеров Рекста и Ходта. 12 марта на закрытом заседании Международный военный трибунал (МВТ) обсуждал его ходатайство.И. Т. Никитченко и его заместитель А. Ф. Волчков при этом настаивали на неправомерности оспаривания официального доклада правительственной комиссии. Председатель же суда Д. Лоуренс полагал, что хотя статья 21-я не требует доказательства официальных актов, тем не менее она не препятствует защите представить свои контраргументы. «Обвинение могло не поднимать вопроса о расстреле в Катынском лесу, - сказал заместитель члена МВТ от США Дж. Паркер. - Если мы откажем подсудимым в праве вызвать свидетелей, это будет означать, что мы отрицаем их право на защиту». Решение трибунала об удовлетворении ходатайства Штамера чрезвычайно встревожило сталинское руководство. 15 марта правительственная комиссия по Нюрнбергскому процессу потребовала от Руденко заявить протест от имени Комитета обвинителей (в случае отказа последнего - от своего имени) по поводу данного решения МВТ (Катынь. 1940 - 2000 С. 551 - 552.)
Поскольку обвинители от США, Великобритании и Франции уклонились от участия в протесте по катынскому вопросу, 18 марта Руденко внес его от своего имени. 6 апреля трибунал повторно рассмотрел вопрос и оставил свое решение в силе.
21 марта, 24 мая и 11 июня правительственная комиссия по Нюрнбергскому процессу приняла ряд решений о подготовке «свидетелей обвинения». В Болгарию был командирован сотрудник МГБ, чтобы «поработать» с судмедэкспертом Марковым, который был членом Международной комиссии экспертов, созванной в апреле 1943 г. германскими властями. В просоветской Болгарии он предстал перед судом и был оправдан лишь после того, как согласился засвидетельствовать «лживый характер» протокола созданной гитлеровцами комиссии. Проследить за работой с ним должен был сам министр госбезопасности. Польских свидетелей поручили готовить Генеральному прокурору Горшенину, за документальный фильм отвечал Вышинский, за отбор документальных доказательств и подготовку свидетеля-немца - Меркулов. (Там же. С. 255 - 256.)
Однако МВТ решил, что заслушает лишь по три свидетеля от защиты и обвинения. 1 - 2 июля давали показания свидетели защиты: командир 537-го батальона связи, расквартированного в Катыни, полковник Аренс, референт по телефонной связи при штабе группы армий «Центр» лейтенант фон Эйхборн и начальник связи при этом же штабе генерал Оберхойзер. Они подтвердили, что батальон Аренса не получал приказов о расстреле кого бы то ни было, а сам Аренс прибыл туда лишь в ноябре (расстрел же, по советской версии, был осуществлен в сентябре). Да к тому же никаких военнопленных поляков поблизости не было. В Вяземском лагере в 1941 г. было всего 16 поляков.
В качестве свидетеля был допрошен на процессе бывший заместитель бургомистра Смоленска Б. В. Базилевский, который ссылался на высказывания бургомистра
Б. Г. Меньшагина о будто бы известном тому факте расстрела немцами польских офицеров вблизи Смоленска. В своих воспоминаниях Меньшагин, проведший 25 лет в советских тюрьмах, опроверг показания своего бывшего заместителя. Сам же Базилевский по закону от 19 апреля 1943 г. мог быть повешен за сотрудничество с немцами. Но после нужных показаний в Нюрнберге он обосновался в Москве, где получил квартиру в престижном доме на улице Горького. Двумя другими свидетелями обвинения были Марко Марков и директор НИИ судебной медицины Виктор Прозоровский, руководивший советской эксгумацией тел польских офицеров в Катыни в январе 1944 г. Судя по репликам членов МВТ от западных стран, они не поверили ни тем ни другим. В результате в приговоре МВТ катынский расстрел не фигурировал, да и в ходе его обсуждения этот вопрос ни разу не поднимался. Никитченко в своем особом мнении по поводу приговора даже не обмолвился о нем. Таким образом, заявление Ю. Жукова о том, что судьи Нюрнбергского трибунала признали германскую сторону ответственной за катынское преступление, не соответствует фактам. Приговор суда публиковался во всех томах, посвященных Нюрнбергскому процессу.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Наталья Сергеевна Лебедева (1939). Окончила с отличием Московский государственный историко-архивный институт (1962). Работала в Институте истории АН СССР. С 1967 года - в Институте всеобщей истории АН СССР (РАН). В настоящее время - ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН, член российско-польской Группы по сложным вопросам российско-польских отношений в истории ХХ века. В 1970 году защитила кандидатскую диссертацию по теме «Предыстория Нюрнбергского процесса». В 1996 году Лодзинский университет (Польша) присвоил ей степень доктора, хабилитованного в области всеобщей истории. Н. С. Лебедева - видный специалист в области истории международных отношений новейшего времени и истории Второй мировой войны, внесшая крупный вклад в исследование катынского преступления сталинского режима. Она - автор монографий «Подготовка Нюрнбергского процесса», «Безоговорочная капитуляция агрессоров», «Катынь: преступление против человечества» и других.
Ссылка: Историк Наталья Лебедева: «Нельзя искажать правду о трагедии в Катыни» - Комсомольская правда
Комментариев нет:
Отправить комментарий