Алексей Левинсон
17.05.2011
У 28% взрослых россиян, по их словам, кто-либо из членов семьи пострадал в годы сталинских репрессий. При этом ответили, что знают о политических репрессиях 1937-1938 гг. «многое и в деталях», почти 30% наших старших современников, но менее 4% среди тех, кому нет 25 лет. Знают в «общих чертах» больше половины пожилых, но менее трети молодых. По опросу видно, что знаний об этих событиях сейчас не дает ни средняя, ни высшая школа. Среди студентов доля тех, кто «знает многое», не выше, чем среди тех, кто не учится в вузе.
Трагические события уходят из коллективной памяти, точнее — вытесняются. Разница в информированности поколений — это не разница между теми, кто испытал на себе и кто не испытал репрессий 37-го (те, кто испытал, уже не участвуют в опросах). В этих цифрах отражаются не следы самих репрессий, а отношение к знанию о них. Одно — в эпоху гласности и другое — когда нам разъяснили, что говорить о неприятном в нашей истории — значит ее фальсифицировать. В итоге в общественной памяти даже по вопросу о том, сколько людей в СССР попали под репрессии в сталинские времена, нет знания, а есть суждения. Респондентам была предложена шкала ответов от «сотни людей» до «десятки миллионов». Наиболее часто выбирали варианты «сотни тысяч» (21%) и «несколько миллионов» (22%). В целом ответов о том, что жертв миллион или более, — 46%, что жертв менее миллиона — 39%. Но это соотношение меняется от группы к группе. Суждения том, что пострадавших менее одного миллиона, преобладают среди младшей части общества, в том числе студентов, среди наиболее зажиточных, среди руководящих работников. Нынешняя и будущая элита хотят иметь прошлое получше. Да и в их семьях пострадавших помнят в два-три раза реже.
Отрицать факт массовых репрессий сегодня решатся немногие. Но связанные с былыми процессами органы и их руководители у многих продолжают пользоваться уважением и авторитетом. Поэтому в публике чаще всего предлагают организаторов и исполнителей этих репрессий «оставить в покое за давностью лет» (46%). Осудить велят 35%. Если при этом имеются в виду люди, а не организации, то такое осуждение было бы символическим, их ведь в основном нет в живых. Но и на такой шаг многие граждане — в особенности студенты — не хотят идти. «Лучше говорить об этом поменьше, не ворошить прошлое» — такой ответ преобладает у молодых, в целом его выбирают 42%. «Нужно активно обсуждать то, что случилось в те годы, не забывать свою историю» — 44%. Общество колеблется. Открыть архивы предлагают 53%, ограничить доступ к ним — 36%. То есть многие россияне согласны говорить о репрессиях, но не хотят суда как формальной процедуры. А моральное осуждение они готовы вынести. Ответ «это было политическое преступление, и ему не может быть оправдания» выбирают 70%. Суд не нужен, ведь 59% считают, что «в обозримом будущем повторение подобных репрессий невозможно».
Автор — руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»
Ссылка: Наше «мы»: Осудить без суда - Ведомости
17.05.2011
У 28% взрослых россиян, по их словам, кто-либо из членов семьи пострадал в годы сталинских репрессий. При этом ответили, что знают о политических репрессиях 1937-1938 гг. «многое и в деталях», почти 30% наших старших современников, но менее 4% среди тех, кому нет 25 лет. Знают в «общих чертах» больше половины пожилых, но менее трети молодых. По опросу видно, что знаний об этих событиях сейчас не дает ни средняя, ни высшая школа. Среди студентов доля тех, кто «знает многое», не выше, чем среди тех, кто не учится в вузе.
Трагические события уходят из коллективной памяти, точнее — вытесняются. Разница в информированности поколений — это не разница между теми, кто испытал на себе и кто не испытал репрессий 37-го (те, кто испытал, уже не участвуют в опросах). В этих цифрах отражаются не следы самих репрессий, а отношение к знанию о них. Одно — в эпоху гласности и другое — когда нам разъяснили, что говорить о неприятном в нашей истории — значит ее фальсифицировать. В итоге в общественной памяти даже по вопросу о том, сколько людей в СССР попали под репрессии в сталинские времена, нет знания, а есть суждения. Респондентам была предложена шкала ответов от «сотни людей» до «десятки миллионов». Наиболее часто выбирали варианты «сотни тысяч» (21%) и «несколько миллионов» (22%). В целом ответов о том, что жертв миллион или более, — 46%, что жертв менее миллиона — 39%. Но это соотношение меняется от группы к группе. Суждения том, что пострадавших менее одного миллиона, преобладают среди младшей части общества, в том числе студентов, среди наиболее зажиточных, среди руководящих работников. Нынешняя и будущая элита хотят иметь прошлое получше. Да и в их семьях пострадавших помнят в два-три раза реже.
Отрицать факт массовых репрессий сегодня решатся немногие. Но связанные с былыми процессами органы и их руководители у многих продолжают пользоваться уважением и авторитетом. Поэтому в публике чаще всего предлагают организаторов и исполнителей этих репрессий «оставить в покое за давностью лет» (46%). Осудить велят 35%. Если при этом имеются в виду люди, а не организации, то такое осуждение было бы символическим, их ведь в основном нет в живых. Но и на такой шаг многие граждане — в особенности студенты — не хотят идти. «Лучше говорить об этом поменьше, не ворошить прошлое» — такой ответ преобладает у молодых, в целом его выбирают 42%. «Нужно активно обсуждать то, что случилось в те годы, не забывать свою историю» — 44%. Общество колеблется. Открыть архивы предлагают 53%, ограничить доступ к ним — 36%. То есть многие россияне согласны говорить о репрессиях, но не хотят суда как формальной процедуры. А моральное осуждение они готовы вынести. Ответ «это было политическое преступление, и ему не может быть оправдания» выбирают 70%. Суд не нужен, ведь 59% считают, что «в обозримом будущем повторение подобных репрессий невозможно».
Автор — руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра»
Ссылка: Наше «мы»: Осудить без суда - Ведомости
Комментариев нет:
Отправить комментарий