Сергей МИТРОФАНОВ
6 мая 2011 г.
Переиначивая песенку Галича: «Я – маленькая девочка, играю и пою, я Сталина не видела, но я его люблю», могу только сказать: я Сталина не видел, но я его НЕ люблю. Хотя ко многим из моего поколения Сталин дошел ко мне всего лишь отзвуком грозной эпохи, от которой остались книги по истории КПСС и Гражданской войне со зловеще попорченными иллюстрациями. Было время, когда каждый, кто владел этими книгами по подписке, регулярно получал уведомление, кого нужно вырезать, а какую фамилию зачеркнуть… А непосредственно наши собственные биографии сталинизм опалил уже частично. Уже сдыхающим режимом всеобщей секретности. Уже явочным порядком преодоленным запретом на общение с иностранцами. Бесконечными политучебами, которые мы к тому времени уже рассматривали как дополнительный повод подавить сачка. Глушением радиостанций, которое все-таки можно было с хорошим приемником так же преодолеть. Периодически наступающей необходимостью неискреннего выражения лояльности (а искренности никто уже и не требовал). Ну, и все-таки риском засветиться за чтением запрещенной литературы…. То есть всеми прелестями позднего (в стадии обскурации) тоталитаризма, пагубность которого декларативно предлагают признать Михаил Федотов и Сергей Караганов на официальном уровне.
Тем не менее, сама по себе их нынешняя программа десталинизации, которая звучит вполне миролюбиво - «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении», - вызывает, скорее, вопрос, нежели энтузиазм. И я объясню прочему.
Прежде всего, своей бюрократической интонацией. Что, на самом деле, удивительно, принимая во внимание особенности характера Михаила Федотова, который (как выясняется из его интервью на радиостанции «Свобода») и друг Владимира Буковского, и приставал по молодости к какому-то милицейскому старшине в метро, и был даже отчислен за вольнодумство из университета году так в 68-ом, после вторжения советских войск в Чехословакию.
Тем не менее, только потерей неформального контакта данных статусных чиновников с диссидентской средой – с главными антитоталитарными агентами в нашей стране, можно объяснить то обстоятельство, что, продвигая свою программу «десталинизации» через президентскую комиссию, они, получается, как бы делегируют нынешней политической системе осуждать систему предыдущую. Фальшь чего очень тонко сразу почувствовали и коммунисты, и антикоммунисты, и за что рады бить десталинизаторов современные сталинисты.
Причем, доводы коммунистов не в меньшей степени резонны: как судить, если не было никакого формального суда, что-либо осуждающего в нашем прошлом? Если вообще непонятно, что такое тоталитаризм? Напомним: действительно, такая идея - провести суд над коммунизмом типа Нюрнбергского – витала в воздухе непосредственно в 1991-ом, когда, как писал Владимир Буковский, «растерявшаяся номенклатура была на все согласна, опасаясь только одного — самосуда, расправы прямо на улицах» (Владимир Буковский, «Московский процесс»). Но, как известно, тогда потомки палачей эту идею успешно заболтали. Они шантажировали широкую интеллигенцию перспективами новой братоубийственной гражданской войной. И снова такая попытка была предпринята в 1993-ом, когда небольшая братоубийственная война все-таки состоялась - под видом проверки законности указа №1400.
Однако и в этом случае попытка осудить коммунизм кончилась для представителей Ельцина в Конституционном суде сокрушительным моральным поражением, не случайно не оставив о себе в истории России никакой памяти. Подчеркнем: закончилась поражением не из-за недостатка улик, а из-за невозможности разделить политическую элиту. Чтоб с одной стороны оказались чисто преступники, а с другой чисто ангелы с крыльями. Чтоб по одну сторону был бы Сталин, допустим, с Зюгановым, а по другую – Хрущев с Ельциным. Чтоб по одну сторону оказался Крючков, а по другую - Горбачев. И чтоб не было проблемы с ельцинскими судьями, которые все – выходцы из партийной кузнецы кадров.
Сергей Кургинян обычно просто захлебывается от восторга, выпячивая этот парадокс. Как следствие, и сегодня не очень понятно, на чем юридически может основываться «полное признание российской катастрофы XX века, жертв и последствий тоталитарного режима, правившего на территории СССР на протяжении большей части этого века»?
Но аналогичны претензии и «антикоммунистов». Они недоумевают, где в данной концепции начинается тоталитаризм – то есть преступное всевластие государства, и где он кончается, если не считать в каком-то смысле тоталитаризмом… ту же монархию (в документе говорится о блистательных эпохах, якобы имевших место до 17 года, а там, между прочим, было крепостное рабство)? Что за режим у нас был с 1953 по 1991 годы? Как будет соотноситься «программа» с публично выраженной скорбью второго президента России по отношению к «величайшей катастрофе ХХ века», проецированная именно на распад тоталитарного СССР?
Важно и то: не будет ли осуждение тоталитаризма… фикцией, если мы не готовы осуждать перекочевавшие через десятилетия тоталитарные практики – там и сям использование административного ресурса, фальсификацию уголовного преследования оппозиции, манипулирование свободой слова, коррупцию чиновников? А ведь это самый в последнее время состоятельный класс в России – не рабочие и крестьяне, и даже не бизнес. По сути, новые диссиденты так же отказывают нынешнему государству в моральных полномочиях осуждать тоталитаризм.
* * *
Да и осуждение-то это на выходе получается какое-то странное. Везде подчеркивается: народ не виноват. Мы сами больше всех и пострадали. Нас еще нужно и пожалеть! Мы можем возглавить международное движение за…
Даже Игорь Чубайс, идейный антикоммунист, и тот восклицает: «Народ не виноват, виновата система», - как будто система может существовать самостоятельно без участия в ней народа. Да и кто такой «народ», если по количеству человек, непосредственно включенных в репрессивный аппарат, это тоже… «народ»?
Оболваненный? Но ведь то же самое слышали мы и в Нюрнберге: «Я солдат, я выполнял свой долг. Я ничего не знал», - хотя ни у кого, в том числе и у сталинских представителей, тогда (в отличие от сегодняшней интеллигенции и многочисленных авторов ЖЖ) не было слепоты относительно шкалы оценок.
Можно, конечно, понять, для чего делается этот «главный акцент не на обвинении тех из наших предков, кто творил геноцид, разрушение веры и морали, а на почтении и увековечении памяти жертв режима».
Правильно! Чтобы сделать проект приемлемым для начальников и конформного большинства. Чтобы тихо открыть архивы и вообще как-то отыграть к ситуации девяностых, когда общество в большей степени, чем сегодня, было готово к смене политической парадигмы. Однако эта тактика никого не может обмануть. Молодая красивая девушка Наташа Бурлинова, позиционирующая себя «президентом Центра поддержки и развития общественных инициатив «Креативная дипломатия» с легкостью разоблачает хитрости президентского совета.
«… прозорливые авторы предложений, заранее понимая непроходимость тезиса о том, что Россия должна просить у всех прощения (а все-таки хочется, чтобы президент доклад не просто прочитал, но и принял), предлагают иную формулу», - пишет она в статье для Росбалта… И расписывается в том, что даже в таком сильно шифрованным виде «десталинизация» ее не устраивает. Потому что она… «не хочет быть жертвой, не хочет того, чтобы мой народ-победитель стал закомплексованным народом-жертвой, вечно заламывающим руки от осознания собственной неполноценности?» А хочет надевать пилотку с красной звёздочкой назло тем, «кто уничтожил СССР и празднует юбилеи в зарубежных аудиториях».
Хочет – ради бога! Но не мешает креативному дипломату при этом понимать, что точно такие же пилотки со звездочками были и на тех, кто устраивал в СССР фабрики смерти. Эти люди конкретны. И фабрики смерти их тоже конкретны. Другие известные фабрики смерти ХХ века (в фашистской Германии) ЭТИ не отменяют и в «светлый путь» их не превращают. Так же и жертвы этой фабрики, по крайней мере, из культурной среды (крестьян-то особенно никто не считал) – отлично известны.
Без наказания преступников (хотя бы гласностью, хотя бы тем, чтобы назвать их поименно – они ж почти все умерли давно), без осуждения общественного договора на убийство и унижение личности, постоянно заключаемого нашим народом со своими национальными лидерами от Грозного через Петра Первого к Сталину и дальше… Иными словами, без покаяния, хоть это и сильно затертое слово…. не может быть «почтения и увековечения памяти жертв режима». Прямо скажем, это будет не почтение, а издевательство.
Почтение можно оказать только юридическим процессом с обвинителями и защитниками (и пусть защитники предъявят себя, свою мораль, свою философию) – и мы тут снова упираемся в несостоявшийся московский процесс.
Деятели типа Андрея Исаева («Честный понедельник», 4 апреля) взывают: «Не будем устраивать маккартизм и Нюрнберг над самим собой». Или как Сережа Марков: «Надоело мазать черной краской самих себя. Наше общество уже прошло десталинизацию, не надо нам подкидывать ложные цели». Однако они защищают не историю, не имидж страны (а что это такое – имидж без людей?), а оберегают элиту от аудита. Просто как веник. Точно так же растрату прикрывают фальшивой отчетностью: мол, мы квартальную ревизию уже провели, отстаньте, отстаньте...
Они по глупости еще и не понимают – ведь это комиссия им протягивает руку, индульгенцию на веки вечные - с помощью пары памятников, на которых подрядчикам выпадет еще и подзаработать! «Главный акцент не на обвинении, а на почтении и увековечении».
Братцы, но почему же на этом главный акцент?! Забыть про Чикатило, а почтить тех, кого он убил и съел?! Забыть про тех, кто расстрелял Гумилева? Кто сгноил без следов Мандельштама? Кто фальсифицировал повешение Есенина? (Тут не в наборе фамилий дело, а в персонификации огромного мартиролога безымянных жертв.) Забыть следователей, охранников, судей? Единогласных депутатов Верховного Совета? Политически грамотных членов избирательных комиссий? Подписантов под коллективными письмами? Неравнодушную, благодарную или же наоборот встревоженную общественность?
Знаете, отрицая необходимость осуждения зла, мы наоборот актуализируем это зло и все глубже погружаемся в политический цинизм и нравственный релятивизм, отравляя ими свое будущее. Где без небольшого Нюрнберга и здорового маккартизма нам тут, чувствую, точно не обойтись...
* * *
Когда я уже написал эту статью, сталинисты нанесли еще один удар по десталинизаторам, связав нынешнюю (надо сказать, довольно вялую) кампанию с планами обрушения экономики страны (через перестройку-2) или же с планами расчленения России (через десоветизацию, отказ от Сибири). Заодно впутывая сюда и президента, затеявшего осуждение сталинизма и одно время, видимо, рассматривавшего его в качестве коронной фишки своего президентства.
Очередным поводом стала дискуссия на Пятом канале и участие в ней ярого десталинизатора директора ИНИОН РАН Ю. Пивоварова, который действительно раньше и по другому поводу сказал: «Я убежден, что Россия в ближайшие полстолетия уйдет из Сибири: депопуляционные процессы будут столь сильны, что Россия географически сузится до Урала... Нужно, чтобы Россия потеряла... Сибирь и Дальний Восток. Пока у нас будут минеральные ресурсы, пока будет что проедать, пока... зарплаты выдаются так: цены на нефть поднялись - выдали, не изменится ничего... Вопрос в том, кто будет контролировать Сибирь и Дальний Восток? Здесь для русских есть шанс в будущем, великолепный шанс выгодно распорядиться этой территорией - ведь русские там жили и живут, русские лучше других ее знают и т. д. Пусть придут канадцы, норвежцы - и вместе с русскими попытаются управлять данными территориями. Должен возникнуть международный режим».
Получилось: «Смотрите на этих десталинзаторов, вот чего они хотят нашей стране! Вот куда нас ведет президент Медведев». Здесь мы видим, как на дискуссионный контекст накладываются еще какие-то мемы, а интрига, в общем, в другом – кто будет лидером в следующие шесть лет и какую программу этот лидер будет проводить? Альтернативу Путину топят его собственным показным гуманизмом и демократизмом. Если Медведев сделал ставку на десталинизацию… А он ее сделал исключительно потому, что Сталин давно в могиле, возражать не будет, а декларативный отказ от политических репрессий – казалось бы, приветствуется всеми людьми доброй воли? То... проиграл.
За десталинизацию в эфире Пятого канала проголосовали 4%. За то, что это «опасная игра с историей», что бы это ни значило, - 87%. И еще 8% - за то, что «нужно оставить как есть и двигаться дальше», непонятно куда.
Но, во-первых, Медведев никакой реальной десталинизации не проводит и вряд ли он ее будет проводить. Реально десталинизация может проходить через юридический процесс, который никто не готовит, или же культурные программы, на которые у государства попросту нет денег, поскольку у него вообще нет денег на культуру.
Во-вторых, 87%, которые «обеспокоились играми с историей», на самом деле, не играми с историей обеспокоились, а имели в виду, - я уверен, - так же и опасность приватизации десталинизации «партией жуликов и ворья». Возможно, многих из них обеспокоила возникающая при этом амнистия режиму, заграбаставшему бывшую советскую собственность. Ведь Сталин для сегодняшних новых бедных сродни Емельяну Пугачеву, нависающему над номенклатурой, и этим ценен.
Однако десталинизаторы то ли не смогли, то ли не захотели (скорее, не захотели!) развернуть десталинизацию в идеологию обойденных классов, что вообще-то сделать элементарно, достаточно постоянно показывать, каких корней выигравшие от капиталистического транзита социальные группы.
В-третьих, медведевская десталинизация, безусловно, не связана с гипотетическим расчленением России либералами. Это заведомо ложная и клеветническая постановка вопроса, копирайт Кургиняна. А вот судьба России в ее исторических границах, цивилизованность ее политической системы, действительно, завязаны на извечную «проблему русского управления», необходимость отвлекать трудоспособное население на защиту 60932 км границ и оперативно по хозяйственным нуждам доставлять граждан из точки А в точку Б своей страны, раскинувшейся по длине на 10 000 км.
Возможно ли в России такая экономика, чтобы конкурировать с другими странами и делать это вечно и без Сталина? – вот в чем вопрос.
В-четвертых, сталинисты пугают нас наступлением юридических последствий десталинизации. Мол, жертвы потребуют компенсации, и надо будет запускать маховик репрессий в обратную сторону… Но их-то, юридических последствий, как раз и не прослеживается. Нынешнее ФСБ живет в тех же стенах, что и преступный НКВД, убивавший народ пачками. Вчерашние агенты контролируют огромные корпорации. Духи палачей из не столь далекого прошлого нашептывают в уши современным защитникам государства, в котором, не разорвав решительно преемственность традиций фальсификации следственных дел («расправной палаты» - так она называлось при царях), мы вряд ли можем рассчитывать на вменяемое будущее.
Я это понимаю, понимаете ли это вы?
Ссылка: Сложное отношение к десталинизации - Русский Журнал
6 мая 2011 г.
Переиначивая песенку Галича: «Я – маленькая девочка, играю и пою, я Сталина не видела, но я его люблю», могу только сказать: я Сталина не видел, но я его НЕ люблю. Хотя ко многим из моего поколения Сталин дошел ко мне всего лишь отзвуком грозной эпохи, от которой остались книги по истории КПСС и Гражданской войне со зловеще попорченными иллюстрациями. Было время, когда каждый, кто владел этими книгами по подписке, регулярно получал уведомление, кого нужно вырезать, а какую фамилию зачеркнуть… А непосредственно наши собственные биографии сталинизм опалил уже частично. Уже сдыхающим режимом всеобщей секретности. Уже явочным порядком преодоленным запретом на общение с иностранцами. Бесконечными политучебами, которые мы к тому времени уже рассматривали как дополнительный повод подавить сачка. Глушением радиостанций, которое все-таки можно было с хорошим приемником так же преодолеть. Периодически наступающей необходимостью неискреннего выражения лояльности (а искренности никто уже и не требовал). Ну, и все-таки риском засветиться за чтением запрещенной литературы…. То есть всеми прелестями позднего (в стадии обскурации) тоталитаризма, пагубность которого декларативно предлагают признать Михаил Федотов и Сергей Караганов на официальном уровне.Прежде всего, своей бюрократической интонацией. Что, на самом деле, удивительно, принимая во внимание особенности характера Михаила Федотова, который (как выясняется из его интервью на радиостанции «Свобода») и друг Владимира Буковского, и приставал по молодости к какому-то милицейскому старшине в метро, и был даже отчислен за вольнодумство из университета году так в 68-ом, после вторжения советских войск в Чехословакию.
Тем не менее, только потерей неформального контакта данных статусных чиновников с диссидентской средой – с главными антитоталитарными агентами в нашей стране, можно объяснить то обстоятельство, что, продвигая свою программу «десталинизации» через президентскую комиссию, они, получается, как бы делегируют нынешней политической системе осуждать систему предыдущую. Фальшь чего очень тонко сразу почувствовали и коммунисты, и антикоммунисты, и за что рады бить десталинизаторов современные сталинисты.
Причем, доводы коммунистов не в меньшей степени резонны: как судить, если не было никакого формального суда, что-либо осуждающего в нашем прошлом? Если вообще непонятно, что такое тоталитаризм? Напомним: действительно, такая идея - провести суд над коммунизмом типа Нюрнбергского – витала в воздухе непосредственно в 1991-ом, когда, как писал Владимир Буковский, «растерявшаяся номенклатура была на все согласна, опасаясь только одного — самосуда, расправы прямо на улицах» (Владимир Буковский, «Московский процесс»). Но, как известно, тогда потомки палачей эту идею успешно заболтали. Они шантажировали широкую интеллигенцию перспективами новой братоубийственной гражданской войной. И снова такая попытка была предпринята в 1993-ом, когда небольшая братоубийственная война все-таки состоялась - под видом проверки законности указа №1400.
Однако и в этом случае попытка осудить коммунизм кончилась для представителей Ельцина в Конституционном суде сокрушительным моральным поражением, не случайно не оставив о себе в истории России никакой памяти. Подчеркнем: закончилась поражением не из-за недостатка улик, а из-за невозможности разделить политическую элиту. Чтоб с одной стороны оказались чисто преступники, а с другой чисто ангелы с крыльями. Чтоб по одну сторону был бы Сталин, допустим, с Зюгановым, а по другую – Хрущев с Ельциным. Чтоб по одну сторону оказался Крючков, а по другую - Горбачев. И чтоб не было проблемы с ельцинскими судьями, которые все – выходцы из партийной кузнецы кадров.
Сергей Кургинян обычно просто захлебывается от восторга, выпячивая этот парадокс. Как следствие, и сегодня не очень понятно, на чем юридически может основываться «полное признание российской катастрофы XX века, жертв и последствий тоталитарного режима, правившего на территории СССР на протяжении большей части этого века»?
Но аналогичны претензии и «антикоммунистов». Они недоумевают, где в данной концепции начинается тоталитаризм – то есть преступное всевластие государства, и где он кончается, если не считать в каком-то смысле тоталитаризмом… ту же монархию (в документе говорится о блистательных эпохах, якобы имевших место до 17 года, а там, между прочим, было крепостное рабство)? Что за режим у нас был с 1953 по 1991 годы? Как будет соотноситься «программа» с публично выраженной скорбью второго президента России по отношению к «величайшей катастрофе ХХ века», проецированная именно на распад тоталитарного СССР?
Важно и то: не будет ли осуждение тоталитаризма… фикцией, если мы не готовы осуждать перекочевавшие через десятилетия тоталитарные практики – там и сям использование административного ресурса, фальсификацию уголовного преследования оппозиции, манипулирование свободой слова, коррупцию чиновников? А ведь это самый в последнее время состоятельный класс в России – не рабочие и крестьяне, и даже не бизнес. По сути, новые диссиденты так же отказывают нынешнему государству в моральных полномочиях осуждать тоталитаризм.
* * *
Да и осуждение-то это на выходе получается какое-то странное. Везде подчеркивается: народ не виноват. Мы сами больше всех и пострадали. Нас еще нужно и пожалеть! Мы можем возглавить международное движение за…
Даже Игорь Чубайс, идейный антикоммунист, и тот восклицает: «Народ не виноват, виновата система», - как будто система может существовать самостоятельно без участия в ней народа. Да и кто такой «народ», если по количеству человек, непосредственно включенных в репрессивный аппарат, это тоже… «народ»?
Оболваненный? Но ведь то же самое слышали мы и в Нюрнберге: «Я солдат, я выполнял свой долг. Я ничего не знал», - хотя ни у кого, в том числе и у сталинских представителей, тогда (в отличие от сегодняшней интеллигенции и многочисленных авторов ЖЖ) не было слепоты относительно шкалы оценок.
Можно, конечно, понять, для чего делается этот «главный акцент не на обвинении тех из наших предков, кто творил геноцид, разрушение веры и морали, а на почтении и увековечении памяти жертв режима».
Правильно! Чтобы сделать проект приемлемым для начальников и конформного большинства. Чтобы тихо открыть архивы и вообще как-то отыграть к ситуации девяностых, когда общество в большей степени, чем сегодня, было готово к смене политической парадигмы. Однако эта тактика никого не может обмануть. Молодая красивая девушка Наташа Бурлинова, позиционирующая себя «президентом Центра поддержки и развития общественных инициатив «Креативная дипломатия» с легкостью разоблачает хитрости президентского совета.
«… прозорливые авторы предложений, заранее понимая непроходимость тезиса о том, что Россия должна просить у всех прощения (а все-таки хочется, чтобы президент доклад не просто прочитал, но и принял), предлагают иную формулу», - пишет она в статье для Росбалта… И расписывается в том, что даже в таком сильно шифрованным виде «десталинизация» ее не устраивает. Потому что она… «не хочет быть жертвой, не хочет того, чтобы мой народ-победитель стал закомплексованным народом-жертвой, вечно заламывающим руки от осознания собственной неполноценности?» А хочет надевать пилотку с красной звёздочкой назло тем, «кто уничтожил СССР и празднует юбилеи в зарубежных аудиториях».
Хочет – ради бога! Но не мешает креативному дипломату при этом понимать, что точно такие же пилотки со звездочками были и на тех, кто устраивал в СССР фабрики смерти. Эти люди конкретны. И фабрики смерти их тоже конкретны. Другие известные фабрики смерти ХХ века (в фашистской Германии) ЭТИ не отменяют и в «светлый путь» их не превращают. Так же и жертвы этой фабрики, по крайней мере, из культурной среды (крестьян-то особенно никто не считал) – отлично известны.
Без наказания преступников (хотя бы гласностью, хотя бы тем, чтобы назвать их поименно – они ж почти все умерли давно), без осуждения общественного договора на убийство и унижение личности, постоянно заключаемого нашим народом со своими национальными лидерами от Грозного через Петра Первого к Сталину и дальше… Иными словами, без покаяния, хоть это и сильно затертое слово…. не может быть «почтения и увековечения памяти жертв режима». Прямо скажем, это будет не почтение, а издевательство.
Почтение можно оказать только юридическим процессом с обвинителями и защитниками (и пусть защитники предъявят себя, свою мораль, свою философию) – и мы тут снова упираемся в несостоявшийся московский процесс.
Деятели типа Андрея Исаева («Честный понедельник», 4 апреля) взывают: «Не будем устраивать маккартизм и Нюрнберг над самим собой». Или как Сережа Марков: «Надоело мазать черной краской самих себя. Наше общество уже прошло десталинизацию, не надо нам подкидывать ложные цели». Однако они защищают не историю, не имидж страны (а что это такое – имидж без людей?), а оберегают элиту от аудита. Просто как веник. Точно так же растрату прикрывают фальшивой отчетностью: мол, мы квартальную ревизию уже провели, отстаньте, отстаньте...
Они по глупости еще и не понимают – ведь это комиссия им протягивает руку, индульгенцию на веки вечные - с помощью пары памятников, на которых подрядчикам выпадет еще и подзаработать! «Главный акцент не на обвинении, а на почтении и увековечении».
Братцы, но почему же на этом главный акцент?! Забыть про Чикатило, а почтить тех, кого он убил и съел?! Забыть про тех, кто расстрелял Гумилева? Кто сгноил без следов Мандельштама? Кто фальсифицировал повешение Есенина? (Тут не в наборе фамилий дело, а в персонификации огромного мартиролога безымянных жертв.) Забыть следователей, охранников, судей? Единогласных депутатов Верховного Совета? Политически грамотных членов избирательных комиссий? Подписантов под коллективными письмами? Неравнодушную, благодарную или же наоборот встревоженную общественность?
Знаете, отрицая необходимость осуждения зла, мы наоборот актуализируем это зло и все глубже погружаемся в политический цинизм и нравственный релятивизм, отравляя ими свое будущее. Где без небольшого Нюрнберга и здорового маккартизма нам тут, чувствую, точно не обойтись...
* * *
Когда я уже написал эту статью, сталинисты нанесли еще один удар по десталинизаторам, связав нынешнюю (надо сказать, довольно вялую) кампанию с планами обрушения экономики страны (через перестройку-2) или же с планами расчленения России (через десоветизацию, отказ от Сибири). Заодно впутывая сюда и президента, затеявшего осуждение сталинизма и одно время, видимо, рассматривавшего его в качестве коронной фишки своего президентства.
Очередным поводом стала дискуссия на Пятом канале и участие в ней ярого десталинизатора директора ИНИОН РАН Ю. Пивоварова, который действительно раньше и по другому поводу сказал: «Я убежден, что Россия в ближайшие полстолетия уйдет из Сибири: депопуляционные процессы будут столь сильны, что Россия географически сузится до Урала... Нужно, чтобы Россия потеряла... Сибирь и Дальний Восток. Пока у нас будут минеральные ресурсы, пока будет что проедать, пока... зарплаты выдаются так: цены на нефть поднялись - выдали, не изменится ничего... Вопрос в том, кто будет контролировать Сибирь и Дальний Восток? Здесь для русских есть шанс в будущем, великолепный шанс выгодно распорядиться этой территорией - ведь русские там жили и живут, русские лучше других ее знают и т. д. Пусть придут канадцы, норвежцы - и вместе с русскими попытаются управлять данными территориями. Должен возникнуть международный режим».
Получилось: «Смотрите на этих десталинзаторов, вот чего они хотят нашей стране! Вот куда нас ведет президент Медведев». Здесь мы видим, как на дискуссионный контекст накладываются еще какие-то мемы, а интрига, в общем, в другом – кто будет лидером в следующие шесть лет и какую программу этот лидер будет проводить? Альтернативу Путину топят его собственным показным гуманизмом и демократизмом. Если Медведев сделал ставку на десталинизацию… А он ее сделал исключительно потому, что Сталин давно в могиле, возражать не будет, а декларативный отказ от политических репрессий – казалось бы, приветствуется всеми людьми доброй воли? То... проиграл.
За десталинизацию в эфире Пятого канала проголосовали 4%. За то, что это «опасная игра с историей», что бы это ни значило, - 87%. И еще 8% - за то, что «нужно оставить как есть и двигаться дальше», непонятно куда.
Но, во-первых, Медведев никакой реальной десталинизации не проводит и вряд ли он ее будет проводить. Реально десталинизация может проходить через юридический процесс, который никто не готовит, или же культурные программы, на которые у государства попросту нет денег, поскольку у него вообще нет денег на культуру.
Во-вторых, 87%, которые «обеспокоились играми с историей», на самом деле, не играми с историей обеспокоились, а имели в виду, - я уверен, - так же и опасность приватизации десталинизации «партией жуликов и ворья». Возможно, многих из них обеспокоила возникающая при этом амнистия режиму, заграбаставшему бывшую советскую собственность. Ведь Сталин для сегодняшних новых бедных сродни Емельяну Пугачеву, нависающему над номенклатурой, и этим ценен.
Однако десталинизаторы то ли не смогли, то ли не захотели (скорее, не захотели!) развернуть десталинизацию в идеологию обойденных классов, что вообще-то сделать элементарно, достаточно постоянно показывать, каких корней выигравшие от капиталистического транзита социальные группы.
В-третьих, медведевская десталинизация, безусловно, не связана с гипотетическим расчленением России либералами. Это заведомо ложная и клеветническая постановка вопроса, копирайт Кургиняна. А вот судьба России в ее исторических границах, цивилизованность ее политической системы, действительно, завязаны на извечную «проблему русского управления», необходимость отвлекать трудоспособное население на защиту 60932 км границ и оперативно по хозяйственным нуждам доставлять граждан из точки А в точку Б своей страны, раскинувшейся по длине на 10 000 км.
Возможно ли в России такая экономика, чтобы конкурировать с другими странами и делать это вечно и без Сталина? – вот в чем вопрос.
В-четвертых, сталинисты пугают нас наступлением юридических последствий десталинизации. Мол, жертвы потребуют компенсации, и надо будет запускать маховик репрессий в обратную сторону… Но их-то, юридических последствий, как раз и не прослеживается. Нынешнее ФСБ живет в тех же стенах, что и преступный НКВД, убивавший народ пачками. Вчерашние агенты контролируют огромные корпорации. Духи палачей из не столь далекого прошлого нашептывают в уши современным защитникам государства, в котором, не разорвав решительно преемственность традиций фальсификации следственных дел («расправной палаты» - так она называлось при царях), мы вряд ли можем рассчитывать на вменяемое будущее.
Я это понимаю, понимаете ли это вы?
Ссылка: Сложное отношение к десталинизации - Русский Журнал
Комментариев нет:
Отправить комментарий