08.03.2011 20:31
31 человек возглавлял главный банк страны (Народный банк, Госбанк, Центробанк) с 1917 года. 11 из них были расстреляны, один сбежал за границу, один погиб при невыясненных обстоятельствах, один возглавлял госбанк два дня, еще один закончил карьеру кассиром в магазине.
Как-то Виктору Владимировичу Геращенко, еще в бытность его председателем правления Госбанка СССР, предложили повесить в банке портреты предшественников. Он начал разбираться и убедился, что весь начальный советский период работы Госбанка СССР представляет собой белое пятно.
Печальна судьба многих руководителей главного банка страны. Скажу только, что ни один из них (!) не доработал весь положенный ему срок. Именно поэтому с такой надеждой мы смотрим на возможный прецедент, создаваемый на наших глазах председателем Банка России Сергеем Михайловичем Игнатьевым.
11 (24) ноября 1917 года управляющий Государственным банком (с 1914 года) Иван Павлович Шипов (1865–1920) отказался признать советскую власть и был уволен без права на пенсию за саботаж. С этого началась история банковской системы новой России.
До Госбанка СССР с ноября 1917 года по январь 1920 года в составе Наркомата финансов существовал Народный банк РСФСР. Его руководители долго не задерживались на своих постах, судьба их печальна: четверо из шестерых расстреляны, один погиб при невыясненных обстоятельствах, еще один отделался исключением из партии.
Первым комиссаром по Государственному банку на правах управляющего стал польский дворянин Станислав Станиславович Пестковский (1882–1937). Естественно, революционер, постигающий науки на поселениях и в эмиграции. В 1917 году он сменил ряд должностей от управляющего делами городского Совета профсоюзов Петрограда до комиссара Главного телеграфа. Видимо, ему было все равно, чем руководить.
Он сам рассказывал, что, будучи рядовым большевиком, вскоре после октябрьских событий зашел в поисках какой-либо работы в Смольный: «Я открыл двери в комнату, находящуюся против кабинета Ильича, и вошел туда... На диване полулежал с утомленным видомМенжинский. Над диваном красовалась надпись: «Народный комиссариат финансов». Я уселся около Менжинского и вступил с ним в беседу. С самым невинным видом т. Менжинский расспрашивал меня о моем прошлом и полюбопытствовал, чему я учился. Я ответил ему, между прочим, что учился в Лондонском университете, где в числе других наук штудировал и финансовую науку. Менжинский вдруг приподнялся, впился в меня глазами и заявил категорически: «В таком случае мы вас сделаем управляющим государственным банком». Через некоторое время он вернулся с бумагой, в которой за подписью Ильича удостоверялось, что я и есть управляющий государственным банком». Банк Пестковский возглавлял два дня — с 11 (24) ноября по 13 (26) ноября 1917 года. В.И. Ленин поставил ему задачу: найти деньги для революции. Средства Пестковский не нашел, но предложил оформить заем в 5 млн. рублей у знакомого польского банкира. За что был тут же уволен.
Потом работал в Коминтерне. В 1937 году репрессирован, расстрелян как польский шпион.
Его сменил другой дворянин, Валериан Валерианович Оболенский (партийный псевдоним Н. Осинский) (1887–1938) с такой же революционной судьбой, но к тому же с экономическим отделением юридического факультета Московского университета за плечами. В середине ноября пришел в банк с десятком энергичных товарищей и с неограниченными полномочиями. С помощью 50 подписанных, но не заполненных ордеров на арест Оболенский смог добиться того, что не удалось его предшественнику, — ему для нужд Совнаркома были переданы ключи от банковских кладовых и деньги. 23 декабря 1917 года (5 января 1918 года) назначен председателем ВСНХ. Его считают отцом автомобилизма и автомобилестроения в советской России, он стал первым главным редактором журнала «За рулем». Возглавлял в 1926 году ЦСУ, а с 1932 года созданное в декабре 1931 года Центральное управление народно-хозяйственного учета при Госплане СССР. В 1935 году стал первым директором Института народного хозяйства (ныне Институт мировой экономики и международных отношений). 13 октября 1937 года Оболенский был арестован как свидетель по процессу Бухарина — Рыкова, а 1 сентября 1938 года расстрелян. Колесо репрессий на этом не остановилось. Следователи, которые вели дело Оболенского, — Герзон и Коган — были расстреляны в 1938 и 1939 годах, как говорилось в материалах о реабилитации, «за фальсификацию следственных дел и применение недозволенных методов в ходе следствия». Председательствовавший на суде армвоенюрист В.В. Ульрих в 1948 году отделался снятием с работы, понижением в должности до начальника курсов усовершенствования военно-юридического состава Советской армии и вскоре умер.
Кстати, судя по всему, Оболенский был до конца социально активным человеком. Его правнукВалериан Симаков в журнале «Большой город» № 19 (08.11.2010) рассказывает: «Бабушка вспоминает, что он как-то сказал жене, что хорошо как-нибудь исхитриться и бросить наСталина тифозную вошь!».
Далее (с декабря 1917 года) настала очередь Георгия (Юрия) Леонидовича Пятакова, ставшего в дальнейшем председателем правления Государственного банка СССР. Однако поначалу в марте 1918 года Пятакова сменил первый представитель рабочего класса (по крайней мере, по происхождению) Александр Петрович Спунде (1892–1962). Он успел поработать учеником торговой конторы в Риге и управляющим книжным складом, конторщиком в Сибирской торговой компании и счетоводом в Минусинской конторе Русско-Азиатского банка, окончить торговую школу и частные вечерние общеобразовательные курсы. Занимал пост комиссара Государственного банка до июня 1918 года. После этого судьба его еще раз свяжет с главным банком страны: в 1922–1923 годах он был управляющим Украинским отделением Госбанка в Харькове, а с 1926 по 1930 год фактически руководил Госбанком СССР, будучи зампредом правления при живущем за границей председателе А.Л. Шейнмане, а позже – вновь при Г.Л. Пятакове. Спунде принимал активное участие в разработке первого пятилетнего плана. Судьба у него нетипичная для тех лет, хотя избежать ссылок и арестов до революции ему не удалось, зато он достаточно благополучно прожил до 1962 года, будучи с 1931 года на пенсии (он был только исключен из партии как «левый коммунист» и активный сторонник Бухарина). Не желая оставаться без дела, бывший руководитель главного банка страны работал главбухом Сельэлектро, а с 1948 по 1951 годы — кассиром в Мосторге.
За ним был Тихон Иванович Попов (1872–1919), родившийся в семье протоиерея. Это был зрелый человек 48 лет (предшественникам было от 26 до 35 лет), окончивший историко-филологический факультет Харьковского университета. Член РСДРП с 1893 года. Как и В.И. Ленин, карьеру начинал секретарем присяжного поверенного (Ленин был помощником), но, говорят, более успешно. Получил известность, защищая социал-демократов на многочисленных политических процессах. Работал агентом Киевского земского общества страхования от огня. В 1913 году — член «тpойки», возглавлявшей газету «Пpавда». В 1912–1913 годах получил опыт работы в банке — служил в Торгово-промышленном банке в Петербурге и его московском отделении. Видимо, благодаря этому в качестве главного комиссара-управляющего Московской конторой Государственного банка участвовал в проведении в 1917 году национализации частных банков.
Главным делом Попова на посту главного комиссара Народного банка РСФСР в июне — октябре 1918 года стала эвакуация в Казань по указанию В.И. Ленина летом 1918 года части золотого запаса банка, находившегося в Особой кладовой Московской конторы (в Большом Кремлевском дворце). До этого другая часть золотого запаса была уже эвакуирована в Самару. После обострения положения на Восточном фронте Попов поручил Казанскому филиалу Народного банка подготовить ценности к эвакуации, однако вопреки его указаниям красный главком М.А. Муравьев воспрепятствовал вывозу золота в Нижний Новгород. После сдачи Красной армией Казани и Самары золото попало вначале к белочехам, а затем — к колчаковцам. Рассказы о «золоте Колчака» до сих пор будоражат умы историков и публицистов. Оно же фактически сгубило Т.И. Попова. После того, как выяснилось, что золото «пошло по рукам», в октябре 1918 года Тихона Ивановича сделали крайним и понизили в должности, назначив заместителем главного комиссара Народного банка РСФСР. А в ноябре 1919 года его направили на подпольную работу в Баку. До места назначения Попов не доехал, в астраханских степях он был окружен белогвардейцами и, чтобы не попасть в плен, застрелился. По другой версии, парусник, на котором он плыл в Баку, был настигнут в море белогвардейским кораблем.
Про последнего комиссара Народного банка написаны книги, это была занимательная фигура — Якуб Ганецкий (1879–1937) (настоящее имя — Яков Станиславович Фюрстенберг, партийные псевдонимы: Генрих, Куба, Микола и Машинист). Родился в Варшаве в семье промышленника. Учился два семестра на естественном факультете Берлинского университета, затем в университетах Гейдельберга и Цюриха. С 1896 года в рядах социал-демократии Королевства Польского. Ближайший соратник Дзержинского. До Февральской революции 1917 года в России практически не появлялся. Принимал участие в работе берлинской секции Бунда (Всеобщего еврейского рабочего союза в Литве, Польше, России). Именно он в 1914 году способствовал освобождению Ленина из австрийской тюрьмы и его переезду в Швейцарию, а после Февральской революции участвовал в организации возвращения Ленина и других российских социал-демократов в Россию в так называемом немецком запломбированном вагоне. Его имя тесно связано с именем известного демона революции Александра Львовича Парвуса. Ганецкий был исполнительным директором экспортно-импортной фирмы «Фабиан Клингслянд» в Стокгольме, а Парвус — ее основателем. Наконец, он особо доверенное лицо Ленина, через которого якобы Германия финансировала большевистскую партию.
А.Ф. Керенский в статье «Парвус — Ленин — Ганецкий» (журнал «Новая Россия», Париж) писал: «Временное правительство точно установило, что денежные дела Ганецкого с Парвусом имели свое продолжение в Петербурге, в Сибирском банке, где на счету на имя родственницы Ганецкого, некоей Суменсон, а также небезызвестного Козловского хранились очень большие денежные суммы, которые через Ниабанк в Стокгольме переправлялись из Берлина при посредничестве все того же Ганецкого...» В Россию он вернулся после Октябрьской революции и сразу был назначен помощником главного комиссара Государственного банка. Связи Ганецкого с Германией и Парвусом стали причиной партийного разбирательства в РСДРП(б). В начале 1918 года Яков Станиславович даже был исключен из партии, но в результате личного вмешательства Ленина восстановлен и в октябре 1918 года даже стал товарищем (заместителем) главного комиссара Народного банка РСФСР, а в ноябре и.о. главного комиссара. Видимо, Парвус хорошо научил его считать деньги. На этой должности Ганецкий оставался вплоть до упразднения Банка в январе 1920 года. В конце карьеры с 1932 по 1935 год руководил Государственным объединением музыки, эстрады и цирка, а в 1935 году стал директором Музея Революции СССР. В 1937 году был, естественно, репрессирован и расстрелян.
Госбанк СССР
За последние 90 лет председателями Госбанка СССР, Центрального банка РСФСР, Центрального банка РФ становились 25 человек. Расстреляны из них семеро, один предусмотрительно попросил политического убежища в Англии, один оказался членом «антипартийной группировки», еще один умер во время исполнения обязанностей. Остальных отправляли в отставку без серьезных для них последствий.
Государственный банк РСФСР был учрежден 4 октября 1921 года декретом Совнаркома за подписью В.И. Ленина. 7 октября 1921 года декрет утвердила IV сессия ВЦИК. В условиях НЭПа без него было невозможно обойтись. Банк не был самостоятельным, он напрямую подчинялся наркому финансов, его задачей было «способствовать кредитом и прочими банковыми операциями развитию промышленности, сельского хозяйства и товарооборота», а также развитию «правильного денежного обращения».
Госбанк начал операции 16 ноября 1921 года. Ему предоставили монопольное право на проведение операций с валютой и валютными ценностями. После появления в октябре 1922 года твердого червонца Госбанк стал также эмиссионным центром и начал выпускать банковские билеты. В отличие от так называемых совзнаков червонцы «обеспечивались в полном размере устойчивой иностранной валютой, золотом, драгоценными металлами и прочими активами Госбанка».
Когда в 1922 году разрешили создавать коммерческие банки, Госбанк стал координировать их деятельность.
Первым председателем 13 октября 1921 года стал Арон Львович Шейнман (1886–1944). Младший ребенок купца (по другим сведениям, банкира), имевшего также двенадцать дочерей. Как и многие другие дети из богатых еврейских семей, рано увлекся радикальными идеями переустройства мира. Еще в 1903 году, обучаясь на «счетовода» в коммерческом училище, он познакомился с большевиками. Желая отвлечь сына от нежелательных связей, отец отправил Арона, служившего тогда банковским конторщиком, учиться за границу, в Швейцарию и Германию, где он имел несчастье встретить Ленина и уже упоминаемого Ганецкого.
В канун Октябрьской революции Шейнман возглавляет Совет депутатов армии, флота и рабочих Финляндии, где, по оценке Л.Д. Троцкого, зарекомендовал себя «человеком осторожным и бюрократического склада, но шедшим в то время в ногу…» (Л.Д. Троцкий. История русской революции). В 1918 году он становится комиссаром финансов Петроградской трудовой коммуны и замнаркомфина РСФСР. Далее можно перечислить множество его различных должностей — ротация в то время была сумасшедшей. До 1921 года Шейнман поработал и финансовым атташе полпредства в Стокгольме, и членом коллегии Наркомата продовольствия, замнаркомвнешторга, и даже полпредом в меньшевистской Грузии (он сменил на этом посту в сентябре 1920 года С.М. Кирова).
Следует сказать, что в Скандинавии во время пребывания там нашего героя происходили серьезные события. В Швеции он знакомится с банкиром Улофом Ашбергом, сотрудничавшим со многими российскими большевиками, в частности Л.Б. Красиным. Этот бизнесмен принял участие не в одной крупной финансовой махинации. В том числе на его совести регулярный вывод финансов и золота за границу. Вот что, в частности, вспоминал торговый представитель в Ревеле (Таллин) Георгий Соломон (Исецкий): «Назначив меня в Ревель, советское правительство возложило на меня обязанность снабжать актуальной валютой все наши заграничные организации, а также и многочисленные тайные отделения Коминтерна, пожиравшие массу денег... Задача эта была нелегкая. Я имел возможность продавать золото только в Стокгольме. Конечно, стокгольмская биржа была лишь промежуточным этапом для нашего золота и, в свою очередь, перепродавала его на крупных биржах — например, берлинской. Для обезличивания нашего золота в целях сокрытия его происхождения его переплавляли в золотые слитки («свинки»)».
Был Ашберг среди организаторов и в других подобных «операциях», в том числе и так называемой «паровозной аферы». В 1920 году на закупки паровозов за границей советское правительство выделило 200 млн. золотых рублей из золотого запаса, оставшегося от Российской империи. За границей оно продавалось по бросовым ценам, а вот за паровозы и оборудование платили щедро. Шейнман в то время уже был в Москве. Но вот 18 августа 1922 года он, безусловно, помог своему партнеру Улофу Ашбергу получить концессию на создание Российского коммерческого банка в Москве, преобразованного позже во Внешторгбанк.
Как писала европейская пресса, «из Стокгольма сообщают, что вышеуказанный большевик... передал несколько миллионов рублей Олафу Ашбергу, хорошо известному директору банка, который в декабре 1918 года основал новый банк Svenska Ekonomiaktiebolaget»…
Кстати, в январе 1919 года Шейнман возвращается в Москву не совсем добровольно — он высылается из Швеции вместе с В.В. Воровским, М.М. Литвиновым, М.М. Бородиным и другими большевиками.
Шейнман является одним из главных идеологов и организаторов НЭПа. Во многом по этой причине именно его назначают первым председателем правления Госбанка, активно участвует в проведении знаменитой денежной реформы, его подпись стоит на каждом советском червонце.
Интересная история приведена в книге А.И. Солженицына «Двести лет вместе»:
«Будучи директором-распорядителем первого треста в Союзе, Северолеса, я как-то позвонил Шейнману, директору Госбанка, и просил его увеличить размер кредита для этого треста <...> Обращаясь к Шейнману по телефону, я сказал приблизительно следующее:
— Пойдите нам навстречу и дайте нам лишних несколько миллионов аванса под лесные операции.
На это последовал следующий ответ:
— А, вы хотите, чтобы я пошел вам навстречу? Хорошо. Вот вы в Лубянском переулке, а я на Кузнецком. Мы выйдем одновременно и как раз встретимся на Лубянке. Подходит вам это место встречи?».
В июле 1923 года Шейнман стал первым председателем правления Госбанка СССР (после его образования).
В 1925 году Шейнман — нарком внутренней торговли, но уже с января следующего года вновь председательствует в Госбанке, являясь одновременно замнаркомфина и членом Совета труда и обороны СССР.
В июле 1928 года Шейнман получает разрешение Политбюро ЦК ВКП(б) уехать в двухмесячный отпуск в Германию. Оттуда он пишет письмо председателю Совета народных комиссаров (СНК) А.И. Рыкову, в котором жалуется на «довольно паршивое» здоровье, мучительные боли и нехватку денег, а также выражает опасения по поводу своего будущего: «Неполучение указаний от начальства для человека, находящегося в моем юридическом положении, штука весьма неприятная и вряд ли способствующая улучшению моего состояния».
В стране действительно уже началось свертывание НЭПа и борьба с «правым уклоном». 18 сентября 1928 года в «Правде» была опубликована статья И.В. Сталина «Коминтерн о борьбе с правыми уклонами». А вскоре на апрельском 1929 года Пленуме ЦК его лидеров (А.И. Рыкова, Н.И. Бухарина, М.П. Томского) подвергнут резкой критике, и уклон будет «разгромлен». Шейнман был, безусловно, близок к этой группе.
А вот воспоминания «Господь низвергает своих ангелов» жены известного деятеля Коминтерна Отто Куусинена, Айно. К ним надо относиться с осторожностью, в книге много ошибок, да и, судя по всему, мемуарист плохо различает функции банка и ломбарда. И с датами у нее нестыковка:
«Знатоком финансовых дел считался в середине 20-х годов товарищ Шейнман, который, по рассказам Отто, был в 1918 году советником и связным между большевиками и «красными» в Финляндии. Отто считал Шейнмана волшебником в финансовых делах, и неудивительно, что позже, в Москве, тот стал директором Госбанка. На него возлагались большие надежды: надо было придумать, как стабилизировать рубль и улучшить положение с валютой. Шейнман по работе постоянно поддерживал связь с банками и правительствами Европы. <…>
Ленин считал стабилизацию рубля настолько важным моментом, что однажды сказал: «Если мы не сможем стабилизировать нашу валюту, мы обречены на неудачу и провал». Шейнман часто выезжал за границу. Проработав несколько лет, он в 1927 году попросил разрешения взять с собой за границу жену и детей. Иначе коллеги на Западе ехидничают, что члены семьи остаются во время его поездок как бы заложниками. Разрешение было получено, семья выехала за границу. Вскоре из Праги пришло письмо, в котором Шейнман сообщал, что никогда, к сожалению, не сможет стабилизировать рубль. Поэтому больше не может возглавлять банк и в Россию не вернется. Что собирается делать, не сообщил.
Вскрыли сейфы — на это имели право только руководители страны — они были опустошены. Шейнман прихватил все, имеющее за границей ценность, как рассказывал мне Отто, — все, что только мог. Парадокс, но правительство вынуждено было молчать, даже в Москве мало кто знал об этой краже. Шейнман рассчитал верно: западные финансисты и раньше сомневались в кредитоспособности большевиков. Если бы на Западе узнали о размерах кражи, недоверие стало бы еще больше. Поэтому невозможно было вернуть ни Шейнмана, ни деньги».
Исполнявшим обязанности председателя Госбанка на время отпуска, кстати, сделали А.П. Спунде, о котором уже был разговор.
Поскольку уже намечались переговоры об урегулировании финансовых претензий американских банков в обмен на предоставление ими долгосрочных кредитов СССР, 4 августа Спунде уведомил вице-президента Chase National Bank о намерении лечившегося в Германии Шейнмана посетить Соединенные Штаты.
20 апреля 1929 года Рыков сообщает участникам пленума о решении председателя Госбанка Шейнмана не возвращаться в СССР и выходе из рядов ВКП(б). Нарком по военным и морским делам и председатель РВС СССР К.Е. Ворошилов объявляет Шейнмана предателем и, может быть, «больше — вором, потому что он сидел в аппарате Госбанка».
В тот же день вышло постановление СНК РСФСР об освобождении Шейнмана от обязанностей председателя Госбанка. Его сменяет Г.Л. Пятаков.
Руководство страны размышляет, что делать. Во-первых, на заграничном счету Шейнмана находились крупные суммы. Во-вторых, фирмы, с которыми непосредственно связан бывший председатель, — Амторг, Аркос — входили в мобилизационную сеть коммерческих предприятий Разведывательного управления РККА за рубежом. Судя по всему, Шейнман хорошо знал все прикрытия советских разведчиков в системе Внешторга и имел прямой доступ к шифрпереписке. Вот, в частности, что говорилось в одном из документов английской S.I.S (Sentral Intelligence Servise):
«В статье в Daily Mail под названием «Красная Рука в американских выборах», было указано, что г-н Мэтью Уолл (Matthew Woll), исполняющий обязанности президента Национальной гражданской федерации, написал открытое письмо А.Л. Шейнману, ушедшему в отставку председателю советского государственного банка, собирающегося в Нью-Йорк, чтобы взять на себя руководство Амторгом через сотрудничество с Советским Коммерческим Бюро в США. Г-н Уолл утверждал, что все деньги на коммунистическую деятельность в США поступают через Амторг, и он упомянул Аркос в Лондоне и Пекине как аналогичную помощь в этих двух городах. Он продолжал также: установлено, что под руководством Амторга существует в Америке очень активная советская секретная служба, которая не делает нашей стране ничего хорошего, и которая используется в качестве инструмента для подавления русских в Америке путем угроз их семьям и близким, находящимся до сих пор в России».
Шейнман оперативно делает заявление о том, что он не хочет вредить Советской власти. А Сталин пишет полпреду СССР в Германии Н.Н. Крестинскому, что не исключено, что невозвращенцу будет предложена работа за границей. В мае в качестве «цены за молчание» ему предлагают ежемесячную пенсию в 1000 марок.
Скандал в советском банке
«Коммунистический суд винит бывшего директора за деморализацию. Арон Шейнман, бывший директор советского Государственного банка, недавно посетивший США и затем отказавшийся вернуться в Россию, был объявлен судом коммунистической партии, завершившимся 17 августа, «ответственным за скандальную деморализацию, открывшуюся среди сотрудников-коммунистов Госбанка», согласно депеше из Москвы в Еврейское телеграфное агентство New York Times. 8 сентября 1929.
Одновременно наркому внешней и внутренней торговли СССР А.И. Микояну поручают в недельный срок подобрать новую работу бывшему банкиру. Однако решение «о возможности использования Шейнмана на одном из небольших постов за границей» Политбюро ЦК ВКП(б) принимает лишь 1 ноября 1932 года. Тогда же согласовываются условия «вооруженного мира»: Шейнман «освободил хранившиеся на его личном счету секретные фонды, а советское правительство предоставило в его распоряжение определенную сумму отступного». Арону Львовичу доверяют руководство отделением «Интуриста» в Лондоне. Он возглавляет его до начала войны в 1939 году. 23 октября того же года он принимает гражданство Великобритании.
Как известно, между советским правительством и бывшим председателем Госбанка А. Шейнманом после его ухода состоялось соглашение, в силу которого Шейнман обязался не выступать против советского правительства, за что он получал по 150 000 марок в месяц.
Ныне жалованье бывшему председателю Госбанка сокращено до 600 марок в месяц. В Москве считают, что за молчание и этой суммы достаточно, а заслуг у Шейнмана, по-видимому, мало...» «Новое Русское Слово», Нью-Йорк.
Заканчивал свою жизнь некогда главный банкир Советского союза кладовщиком на одной из лондонских фабрик. Скончался Шейнман 22 мая 1944 года в возрасте 58 лет от рака мозга.
…В 1929 году состоялось «третье пришествие» Г.Л. Пятакова к руководству главным банком страны. Он уже был главным комиссаром Государственного банка и главным комиссаром Народного банка РСФСР.
Георгий (Юрий) Леонидович Пятаков (1890–1937) тоже не из простой семьи крупного владельца сахарного завода в Киевской губернии. Революционная деятельность и ему не позволила получить высшее образование. Он успел окончить только реальное училище и три курса экономического отделения юридического факультета Петербургского университета.
В октябре 1917 года Пятаков возглавил Киевский совет рабочих и солдатских депутатов и Военно-революционный комитет. 6 ноября председатель Ленин вызывает Пятакова в Петроград и назначает помощником главного комиссара Госбанка с правами товарища управляющего, а в декабре — главным комиссаром.
Вместе со своим руководителем Оболенским Пятаков занимается подавлением саботажа чиновников Государственного банка. Не приняв условия Брестского мирного договора, в феврале 1918 года он подписывает приказ по Народному банку РСФСР о передаче своих полномочий своему помощнику Спунде и уезжает на Украину организовывать партизанскую войну против кайзеровских войск.
Через полгода, в октябре 1918 года, СНК вновь назначает Пятакова главным комиссаром Народного банка РСФСР. Но ему вновь не суждено долго поработать на этом посту. Уже через месяц он возвращается на Украину, главным же комиссаром становится его новый помощник, Я.С. Ганецкий.
20-е годы были у Пятакова бурными. За свои действия в начале 20-х годов он получил звание одного из палачей Крыма (так как в конце 1920 года возглавлял «Чрезвычайную тройку по Крыму»). Успел побывать председателем Центрального правления каменноугольной промышленности Донбасса, начальником Главного управления по топливу, заместителем председателя Госплана и ВСНХ, председателем Главного концессионного комитета, наконец, торгпредом СССР во Франции.
В.И. Ленин в своем «Письме к съезду» писал о Пятакове: «Человек, несомненно, выдающейся воли и выдающихся способностей, но слишком увлекающийся администраторской стороной дела, чтобы на него можно было положиться в серьезном политическом вопросе».
После смерти Ленина, в 1924 году, Пятаков недальновидно присоединился к Троцкому, выступив против Сталина. Протестовал против введения НЭПа. В 1926–1927 годах активный участник троцкистской оппозиции.
Но будучи человеком гибким, в 1928 году он утверждал: «Диктатура пролетариата есть власть, осуществляющаяся партией, опирающейся на насилие и не связанной никакими законами... И еще раз скажу: если партия для ее побед, для осуществления ее целей потребует белое считать черным, я это приму и сделаю своим убеждением».
После исключения в декабре 1927 года на XV съезде ВКП(б) из партии как деятеля троцкистской оппозиции раскаялся и уже в следующем году, после покаянного заявления, был в партии восстановлен.
В результате в октябре 1928 года Пятаков вновь направляется на работу в Госбанк. Вначале становится заместителем председателя правления, а весной 1929 года председателем правления. Причиной новой отставки Пятакова в октябре 1930 года называют неудачи в проведении первого этапа кредитной реформы.
В 1936 году его арестовали. На процессе «Параллельного антисоветского троцкистского центра» (Г.Я. Сокольников, К.Б. Радек, Л.П. Серебряков, Н.И. Муралов и др.) 23–30 января 1937 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Пятакова к расстрелу.
Пытаясь спасти себя, бывший председатель правления Госбанка, согласно докладу Н.И.Ежова Сталину, просил предоставить «любую форму реабилитации» и, в частности, «разрешить ему лично расстрелять всех приговоренных к расстрелу по процессу, в том числе и свою бывшую жену».
Николай Гаврилович Туманов (1887–1936) так и не возглавил Госбанк, хотя в 1924–1926 годах исполнял обязанности председателя правления. После окончания четырех классов городского училища работал в частных фирмах и банковских учреждениях родного города Острова Псковской области и в Петербурге.
В декабре 1917 года он поступил на службу в Госбанк для борьбы с саботажем тамошних чиновников. Видимо, Туманов проявил себя хорошо, потому что уже в январе 1918 года его назначают управляющим одного из отделений банка в Петрограде, а затем — Народного банка Северной области (1918–1919). В 1920 году он становится уполномоченным Наркомата финансов РСФСР на Украине.
В октябре 1921 года Туманов — член правления Госбанка РСФСР, в 1923 году также член коллегии Наркомфина и нарком финансов Закавказской Социалистической Федеративной Советской Республики. Активно участвует в проведении денежной реформы.
В марте 1924 года, как уже говорилось, в Германию уезжает Шейнман. Туманов назначается исполняющим обязанности председателя правления Госбанка СССР. Находился он на этой должности до января 1926 года.
Это был важный период в истории Госбанка. Желая поддержать покупательную способность рубля, Банк проводил постоянные валютные интервенции, в результате к началу 1926 года и без того небольшие золотовалютные резервы страны оказались исчерпанными. В стране тогда была введена вначале монополия на внешнюю торговлю, а затем, в апреле 1926 года, прекращается котировка червонцев на зарубежных биржах, и в июле запрещается вывоз из страны советских денежных знаков и платежных документов в рублях без особого разрешения. Так начала вводиться государственная валютная монополия, действовавшая до конца 80-х годов ХХ века.
Говорят, что Туманов был сторонником наркома финансов Г.Я. Сокольникова, считавшего, что руководство СССР переоценивает возможности планового ведения народного хозяйства. В декабре 1925 года на XIV съезде ВКП(б) нарком примкнул к так называемой новой оппозиции и был снят с работы. За ним пошел Туманов.
Забавно, что его сменил все тот же Шейнман, а заместителем председателя правления Госбанка был назначен Пятаков. Туманов не уходит из банковской системы. С 1931 по 1932 год он работает председателем правления Банка долгосрочного кредита СССР, а потом управляющим Промышленным банком СССР. Но в 1936 году его арестовывают, и 3 сентября военная коллегия Верховного суда СССР приговаривает к высшей мере наказания.
Моисей Иосифович Калманович (1888–1937) родился в семье торговца, в 1904 году вступил в партию социалистов-революционеров, одумался, в 1917 году присоединившись к РСДРП(б). После революции работает на партийных и хозяйственных должностях в Белоруссии и на Украине. Во время военного коммунизма организует карательные экспедиции по насильственной реквизиции хлеба у крестьян. Видимо, успешно. В 1923 году Калманович уже нарком продовольствия РСФСР, затем работал в Сахаротресте и Промбанке (1927–1928).
С должности заместителя народного комиссара земледелия его 18 октября 1930 года назначают председателем правления Госбанка СССР. Он быстро проявил себя в новой должности (или просто в связи с чистками не хватало кадров), поскольку в ноябре того же года Калманович был назначен одновременно заместителем наркома финансов, членом Совета труда и обороны, членом коллегии Наркомата рабоче-крестьянской инспекции и избран кандидатом в члены ЦК ВКП(б).
С периодом руководства Калмановича связана перестройка кредитной системы СССР, проходившая в 1931 и 1932 годах. В первую очередь надо вспомнить принятое 24 января 1931 года постановление СНК СССР «О мерах улучшения практики кредитной реформы». В ходе реформы укрепляются безналичные расчеты, которые централизуются в Государственном банке. Коммерческое кредитование заменяется прямым банковским кредитованием. Товар теперь оплачивается только при согласии покупателя на принятие продукции (акцепта счета).
Незадолго до этого, в конце 1930 года, в Госбанке вводится система межфилиальных оборотов (МФО), связавшая между собой все региональные подразделения Госбанка и максимально облегчившая проведение расчетов. Эта система с небольшими изменениями просуществует почти 60 лет. Калманович был освобожден от обязанностей председателя правления и заместителя наркома финансов 4 апреля 1934 года. Его назначают наркомом зерновых и животноводческих совхозов СССР. Снят с этого поста он будет 11 апреля 1937 года, через два месяца его арестуют и вскоре расстреляют.
Лев Ефимович Марьясин (1894–1938) после революции был на партийной работе. В 1922 году становится председателем Центрального совета народного хозяйства (ЦСНХ) ТАССР, поднимал Туркестан. Затем Главное экономическое управление ВСНХ — заведующий отделом торговой и финансовой политики. С 1925 года вновь на партийной работе.
Банкиром он стал после учебы на экономическом отделении Института красной профессуры. Хватило трех лет (1928–1930), чтобы быть утвержденным в должности члена правления, а через год — заместителя председателя правления Государственного банка СССР. Наконец, в апреле 1934 года Марьясин — председатель правления Госбанка СССР, по должности он также член Совета труда и обороны (СТО) и заместитель наркома финансов. Занимал он этот пост до июля 1936 года, тогда же был репрессирован.
Летом были арестованы и все заместители председателя правления Госбанка СССР. 10 сентября 1937 года Марьясин был осужден Военной коллегией Верховного Суда СССР по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации и 22 августа 1938 года расстрелян.
Привожу без комментариев рассказы о двух жертвах сталинских репрессий. Наиболее щепетильным читать не рекомендую, но все-таки решился поместить эту цитату, так как прежде она была опубликована в книге известного российского общественного деятеля, заместителя председателя Общества «Мемориал» Никиты Васильевича Петрова, впервые изданной в 2002 году в солидном стенфордском издательстве Hoover Institution Press. Да и российское издательство говорит само за себя: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН). Серия «История сталинизма». Фонд первого президента России Б.Н. Ельцина:
«В конце 20-х — начале 30-х годов Ежов пристрастился к пьянству. Позже Зинаида Гликина, давняя подруга Евгении (супруги Ежова) еще по Гомелю и постоянная гостья ее дома, показала на допросе:
«Еще в период 1930–1934 гг. я знала, что Ежов систематически пьет и часто напивается до омерзительного состояния... Ежов не только пьянствовал. Он, наряду с этим, невероятно развратничал и терял облик не только коммуниста, но и человека...
Его <…> собутыльником был Лев Ефимович Марьясин, вместе с Ежовым бывший еще одним заместителем заведующего орграспредотделом с ноября 1927 г. <…> Имеются свидетельства о том, как Марьясин и Ежов любили убивать время. Напившись пьяными, они устраивали соревнование, кто из них, сняв штаны и сев на корточки, выпуская газы, быстрее сдует горку папиросного пепла с пятикопеечной монеты.
Через Марьясина Ежов познакомился с его шефом Георгием Леонидовичем Пятаковым. С 1928 года Пятаков был заместителем председателя, а в следующем году — уже председателем правления Госбанка СССР, а затем в 1932 он стал заместителем наркома тяжелой промышленности. На суде в 1940 г. Ежов рассказал о своей обиде на Пятакова:
«Обычно Пятаков, подвыпив, любил издеваться над своими соучастниками. Был случай, когда Пятаков, будучи выпивши, два раза меня кольнул булавкой. Я вскипел и ударил Пятакова по лицу и рассек ему губу. После этого случая мы поругались и не разговаривали».
Марьясин пытался помирить обоих, но Ежов отказался и, в конце концов, порвал и с Марьясиным. Все эти и другие знакомые Ежова были впоследствии осуждены как «троцкисты» и т.п., а когда в 1939 году Ежов сам был арестован, его, конечно же, обвинили в контактах с этими «врагами».
Госбанк в разгар террора
Затем руководителями Госбанка последовательно назначались имевшие опыт партийной и хозяйственной (но не банковской!) работы Соломон Лазаревич Кругликов (1936–1937) иАлексей Петрович Гричманов (1937–1938). Соломон Лазаревич Кругликов (1899–1938) по возрасту смог заняться политической деятельностью только после революции. В 1920–1925 годах он был политработником в Красной армии. Затем окончил экономическое отделение Института красной профессуры.
После введения Кругликова в 1930 году в состав Центральной контрольной комиссии (ЦКК) ВКП(б) начинается его хозяйственная карьера. В ноябре того же года переведен на работу в Планово-экономическое управление ВСНХ. Далее ответственная работа в различных наркоматах. Наконец в 1935 году он уже член ВЦИК.
В 1936 году его назначают председателем правления Госбанка СССР, а также по должности членом СТО и замнаркома финансов. Кругликов успевает поработать в комиссии под руководством заместителя председателя Совнаркома В.Я. Чубаря. Комиссия разрабатывала проекты постановлений ЦК ВКП(б) и СНК СССР о работе финансово-кредитной системы, в частности, постановление «О мерах улучшения кредитной работы Государственного банка СССР». В нем впервые было предложено ввести очень распространенные позднее способы расчетов: взаимные зачеты и плановые платежи. И что очень важно, впервые было предложено выделить Госбанк из состава Наркомата финансов. Однако, видимо, время для решения этого вопроса тогда еще не пришло.
Интересная инициатива (реализованная только в 90-е годы) содержалась в другом проекте — организовать государственное казначейство и освободить Госбанк от кассового исполнения госбюджета. Были там и другие революционные инициативы.
Поработать в Госбанке Кругликову пришлось недолго — 11 сентября 1937 года он был арестован. 19 марта 1938 года приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР по обвинению «в участии в контрреволюционной террористической организации правых, действовавшей в Наркомтяжпроме СССР, проведение вредительской работы и подготовку террористического акта против Ежова». 28 июля 1938 года он был расстрелян в поселке Коммунарка Московской области.
Алексей Петрович Гричманов (1886–1939) — судя по всему, самый малограмотный председатель правления. За его плечами была только церковно-приходская школа. Работал рабочим на заводе, грузчиком на вокзале. Война открыла ему перспективы: «вел революционную пропаганду на румынском фронте. Не единожды избирался членом солдатских комитетов, был делегатом армейского съезда». Он участвовал в установлении советской власти в Одессе и Севастополе, ликвидировал басмачество в Средней Азии. Затем, до 1928 года, занимался политической работой в армии, боролся с контрреволюцией и саботажем в Оренбурге. Таким образом, он попадает на работу в центральные партийные и советские органы, входит в ЦКК РКИ. Потом вновь практическая работа — участие в ликвидации восстания в Каракалпакии. В 1930–1932 годах Гричманов уже заместитель заведующего организационно-распределительным отделом ЦК ВКП(б). Потом работа в регионах и, наконец, в 1935 году приглашение в центральный аппарат ЦК ВКП(б), потом, с 1936 по 1937 год, Гричманов возглавляет исполнительный комитет Ленинградского областного Совета депутатов трудящихся. Затем, в августе 1937 года, его назначают первым заместителем наркома финансов СССР, а 13 сентября 1937 года — председателем правления Госбанка СССР. Кстати, именно тогда, в 1938 году, Госбанк все-таки выходит из системы Наркомата финансов, в составе которого он находился с момента своего создания, поэтому Гричманов стал первым из председателей правления Госбанка, которого ввели в состав Совета народных комиссаров СССР (СНК) в ранге министра.
Как часто бывает (по крайней мере, у нас), новый председатель начал с исправления деяний предшественника. Он выступил против новаций, предложенных Кругликовым.
16 сентября 1937 года Гричманов подготовил приказ: «немедленно приступить к работе по разделению Московской областной конторы Госбанка», и «выявить причины и лиц, виновных в преступном саботировании Постановления Совнаркома СССР от 28 февраля с.г.».
11 октября 1937 года последовал приказ управляющего Московской областной конторой Государственного банка В. Григорьева «для укомплектования Московской Городской Конторы Госбанка выделить следующих работников…» Вновь городское и областное отделение объединились только через 60 лет под руководством К.Б. Шора.
16 июля 1938 года Гричманов арестован, приговорен к смертной казни и 25 февраля 1939 года расстрелян.
Повышение статуса главного банка страны «похоронило» Гричманова, явно не соответствующего должности его руководителя. Теперь требовалось, чтобы председателем правления Госбанка стал политический тяжеловес. И в 1938 году на эту должность назначаютНиколая Александровича Булганина (1895–1975), который одновременно являлся заместителем председателя Совнаркома СССР и членом ЦК ВКП(б).
Булганин — слишком известная личность, чтобы пытаться описать его жизнь и деятельность в столь коротком очерке. Коснусь лишь некоторых, связанных с работой в Госбанке эпизодов.
В 1938 году, после прихода Булганина, в Госбанке было создано центральное планово-экономическое управление правления Госбанка, включавшее отделы кредитного и кассового планов. Его возглавил молодой В.С. Геращенко (отец В.В. Геращенко). В этот период по свидетельству Н.Д. Барковского (в 26 лет ставшего в те же годы начальником управления), «обновление специалистов проводилось в связи с тем, что одна часть старых работников была репрессирована, а другая часть уволена по мотивам несоответствия своей должности» (Н.Д. Барковский. Мемуары банкира. М.: Финансы и статистика, 1998).
В апреле 1940 года Булганина освободили от должности в Государственном банке СССР, и он стал председателем Совета металлургии и химии при СНК СССР. В октябре 1940 года он вновь был назначен на должность председателя правления Государственного банка СССР, но управлял им лишь номинально. До второго увольнения в 1945 году из Госбанка он являлся членом Военных советов вначале Западного, а потом 2-го Прибалтийского и 1-го Белорусского фронтов. Затем членом Государственного комитета обороны и заместителем народного комиссара обороны СССР.
В марте 1958 года Булганин снят с должности председателя Совета министров СССР (его место занял Н.С. Хрущев) и в третий раз назначен председателем правления Государственного банка СССР (этот рекорд сумел побить только В.В. Геращенко, возглавлявший главный банк страны четыре раза, если учесть трехдневное увольнение после августовских событий 1991 года). Булганин был близок к «антипартийной группе Молотова,Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова» — так официально назвали в советской печати группу партийных деятелей, попытавшихся в июне 1957 года сместить Хрущева с должности первого секретаря ЦК КПСС.
По словам ветерана Госбанка М.П. Базаря, единственным документом, который успел тогда подписать Булганин, было подготовленное им письмо о мерах Госбанка в связи с постановлением Совета министров по организации кредитования, расчетов колхозов и другим вопросам, связанным с реорганизацией машинно-тракторных станций. В Банке Булганин практически не появлялся, при необходимости через помощника вызывал к себе людей по телефону.
Но пробыл там недолго — на Пленуме ЦК КПСС выступил жаждавший крови секретарь Ленинградского обкома КПСС И.В. Спиридонов, выразивший недоумение: что в Москве делает «окопавшийся враг» Булганин?! Николая Александровича в августе того же года, выполняя «пожелания трудящихся», убрали из Госбанка и предложили ему отправиться на работу в Ставропольский или Краснодарский совнархоз. Но Булганин никуда не поехал, взяв бюллетень, сидел какое-то время дома, потом ушел на пенсию, установив хорошую традицию — спокойно (относительно) уходить на пенсию.
А в истории Госбанка отметился первый и последний Маршал Советского Союза, член Политбюро ЦК ВКП(б) и член Президиума ЦК КПСС.
Кстати, старания Ивана Васильевича Спиридонова не прошли даром. В 1961 году его делают секретарем ЦК КПСС, а с 1962 по 1979 год он председатель Совета Союза Верховного Совета СССР.
В апреле 1940 года после отставки Н.А. Булганина Госбанк ненадолго возглавил его первый заместитель Николай Константинович Соколов (1896–1941), у которого был большой опыт работы в налоговых и финансовых органах: до назначения в Госбанк он был управляющим Мосгорбанком, заместителем наркома финансов РСФСР, потом СССР. Наконец, в 1938 году, когда председателем правления Государственного банка СССР стал Н.А. Булганин, его назначили первым заместителем председателя и членом коллегии Народного комиссариата финансов.
В октябре 1940 года Соколов был снят с должности, 21 декабря арестован, Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен 9 июля 1941 года к высшей мере. А случилось, судя по рассказу В.В. Геращенко, вот что. В ряде регионов Урала и Сибири возникла проблема по выплате заработной платы. Не хватало наличных денег, торговля не успевала их вернуть из оборота. Квартальный кассовый план не выполнялся. Такие вопросы мог оперативно решать только Совет труда и обороны, а после его упразднения постановлением ЦИК СССР от 28 октября 1937 года Экономический совет при СНК СССР. Но комиссию собрать в тот момент почему-то не смогли, и Соколов позвонил Булганину, рассказал о сложившейся ситуации. Николай Александрович пообещал пробить решение сам, но, видимо, не смог. Тем временем деньги в регионы ушли, зарплата была выплачена. Начался разбор полетов, информация о «самоуправстве» дошла до Сталина. В октябре 1940 года вышел указ о снятии Н.К. Соколова с должности за «самовольное» нарушение кассового плана за IV квартал 1940 года как «провалившегося на работе»! Больше указов с такими резолюциями, кажется, не было. Булганин от своих слов отказался, Николая Константиновича репрессировали, дали 15 лет, а 30 июля 1941 года, когда по лагерям ездили «тройки», расстреляли.
Соколов проходил по одному делу с бывшим заместителем председателя правления Госбанка СССР Арсением Герасимовичем Самуленко. Их обвиняли в том, что они являлись участниками контрреволюционной правотроцкистской организации, в интересах которой проводили вредительскую работу в Государственном банке СССР и, кроме того, занимались шпионажем в пользу германской разведки.
А завербовал Соколова в контрреволюционную организацию якобы бывший председатель правления Госбанка СССР Гричманов.
Как вспоминал Виктор Геращенко, «отец как-то спросил Булганина о старой истории с Соколовым, и тот признался, что в конце 30-х годов против него активно копал Берия, и он вынужден был отказаться от своих обещаний Соколову. Таковы были нравы тех лет!»
Булганина 23 мая 1945 года сменил Яков Ильич Голев (1894–1960). Судя по послужному списку, достаточно знающий специалист, большую часть жизни связанный с финансами в сельскохозяйственной сфере. Был даже аспирантом Научно-исследовательского колхозного института в Москве. В 1939 году его назначают управляющим Сельхозбанком СССР, однако уже в середине 1940 года переводят заместителем наркома финансов СССР.
Во время Великой Отечественной войны руководил чрезвычайно трудным направлением — доставлением бюджета и привлечением средств в военную промышленность.
Голев был снят с должности председателя (23 марта 1948 года) одновременно с министром финансов Зверевым (с февраля по декабрь 1948 года он был замминистра финансов СССР), сразу после проведения денежной реформы (декабрь 1947 года). Судя по всему, ошибки, совершенные при ее проведении, и стали причиной чистки главных финансовых органов. Голеву тогда было только 54 года.
Больше он не занимает высоких государственных должностей, до пенсии (март 1959 года) работает в Сельхозбанке СССР. Вначале управляющим, затем председателем правления. Голев стал первым бывшим председателем правления Госбанка — персональным пенсионером союзного значения.
В марте 1948 года председателем правления Госбанка стал Василий Федорович Попов(1903–1964). Во время Гражданской войны участвовал в боях на Волге, работал в Госконтроле СССР первым замом у знаменитого наркома Л.З. Мехлиса.
Вот как Попова характеризовал его начальник:
«Василий Федорович, сын ростовского железнодорожника и внук воронежских крестьян, смог до революции окончить лишь двухклассное училище, потом был мальчиком на побегушках у владельца рыбного промысла. Там он сумел стать мотористом, а в 1920 году, семнадцатилетним юношей, ушел добровольно в армию и был помощником пароходного машиниста в Донской военной флотилии Кавказского фронта. Направленный по комсомольской путевке в уголовный розыск, он боролся с хищениями грузов на железнодорожном транспорте, был комендантом маршрутных поездов.
В 1923 году, то есть примерно в одно время со мной и Урюпиным, был переведен на работу в финансовую систему. Так в его жизни началась новая полоса. Ее достаточно полно характеризует самый перечень занимаемых Поповым должностей: финагент, старший агент, помощник фининспектора, фининспектор, старший инспектор окружного финотдела, заведующий районным и городским финотделами, слушатель Финансовой академии, заместитель наркома финансов и председатель Госплана Татарской АССР, наконец, народный комиссар финансов РСФСР. С этого-то поста Василий Федорович и был переведен в союзный наркомат в качестве моего первого заместителя. Прослужив всю Великую Отечественную войну первым замом наркома Госконтроля СССР, а потом несколько лет — в сфере торговли и легкой промышленности, он далее в течение десяти лет возглавлял Правление Госбанка СССР» (Зверев А.Г. Записки министра. М.: Политиздат, 1973).
А вот еще одни воспоминания о нем.
Геращенко В.В.: «В общем, мужик он был неплохой, но мало понимал в экономике. В 1954 году отец вместе с министром финансов СССР Арсением Григорьевичем Зверевым, будущим директором Института экономики АН СССР Кириллом Никаноровичем Плотниковым (1959–1965 годы) подготовили постановление Совмина СССР и ЦК КПСС «О роли и задачах Государственного банка СССР». Оно вышло 21 августа. С него началось усиление роли Госбанка, который был, наконец, полностью выведен из подчинения Минфина. Было также провозглашено укрепление хозрасчета в народном хозяйстве, усиление контроля рублем за действиями предприятий страны.
Председатель Совета министров СССР Георгий Максимилианович Маленков, курирующий работу, спросил тогда Зверева: «Арсений Григорьевич, а почему в работе не принимает участия ваш первый зам, председатель правления Госбанка СССР Попов?» Ответ Зверева был категоричен: «Василий Федорович? Да ему только начальником пожарного депо быть! Да и то районного масштаба!»
В конце 1957 — начале 1958 года у рубля стало два обменных курса: 4 рубля за доллар — обычный и 10 рублей за доллар — туристический. И вот Микоян решил этот дуализм ликвидировать. Он обратился к отцу, и тот, подумав, предложил провести деноминацию рубля в десять раз, а заодно изменить его золотое содержание. Причем главной целью была все-таки девальвация. Официальный курс рубля не соответствовал его реальной стоимости. Отец подготовил соответствующую записку по заданию первого заместителя председателя Совета министров СССР. Соблюдая субординацию, он принес ее на подпись председателю Госбанка Попову, тот отказался брать на себя ответственность и сказал: «Я через четыре дня ложусь на диспансеризацию, вот ты сам и подпишешь бумагу».
В марте 1958 года Попов освободил пост, став первым заместителем председателя правления Госбанка (возглавил его на короткое время Булганин), а в ноябре 1959 года, попав в опалу, в возрасте 56 лет был отправлен на пенсию.
Геращенко В.В.: «Еще в 1957 году Георгий Максимилианович Маленков предлагал отцу возглавить Госбанк. Тот в первую очередь пошел консультироваться с женой. И мама сказала ему: «Володь, ты, конечно, большой ученый, знающий человек, все к тебе ходят, ждут, когда ты их примешь, посоветуешь чего-нибудь. Но ты ведь плохой администратор — дома я все решаю! Да и зачем тебе все это надо? Попов тебя уважает, посылает на все совещания. Что тебе еще надо?!» Отец послушался главного своего авторитета и не принял предложение.
Когда в 1958 году освободилось место председателя Госбанка, после ухода Булганина, отец, естественно, категорически выступил против кандидатуры Попова, объяснив это тем, что Василий Федорович ничего не хочет решать сам. Микоян поинтересовался, не хочет ли председателем стать отец. Но тот однажды уже отказался от этого поста и не собирался менять свое решение. В результате Банк возглавил замминистра финансов СССР А.К. Коровушкин, когда-то в институте учившийся у отца».
В 1958 году в Госбанк председателем вернулся с поста заместителя министра финансов СССР Александр Константинович Коровушкин (1909–1976). С 1940 по 1953 год он уже работал в Госбанке СССР, возглавлял различные управления правления, журнал «Деньги и кредит», был членом правления и даже первым заместителем председателя.
С ним связаны большие перемены, произошедшие в банковской системе. Во-первых, уже в апреле 1959 года она была реорганизована. Прекратили свою деятельность Сельхозбанк, Цекомбанк и местные коммунальные банки, все их функции стали выполнять Госбанк и Стройбанк, созданный на базе Промбанка (в 1961 году Стройбанк был выделен из состава Министерства финансов СССР).
В 1959 году была создана Российская республиканская контора Госбанка (до этого РСФСР была единственной республикой в СССР не имевшей своей конторы). Тогда же существенно изменились статус и функции Внешторгбанка СССР. С 1 января 1961 года он стал выполнять все расчетные и кредитные операции с иностранными банками по экспорту и импорту товаров, расчеты по неторговым платежам, а также кредитование советских внешнеторговых организаций. Первым председателем правления так называемого «большого Внешторгбанка» стал бывший до этого начальником управления иностранных операций Госбанка СССР М.Н. Свешников.
С 1 января 1963 года в Госбанк из Министерства финансов была передана система гострудсберкасс. Наконец в 1961 году произошел обмен денег.
С Коровушкиным был связан курьезный, грустный случай: в 1963 году он якобы вечером подшофе позвонил домой Хрущеву, чтобы согласовать оперативное изменение кассового плана и выдать кому-то зарплату (как помните, с трагическим результатом то же самое делал Соколов). Пожаловавшись, что нет Косыгина, и он не может собрать необходимую комиссию, во время разговора Александр Константинович перепутал имя и отчество генсека, назвав его Сергеем Никитовичем. Хрущев позвонил Брежневу, отвечавшему в ЦК за кадры, тот прислал к Коровушкину двух людей из соответствующего отдела ЦК КПСС, председатель был освидетельствован и оказался не очень трезвым. Вспомнили, что к тому же «виновный» во время визита во Францию без согласования с верхами заезжал с женой в Монако. Так, «по совокупности вины» Коровушкин был уволен с занимаемой должности. Было ему 54 года. После этого он работает начальником ряда управлений Министерства финансов РСФСР. И только в 1969 году дослужился до члена коллегии министерства.
У нового председателя Алексея Андреевича Посконова (1904–1969) – тоже большой послужной список работы в финансовой системе, в которой до августа 1963 года он проработал 40 лет.
В 1940 году он стал заместителем наркома финансов РСФСР. Во время войны был наркомом финансов РСФСР, с 1945 по 1963 год — заместитель, первый заместитель министра финансов СССР, член коллегии министерства. В 1963–1969 годах председатель правления Государственного банка СССР. В этот период наибольшие изменения произошли в сфере кредитования сельскохозяйственных предприятий. В частности, совхозы перевели на полный хозрасчет, а в колхозах с 1 июля 1966 года была введена гарантированная оплата труда колхозников.
Первый председатель правления Госбанка, умерший (13 марта 1969 года) в период нахождения на этой должности.
После него председателем правления Госбанка стал Мефодий Наумович Свешников (1911–1981). Это был первый руководитель главного банка страны, всю жизнь проработавший в банковской системе.
Он работал в Свердловске, затем возглавлял Казахскую республиканскую контору Госбанка, много лет был членом и заместителем председателя правления Госбанка. С 1960 года и до нового назначения работал председателем правления Внешторгбанка. В 1976 году Свешникова сменил Владимир Сергеевич Алхимов, много лет проработавший в Министерстве внешней торговли (в последнее перед новым назначением время — заместитель министра) и получивший еще в годы Великой Отечественной войны звание Героя Советского Союза. Он пользовался большим авторитетом и в отличие от всех своих предшественников (не считая Булганина) избирался членом ЦК КПСС и депутатом Верховного Совета СССР.
Начинал он карьеру в 1925 году табельщиком и счетоводом на ряде предприятий. В 1929 году стал счетоводом в Уральской краевой конторе Всекомбанка в Свердловске. В 1930 году его заметили и назначили главным бухгалтером одного из отделений Госбанка СССР в Свердловской области, через некоторое время он уже управляющий. В 1938 году Свешникова переводят на работу в Свердловскую областную контору, он работает директором сектора денежного обращения, учится во Всесоюзной финансовой академии.
В 1940 году Свешников переезжает в Москву и становится начальником управления правления Госбанка СССР, а сразу после войны и членом правления, управляющим Казахской республиканской конторой Госбанка СССР. В 1948-м возвращается в центральный аппарат на должность заместителя председателя правления Госбанка СССР. Наконец, с 1957 года он специализируется на ведении иностранных операций: вначале возглавляет в статусе члена правления УИНО правления Госбанка СССР, а в 1960 году, как уже говорилось, становится председателем Внешторгбанка СССР и одновременно заместителем председателя правления Госбанка СССР. О его назначении рассказывает С.Е. Егоров(рассказ публиковался на страницах www.bankir.ru), можно познакомиться с еще одной версией.
Геращенко В.В.: «Когда в 1969 году умер председатель Алексей Андреевич Посконов, руководство страны хотело назначить в Госбанк чуть ли не первого секретаря Рязанского обкома Николая Семеновича Приезжева, который однажды в газете «Правда» опубликовал статью о кредитовании сельского хозяйства. Написал ее, конечно, управляющий местной конторой Зиновий Иванович Романов, но подписал партийный лидер. Назначение прошло бы, но вовремя в Москву вернулся А.Н. Косыгин и остановил этот маразм, порекомендовав кандидатуру Свешникова.
Как рассказывают злые языки, в этот момент Мефодий Наумович собирался идти подписывать у первого зампреда В.А. Воробьева проект валютного плана Госбанка. Надо сказать, у двух банкиров отношения не складывались. Соблюдая политес, предварительно позвонив, Свешников спросил у Виталия Андреевича разрешение на визит. И был удивлен, когда сам Воробьев неожиданно пришел к нему и поздравил с назначением на пост председателя Госбанка СССР».
Конец карьеры Свешникова связан с кризисом Сингапурского отделения Московского народного банка в 1976 году. «Тушить пожар» послали будущего председателя правления Виктора Геращенко, но об этом и о Мефодии Свешникове уже написано в других моих книгах.
Ссылка: Опасная должность - Bankir.ru
Комментариев нет:
Отправить комментарий