суббота, 25 октября 2014 г.

«Американская шпионка»

Галина ШАВЕРИНА,
председатель Северодвинского отделения общества «Совесть»
Опубликовано на сайте газеты "Северный рабочий" 24 октября 2014 года

«Дайте мне кого угодно, и через двадцать четыре часа я заставлю его признаться, что он — английский шпион». 

Лаврентий Берия

Дню памяти жертв политических репрессий, который отмечается 30 октября, посвящается…


Десять лет за «измену»


Вот такой была Катя Тышова до ареста
(карточка из архива Севмаша).
Не английской, а американской шпионкой была признана наша с вами землячка Екатерина Васильевна Тышова, конструктор завода № 402. До ареста в 26 лет — обычная биография того времени. Родилась 7 декабря 1921 года в деревне Подборье Ракульского сельсовета Холмогорского района. Из крестьян. Русская, беспартийная, не замужем, не судимая. Это из анкеты при первом допросе.
«До 15 лет жила в д. Подборье, работала с матерью в колхозе. Потом уехала в Архангельск, няньчилась с детьми сестёр и училась во вторую смену в школе… В 1939 году я поступила работать на строительство 203, а потом на завод № 402 в качестве копировщицы, потом чертёжницы и младшего конструктора, а также поступила на вечернее отделение судостроительного техникума, который и окончила в 1944 году», — пишет Екатерина Васильевна о себе Генеральному прокурору СССР 20 января 1955 года, на седьмом году пребывания в лагере.
После окончания техникума Е. Тышову направили работать в город Молотовск; в конце 1946 года она попросила перевести её на завод № 402, и просьбу удовлетворили. А в СССР продолжался поиск и разоблачение «врагов народа», «вредителей», «шпионов». Е.В. Тышову арестовали 23 января 1948 года. При обыске изъяты: удостоверение личности, профсоюзный билет, диплом, трудовой договор, облигации, открытки, переписка. Наложен арест на личное имущество: кровать железная, матрац пружинный б/у, чайник, сахарница, стакан, шляпа, платья, пальто, трусы, занавески.
Из обвинительного заключения: «Проживая в городе Молотовске Архангельской области, в апреле месяце 1944 года установила связь с американским разведчиком Мартином Филиппом и была использована им для шпионской работы. Сообщала ему интересующие сведения о характере выполняемых работ военным заводом
№ 402 и выпускаемой продукции, об оборудовании и состоянии дока, количестве рабочих, занятых на заводе, о состоянии рабочей силы и продолжительности рабочего дня…» В вину вменяется информация о порядке хранения чертежей, антисоветские настроения и намерение нелегального выезда за границу. В общем, передача шпионских сведений.
В итоге предъявлено обвинение в преступлении, предусмотренном ст. 58-1 «а» УК РСФСР — измена Родине. Которая каралась высшей мерой уголовного наказания — расстрелом с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах — лишением свободы на срок десять лет с конфискацией имущества.
12 июня 1948 года Екатерина Васильевна приговорена к заключению в ИТЛ (исправительно-трудовой лагерь) сроком на 10 лет постановлением Особого Совещания при МГБ СССР (ОСО существовало в 1934—1953 годах и имело право в административном порядке, то есть без суда и следствия, ссылать, высылать, заключать в ИТЛ до пяти лет, с начала 40-х годов — давать сроки до 25 лет и приговаривать к расстрелу).

Вот такие танцы

Старожилы Северодвинска помнят американских и английских моряков, доставлявших в город грузы по ленд-лизу. Жили они на судах, отдыхать выходили в город. Напротив Беломорской вахты был интерклуб, где с иностранными моряками занимались русским языком, дважды в неделю проводились вечера, демонстрировались советские и иностранные кинофильмы, устраивались танцы. Местных девушек-студенток направляли в интерклуб для совершенствования английского языка, который они изучали в техникуме (пригласительные билеты выдавали в комитете комсомола). Именно в интерклубах девушки Молотовска и Архангельска и знакомились с иностранными моряками.
Вот что пишет Тышова: «Я не признала себя виновной. Во-первых, интерклуб в Молотовске в период зимы 1943/44 года я посещала по пригласительным билетам, близких знакомых не было. Разговаривать с моряками приходилось для практики английского языка… Во-вторых, засекреченной я не была никогда. Доступа к секретным чертежам не имела. Тема дипломной работы не была секретная…»
В августе и декабре 1955-го она несколько раз обращалась с заявлениями о пересмотре дела. Кроме того, ходатайство о помиловании в Президиум Верховного Совета СССР пишет сестра Екатерины Павла Васильевна. И, наконец, 15 мая 1956 года Комиссия Верховного суда СССР приняла постановление: «Признать обвинение обоснованным, но, учитывая, что дальнейшее содержание в местах заключения не вызывается необходимостью, Тышову из-под стражи освободить».

«Конвейер» Брезгина

Как же фабриковались подобные дела? В следственном деле Тышовой Е.В. есть документ от 31 августа 1956 года, в котором освещены результаты допросов свидетелей и сотрудников органов МГБ-МВД об их работе в 40-е годы. Из допроса Г-ва Г.С.: «После отъезда англичан у нас в Управлении (Управление МГБ по Архангельской области. — Ред.) не было дел по разоблачению шпионов… Начальник Управления Брезгин заявил, что не может быть, чтобы англичане не оставили в Архангельске после своего ухода шпионов».
Старший лейтенант УКГБ
З-в А.В. свидетельствует: «Вскоре после прихода в Управление Брезгина дали нам указание об аресте молодых девушек, которые в период пребывания в 1942—1944 годах английских моряков с ними встречались… Кроме того, Брезгин дал указание нам, следователям [...], что в том случае, если арестованные не дают показаний о фактах оформления их вербовки, то в протоколах формулировать это примерно так: «Меня официально никто не вербовал, так как необходимости в этом не было, поскольку я находилась с ними в близких отношениях и информировала англичан о всех интересующих их данных»… Кроме того, по указанию Брезгина у нас был введён «конвейер» при допросе. В основном это делалось так: мы арестованную вызывали на допрос ночью, а днём, когда мы их отпускали в камеру, в тюрьме им запрещалось спать. Будучи изнурённой, арестованная готова была подписать любой протокол допроса. Все эти арестованные девушки никакими секретными сведениями не располагали, а поэтому в отдельных протоколах, по указанию Брезгина, мы указывали, что они информировали англичан об экономическом и политическом настроении жителей Архангельска».
УКГБ города Архангельска делало запрос в отдел оперативного учёта Комитета госбезопасности о принадлежности Мартина И. Филиппа к американским разведорганам. На запрос получен ответ, что в картотеке сведений о нём не имеется.

Дело прекратить

Екатерина Васильевна после семи лет заключения в лагере была освобождена, но не была реабилитирована. 16 сентября 1956 года она пишет заявление в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС с просьбой о реабилитации. Работает после освобождения подсобным рабочим на РМЗ, так как ни в Молотовске, ни в Архангельске не оказалось для неё вакантных инженерно-технических должностей.
15 ноября 1956-го военный трибунал Северного военного округа рассмотрел протест Военной прокуратуры СВО и установил: «Никаких объективных доказательств в обоснование предъявленных Тышовой обвинений не добыто. По работе на заводе № 402 характеризуется положительно как квалифицированный конструктор-судостроитель… Военный трибунал округа определил: постановление Особого Совещания МГБ СССР от 12 июня 1948 года в отношении Тышовой Е.В. отменить и дело на неё, за отсутствием в её действиях преступления, производством прекратить».
Путь Екатерины Васильевны Тышовой — лишь один из примеров того, как ломались судьбы миллионов ни в чём не повинных советских людей. 11 июля 1929 года Совнарком СССР принял специальное постановление об использовании труда заключённых. Правительство поручало ОГПУ расширить существующие лагеря и организовать новые в Сибири, на Севере, на Дальнем Востоке, в Средней Азии и в других труднодоступных районах Советского Союза с целью «колонизации этих районов и эксплуатации их природных богатств путём применения труда лишённых свободы». Екатерина Тышова отбывала срок в Мордовии, трудилась механиком на швейной фабрике. Мы достоверно не знаем, сколько жителей Судостроя — Молотовска было арестовано и какова их судьба. Но знаем, что, в основном, трудом таких же подневольных строителей сооружена историческая часть нашего города, первая очередь завода и порт.

среда, 8 октября 2014 г.

Пули догнали прокуроров

Александр Звягинцев
Опубликовано на сайте газеты "Российская Газета" 08.10.2014 года

Когда закон в государстве попирается, не важно из каких соображений — революционной сообразности или карьерной выгоды, жертвой произвола может стать любой
Манипуляции с законом всегда заканчиваются трагически. Как для жертв манипуляций, так и для самих манипуляторов.


Фото: Саверкин Александр/ТАСС
Эту мысль заместитель Генерального прокурора России, известный писатель и историк Александр Звягинцев развивает на примере судеб трех знаковых фигур советского времени - прокурора РСФСР и наркома юстиции СССР Николая Крыленко, прокурора СССР Ивана Акулова и сменившего его на этом посту автора крылатого тезиса "признание - царица доказательств" Андрея Вышинского. Первые двое руководили "красным террором", затем - советской юстицией. Без колебаний, ради, как они верили (или утверждали), "торжества революционной идеи", выносили смертные приговоры десяткам людей за один процесс. Были в итоге объявлены "врагами народа" и расстреляны. Карьера и жизнь третьего - Вышинского сложились внешне блестяще. Он умер в Нью-Йорке, занимая высокий дипломатический пост. Похоронен у Кремлевской стены. Вот только долго в советских коридорах власти ходили слухи о неком "браунинге", найденном в его кабинете..

"Вот такую партию мы тогда сыграли"...

Анатолий Антонович Волин прожил долгую жизнь - 104 года. Двадцать из них он провел на вершине властной пирамиды - был прокурором РСФСР, самой большой республики Советского Союза, а потом председателем Верховного Суда СССР. Причем в самые тяжкие и выматывающие времена: в годы массовых репрессий, во время Великой Отечественной войны, в послевоенный период.

Жизнь и судьба юристов такого ранга в те годы часто висели на волоске, но Волин каким-то чудом уцелел, хотя, например, к концу 1937-го почти половина всех прокуроров на местах были сняты с работы и исключены из партии. Свыше 280 прокуроров и следователей тогда осудили, около ста из них расстреляли. Из 44 прокуроров республик, краев и областей к высшей мере наказания были приговорены 23.