понедельник, 27 февраля 2012 г.

Павел Галицкий: «Не могу простить»

Елена Рачева, Анна Артемьева
Опубликовано: "Новая газета" 27 февраля 2012 года


Павел Калинникович Галицкий

Родился в 1911 году в селе Ново-Михайловское Херсонской губернии.

14 августа 1937-го арестован «за активную антисоветскую деятельность» в райцентре Залучье под Ленинградом, где работал ответственным секретарем районной газеты «Новый путь». Тюремное заключение в Залучье, потом в Старой Руссе.


10 декабря 1937-го — приговор Особого совещания: 10 лет лагерей. Этап Ленинград — Чита — Улан-Удэ — Удинск — Владивосток — Колыма.

1938—1943-й — работа на добыче золота, лесоповале, в шахтах, затем маркшейдером.

Февраль 1943-го — повторное обвинение. Обсуждая с солагерниками Сталинградскую битву, Галицкий объяснил поражения на фронте репрессиями против командующих Красной армии, за что был обвинен в антисоветской агитации.


3 марта 1943-го — приговорен ревтрибуналом войск НКВД при Дальстрое к десяти годам лагерей с поглощением первого срока. Изолятор, общие работы, голод.

1943-й — переведен с общих работ в геологоразведочное бюро. Работал горным мастером на шахте, затем бригадиром золотоносного прииска.

1948-й — обвинение в продаже золота с прииска и третий срок: вновь 10 лет.

18 октября 1952-го — освобожден «по зачетам» (за перевыполнение рабочей нормы) на шесть лет раньше окончания срока, но без права выезда с Колымы. Устроился на шахту, перевез на Колыму жену Антонину.

1954-й — получил разрешение уехать с Колымы и спустя 17 лет после ареста с женой и новорожденным сыном вернулся в Ленинград. Впервые увидел младшую дочь. Из-за запрета жить в крупных городах устроился на работу в карьер под Тулой.

1957-й — реабилитирован.


Свидетельство о рождении сына

Свидетельство о рождении Кольки, моего сына, выписали на двух языках: якутском и русском. Родился он на Колыме, но ближе к Оймякону, формально в Якутии, в 1953-м.

Меня пригнали на Колыму 7 октября 38-го года. Привезли полторы тысячи заключенных, на Новый год в живых осталось 450 человек.

38-й на Колыме был самым тяжелым годом. По утрам приходил староста с во-от такой дубиной и устраивал «развод без последнего». То есть того, кто идет последним, бил дубиной по голове. Насмерть. Заключенные бросались к дверям, а снаружи стояли начальники и веселились, глядя, как доходяги торопятся и давят друг друга.

Работали по 16 часов. В темноте возвращаешься в лагерь, хлебаешь холодную баланду (хлеб ты уже утром весь съел), ждешь отбоя и падаешь как убитый. 2—3 часа — и весь барак, голодный, начинает шевелиться: чувствует, что скоро принесут пайку. В шесть утра подъем. Хватаешь пайку, осторожно, чтобы ни крошки не уронить, опускаешь в кипяток, мнешь, делаешь тюрю, глотаешь. Брюхо набил — а все равно голодный. И опять на работу.

Рядом с нами был лагерь — тюрзак (тюремного заключения. — Ред.) с усиленным режимом: кандалы, голые нары, уменьшенный паек. У нас с тюрзаком был общий туалет. И вот сидит в этом туалете бывший начальник Ташкентской железной дороги: пожилой, носатый, в очках. Выковыривает из кала зерна перловой крупы (они не развариваются) и — ест. Видит меня, начинает плакать: «Павел, пойми, нет больше сил терпеть». Знает, что непотребное делает, но удержаться не может.

Выжил он, нет — не знаю. Все они перемерли. Все на Колыме перемерли.

Сам я дошел так, что стал собирать селедочные головы на помойке. Охрана увидела, смеется: ха-ха-ха, вон, журналист, а в отбросах роется. Слышу, чувствую, что становлюсь скотом, — но не могу остановиться.

Однажды прихожу из бани, а мне говорят: блатные к тебе на нары лазили, фотографии семьи брали. Так я даже смотреть не стал, что украли. Вспомнил об этом позже, подумал: до чего я дошел, если ничего тогда не сделал!

Мне было совершенно безразлично: останусь я жив, не останусь я жив. Есть у меня семья, нет у меня семьи. Приходишь на работу, берешь кайло, начинаешь гнать тачку. Всё бездумно, безразлично, как немыслящий механизм. Мысль остается одна: пожрать.

Ну как человек после этого может думать, иметь мысли? Жену забываешь, детей! Забываешь, что ты человек. Вот это — лагерь. Сталинский трудовой лагерь.

Я освободился в 1952-м, но с подпиской о невыезде, так что неизвестно было, сколько мне еще на Колыме жить. Написал жене Тосе: приезжай, будем обустраиваться тут. Вся родня была против. А жена — согласилась.

Прихожу в общежитие с ночной смены, а мне говорят: тебе жена с Сусумана звонила. А это 20 километров от нашего лагпункта! Ну я на трассу. Выхожу, поднимаю руку. Мороз градусов 40, не останавливаются машины! Что делать? Встал посреди дороги. Из первой же машины выскакивает водитель — и на меня: мать-перемать. Я ему: «Жена прилетела! 15 лет не виделись». Он заулыбался: «Садись!» Привез меня в Сусуман — а Тоси нет.

Вернулся, вбегаю в общежитие — на моей кровати сидит. Жена!

Вместе мы прожили всего-то четыре года: в 34-м поженились, в 35-м родилась Катюшка, в 1937-м, когда вез Тосю в роддом, меня арестовали. Пока шло следствие, наша няня Настя водила Катюшку к окошку тюрьмы. Та кричала: «Папа-а! Иди домо-ой! Кате скучно!» А жена в роддоме была. Что у меня вторая дочь родилась, я уже в лагере узнал, из письма.

Переписывались мы постоянно. С 1949-го нам стали платить за работу, и я смог посылать домой деньги, почувствовал, что у меня есть корешки, корни, что меня ждут. Это очень помогало выжить.

Рецептов выживания в лагере нет. Был у нас Василий Глазков, полковник авиации, в прошлом шишка, начальник Осоавиахима. Ростом он был за два метра, каждая рука — как две мои. Рыжий, с голубыми глазами. Особенно любил рассказывать про свою Ниночку. И надеялся: «Дело мое, — говорит, — на пересмотр направлено. Выпустят меня скоро».

Работал он сверх силы, по максимуму, хотел доказать, что выдержит. Я ему говорил: «Вася, держись». — «Держусь, держусь!»

Умер. Самые сильные всегда умирали раньше.

В лагере человек превращается в животное, поэтому прожить тупому, безграмотному крестьянину, который и раньше вел полуживотное существование, проще. Но если у человека работает голова — это страшная вещь.

В 1939-м мой товарищ, здоровый молодой парень, работал в лагере санитаром и нажил грыжу, таская трупы из стационара в сарай морга. Когда я уже был бригадиром, собрал нас начальник и говорит: неопознанный труп нашли, идемте, посмотрим. Вышли из лагеря, траншея — а там трупы, один на другом. Глянешь — волосы дыбом становятся.

Простить это все? Кому? Не могу я простить. Я и сейчас везде говорю: надо судить Коммунистическую партию, судить Сталина, как судили Гитлера. Фашистские символы запретили, а в России тянут эту коммунистическую линию, оправдывают свои прегрешения. Не могу простить им безвинные души.

суббота, 25 февраля 2012 г.

Курбас и «кремлевский театр» на Соловках

Лесь Танюк
Опубликовано: «Зеркало недели. Украина» №7, 24 февраля 2012




Лесь Курбас
25 февраля 2012-го исполняется 125 лет со дня рождения Леся Курбаса — гениального режиссера, актера, философа, зодчего нового украинского (европейского) театра XX века.

Если сказать, что Лесь Курбас прожил жизнь с пулей в сердце, многие подумают, что это просто метафора. А ведь некоторые жизнеописания — вспомним Бухарина и Вавилова, Хвылевого и Скрипника, Грушевского и Винниченко, Мейерхольда и Мандельштама — не уступят самой трагической драме Шекспира. Лесь Курбас — из их числа.

…Итак, о «пуле в сердце». В 1913 году 26-летний актер галицкого театра «Руська бесіда» Лесь Курбас из-за неразделенной любви к партнерше по сцене, знаменитой Екатерине Рубчаковой, стрелялся.

Пуля небольшого калибра застряла в нижней части сердца. Краковский хирург сделал все возможное, чтобы спасти найденного в луже крови актера, но извлекать пулю не стал. Так и прожил с ней Курбас все данные ему Богом годы — в харьковском «Березолі» до 1933 года, а дальше — на Соловках…

…О пуле в сердце мало кто знал, но во время особого нервного напряжения она напоминала о себе. После 1930 года перерывы между репетициями участились. Но Курбас все равно не берег себя, выступал на каждом диспуте или репетировал каждую сцену так, будто это последняя репетиция в его жизни, словно она — единственное, что от него останется для суда потомков. Как знать, не это ли курбасовское memento mori так повлияло на его постоянную склонность к философскому осмыслению бытия и не отсюда ли эта всех так поражавшая курбасовская несуетность, его желание одиночества и «маяка під кінець життя десь далеко в морі»…

…Сцена была для него макетной мастерской жизни, где следовало проверять разные формы, которые в дальнейшем должны были становиться нормами (но не нормативами!) жизни. Студия была театральной семьей, островком единоверцев и единомышленников, некой «малой группой», в которой каждый ее член мог максимально самореализовываться. Постепенно из таких «островков» должны были формироваться архипелаги и материки новой этики и нового сознания. К сожалению, вскоре жизнь развернула эти «архипелаги» в сторону Колымы и Соловков.

От Курбаса требуют пересмотра программы, он должен «приспособиться к новому курсу». Пытаясь удержать хоть какие-то крохи завоеванной территории, он — в обстановке страха и террора в Украине — публикует заявление с признанием некоторых «ошибок».

Но нехитрый маневр разгадан, от него требуют «полного» разоружения. Понимая, что напрямую Курбаса не одолеть, слишком большой у него авторитет, «мины мазайлы» от искусства применяют испытанное средство. Усилив давление на труппу, фабрикуют в печати «письмо группы ведущих березольцев», в котором возлагают всю ответственность за «политические ошибки» на руководителя театра. Со временем письмо будет фигурировать как «мнение большинства коллектива», хотя оно никем из труппы не обсуждалось и было составлено в высоких партийных кабинетах.

* * *

Леся Курбаса арестовали в Москве 26 декабря 1933 года, где он работал в «ГОСЕТ» над «Королем Лиром» с Михоэлсом в главной роли. Впрочем, на допросе он уведет разговор от «Лира» к «антифашистской пьесе немецкого драматурга Ф.Вольфа» и к договоренности с Малым театром поставить у них «Отелло». А.Потоцкая-Михоэлс объясняла это особой благожелательностью Курбаса к Михоэлсу, который протянул ему руку в самую тяжелую минуту и которого Курбас никак не хотел «подставлять». На московских допросах Курбас не признает за собой никакой вины, но уже в Харькове — с февраля 1935-го — начинает подписывать самые бессмысленные протоколы, где сознается во всяческих заговорах с целью убить чуть ли не все правительство Украины и снять диктатуру Компартии... Сегодня мы хорошо понимаем, что это значило.

9 апреля 1934 года судебная тройка при коллегии ГПУ УССР под руководством прокурора Крайнего приговорила Курбаса к пяти, И.Горняка — к трем годам заключения. По тем временам это было почти оправданием.

Местом заключения Курбаса сначала был определен Казахстан. По абсолютно непонятным причинам его, вопреки приговору, отправили в Медвежегорск.

Здесь, по воспоминаниям его ассистента в Театре ББК (Беломорско-Балтийского канала) В.Цеханского, Курбас появился приблизительно в мае 1934 года.

пятница, 24 февраля 2012 г.


Однобокая памятьОднобокая память
Почему недостаточно просто оплакивать погибших и как преподавать в школе «Архипелаг ГУЛАГ»
На ноутбуке историка и председателя правления Международного общества «Мемориал» Арсения Рогинского открыт файл со статьей, над которой он сейчас работает. В ней приводятся тексты докладных записок республиканского наркома внутренних дел, который месяц за месяцем бомбардирует Центр чуть ли не мольбами поскорее прислать «разнарядку по 1 категории», то есть по расстрелам. Москва почему-то не отвечает. «Вы представьте себе положение этого начальника, — объясняет Рогинский. — Он ведь наарестовал людей заранее, впрок. Чтобы, когда придет разнарядка, все было подготовлено, иначе в отведенные сроки не уложиться. Теперь у него камеры битком набиты, заключенные уже не то что лежат — сидят по очереди, отпустить их нельзя, а лимита все нет». В 2012 году исполняется 75 лет с момента февральско-мартовского пленума ЦК, который дал старт Большому террору 1937-1938 годов. В связи с этим «Мемориал» планирует выпустить на CD второе издание «Сталинских расстрельных списков» и посвятить 1937-му ежегодную конференцию по истории сталинизма. Далее

среда, 22 февраля 2012 г.

Никита Петров: Иосиф Сталин вполне мог быть «вором в законе»

Ульяна КИМ
22.02.2012
 

Многие исследователи отмечают, что смерть Сталина круто изменила историю нашей страны – разделила людей на друзей и врагов.

Заместитель председателя общества «Мемориал»
Никита Петров.
Фото: Ульяна Ким/Великая Эпоха (The Epoch Times)
Накануне дня смерти Сталина (5 марта 1953 года) российский историк, доктор философии, заместитель председателя Совета Научно-информационного и просветительского центра общества «Мемориал», автор ряда книг по истории Никита Петров ответил на вопросы корреспондента газеты «Великой Эпохи» об устойчивости и живучести этого символа ушедшего века.

- Никита Васильевич,  как Вы объясните причину продолжительного и устойчивого влияния образа Сталина на сознание людей? Почему до сих пор есть ярые «сталинисты» и столь же непримиримые «антисталинисты»?

Н.П.:
Я думаю, что раскол общества по вопросу оценки личности Сталина, конечно же, не случаен, потому что те, кто в той или иной степени симпатизируют Сталину, проявляют интерес к пропаганде подобных «методов руководства», какие были при нем.

Сталина не знают, и судят о нем по мифам, которые были созданы советской пропагандой, литературой и искусством. Скорее всего, такие суждения являются продуктом советской эпохи.

За 75 лет господства советской идеологии коммунисты задались целью воспитать «нового человека». Я не хочу сказать, что эта задача была выполнена, но отчасти были взращены искусственно созданные существа, не только сильно социализированные, не имеющие представления, как самим формировать свои взгляды, но и не способные правильно оценивать происходящее в стране и мире.

Эта часть населения очень подвержена внушению. Видя сегодняшнее свободное общество, люди тяготеют к тому, к чему привыкли, когда для них все было ясно и понятно. Вчера было ясно, что будет сегодня, сегодня  ясно, что будет завтра.

При советской власти был обеспечен прожиточный минимум, а сейчас о многом нужно думать самим, каким-то образом выживать. Неизвестности впереди гораздо больше, чем было 30 лет тому назад. В этом смысле я думаю, что общество делится на неравные части.

Кстати, большая часть как раз не поддерживает Сталина. Все эти разговоры, общественные опросы, говорящие о том, что многие симпатизируют Сталину – это от лукавого.

По большому счету, люди еще очень мало знают о массовых убийствах, которые совершил Сталин. Либо, если знают, то гонят от себя эти мысли, стараются об этом не думать.

Все, что мы знаем про Сталина, знают и многие его последователи, они тоже знают, что он убивал, что были массовые репрессии, но они их оправдывают!

- Будет ли правильным считать такое проявление следствием многолетнего «промывания мозгов»?

Н.П.: Частично, да. Я уже говорил, что они не знают реального Сталина, не знают многих его поступков, даже не представляют себе, что это был  за человек, каким он был в быту, в жизни.

Многие верят в сказку о мудром, суровом, но справедливом владыке, который иногда бывал и жесток, но руководствовался исключительно интересами страны. Эта вера и преклонение перед сильной личностью, перед «стальной» рукой свойственна человеку с рабской психологией.

Но так думают не все, есть и те, которые отдают себе отчет, что такое Сталин и его методы. В то же время, не имея никакого желания жить в сталинские времена, они могут сказать, что хорошо бы иметь такого «сильного» руководителя, который навел бы порядок сегодня и прекратил бы  преступления и коррупцию в стране.

Они же не понимают, что репрессиями ничего не добьешься, что репрессии обрушатся, прежде всего, на них самих. Потому, что не будет никаких правовых механизмов, которые защитят человека от произвола власти.

Советской власти было тесно в рамках легального закона и отличительная черта сталинского времени – доведение практики нарушения легального, опубликованного закона до самых крайних форм.

- Многие слышали о «культе личности» Сталина, но не все знают, как он создавался, не сам же генсек его сотворил?

Н.П.:
В том то и дело, что Сталин сознательно создавал и поощрял этот культ, и тому есть много доказательств. Он прекрасно понимал, что народ, который имеет довольно глубокие традиции обожествления руководителя, который раньше жил при монархии, будет тяготеть к ставленнику бога на земле.

Только вместо изображения царя на монетах появлялись  портреты коммунистических лидеров Ленина и Троцкого, они были столь же непременным атрибутом в учреждениях в начале 20-х годов, как и портреты Сталина в 30-х.

В принципе это тонко продуманный и прагматичный элемент укрепления собственной власти, когда в массы внедряется мысль, что во главе государства стоит самый умный и самый мудрый руководитель, и его начинают наделять совершенно неумеренными и довольно нелепыми эпитетами.

О Сталине писали: «великий кормчий коммунизма», «рулевой партии», «отец народов» и т. д. Это с одной стороны – безвкусица и ставка на примитивное и первобытное сознание, но с другой стороны – это был очень тонкий расчет, ибо, народные массы, воспитанные в духе идолопоклонничества, не допустят и мысли как-то выступить против вождя.

Культ Сталина сложился не сразу, он только зарождался, когда первые, совершенно неумеренные восхваления и бездарные статьи появились ко дню его 50-летия в декабре 1929 года. И этот вал все нарастал, особенно после января 1934 года, когда Сталин заставил представителей оппозиции публично покаяться на XVII съезде ВКП(б) и восхвалять его «мудрое руководство» и политический курс.

Оппозиционеры соглашались и каялись, считая, что тем самым спасают себя, но они лишь подавали пример всей остальной публике: если даже те, кто боролся с ним, признают, что он самый лучший и мудрый, то остальным после этого уже ничего не оставалось, как называть его «ясным солнышком».

- Но Сталин всегда считал себя учеником и последователем Ленина, разве не так?


Н.П.: Сталин не вытеснил Ленина, он поставил себя рядом и в этом смысле не кривил душой, когда говорил, что «он верный ученик Ленина». Просто он встал на тот же уровень и его портрет украшал плакаты и медали, где «Ленин–Сталин» всегда рядом, иногда просто Сталин.

- Вы говорите, многие не знали, каков он есть на самом деле. Можете нарисовать его психологический портрет?

Н.П.:
Надо отметить, что он умел внушать людям страх. Да, он не обладал теми качествами, которые необходимы для политической карьеры, но они нужны в обществе, где карьера развивается в конкурентной среде, где идет соревнование между лидерами за влияние. Сталин предпочитал физически уничтожить своих противников, объявив их врагами, подведя некие теоретические основы под это.

Он не обладал красноречием, особой привлекательностью как публичное лицо, но в нем было то, чего не было у других членов Политбюро ВКП(б) –неуемная жажда власти.

Иосиф Джугашвили (Сталин) прошел большую школу криминально-подпольной деятельности до революции, возглавлял боевое террористическое крыло российской социал-демократической партии большевиков. Под его началом люди напали на банк в Тифлисе, Камо провел ограбление, Максим Литвинов помогал обменивать награбленные деньги в Париже. Можно сказать, у Сталина была крепкая закваска, которая характерна для современных «воров в законе».

Как никто другой он до нужного момента умел скрывать свои намерения, сталкивал лбами своих противников. Великолепно умел дистанцироваться от тех, кто проигрывает, и умел вовремя заменить их собой, стать незаменимым. Он выждал ситуацию, когда Ленина не станет, чтобы претендовать на главенствующую роль.

Большинство членов политбюро были лишены этих качеств. Посмотрите, кто его окружал тогда? Мягкий интеллигент Бухарин, оказавшийся вдобавок еще и истерически плаксивым, и очень слабым. При первой же серьезной опасности он просто потерял лицо, публично каялся, клялся в верности Сталину…  Конечно, это его не спасло. То же самое можно сказать и о Зиновьеве, который «посыпал голову пеплом» на XVII съезде ВКП(б). Сталин никогда бы этого не сделал.

В любой другой стране Сталин не пропал бы в безвестности. Он мог бы стать очень крупным мафиози, не менее крупным, чем Аль Капоне в США, но он оказался там, где такие как он, смогли захватить власть.

- Кроме обозначенных выше мифов, про Сталина говорят, что он «хороший менеджер», отмечают чрезвычайные достижения в экономике,   индустриализации, строительстве и др.

Н.П.: Те, кто говорят, что Сталин хороший менеджер, демонстрируют свою глупость, или злонамеренность, подменяют понятия.

Менеджмент не предполагает принуждения к труду, менеджмент – это управление в условиях свободной конкуренции найма. Сталин был главой рабовладельческого режима, при котором человек представляет собой лишь винтик в системе, объект политического манипулирования.

Его можно было растоптать, раздавить, заставить работать в любых условиях в любой точке страны, даже абсолютно непригодной для проживания. И что это за «менеджмент», замешанный на массовом убийстве и крови?

Да, действительно Советский Союз продемонстрировал успехи в построении индустриального общества, это абсолютный факт. Но почему мы решили что, если бы не было Сталина и октябрьского переворота 1917 года,  буржуазно-демократическая Россия, которая начала складываться как общественная формация, не справилась бы с этими задачами?

Наоборот, может быть, все происходило бы гораздо быстрее, без меньших потерь и проблем. Ведь никто же не мешал Америке осваивать Аляску, и не нужно было строить там Гулаг.

В Советском Союзе для освоения своей Аляски (Магадана и Колымы), пришлось гнать людей под конвоем и заставлять их работать, как каторжных. Это совершенно разные стили управления страной, обществом и развитием экономики.

Буржуазная Франция, которая не была такой уж достаточно развитой индустриальной страной в начале века, тоже создала атомную бомбу и без всякого тоталитаризма, без принуждения и Гулага.

- Продолжал ли Сталин начатый Лениным план развития социализма или действовал по своему усмотрению?

Н.П.: Скорее, творчески развил. Ленин был вынужден ввести НЭП, как тактическую уступку частнособственническим инстинктам. Основные задачи социалистического строительства, тем не менее, были намечены. И при НЭПе продолжали действовать органы пролетарского принуждения – ОГПУ терроризировали зажиточные слои. Некоторые руководители, вроде Бухарина, может быть, и думали, что НЭП можно приспособить к задачам социалистического строительства, но Сталин взял курс на развитие командно-административной системы.

четверг, 16 февраля 2012 г.

Почему закрыт доступ к советским архивным делам

Алена Денисова
16 февраля 2012

 
В 2012 году исполняется 75 лет периоду "большого террора" – массовых репрессий 1937–1938 годов. А значит, доступ к архивно-следственным делам на реабилитированных граждан должны получить все желающие. До сих пор в соответствии с законом сделать это могли только работники силовых ведомств, прокуратуры и судов, а также сами фигуранты дел и их родственники. Почему для исследователей советского периода доступ в архивы сегодня фактически закрыт? Не пора ли снять грифы "секретно" с документов советского периода?

Варлам Шаламов,
"Память":


    Утрачено почти бесследно слишком многое – и в пейзаже, и в интерьере, и, самое главное, в последовательности ощущений. Человек лучше запоминает хорошее, доброе и легче забывает злое. Воспоминания злые – гнетут, и искусство жить, если таковое имеется, – по существу есть искусство забывать.

На всякий случай не пускают
Иван Паникаров,
председатель организации "Поиск незаконно репрессированных", директор музея "Память Колымы" (Магаданская область):


    Никто вот так запросто, несмотря на давность, не откроет нам архивы. По крайней мере, в последние пять – десять лет все останется на своих местах, если не станет жестче. Политики-то наши нынешние "мудры". В начале 90-х работать с архивами было намного проще. В 1989–1995 годах на мои запросы о судьбах заключенных Колымы отвечали все правоохранительные органы и архивы, такие как КГБ, МВД, прокуратура, суды (даже Верховные). Сообщали, конечно, минимум информации, но вполне достаточно, чтобы составить, скажем, биографическую справку. Даже фотографии из дел присылали. Потом постепенно начали отказывать, и сегодня архив УВД Магаданской области, где хранятся дела бывших заключенных, отвечает на запросы примерно так: "Сведения предоставляются только родственникам…" Но процедура получения архивных документов, касающихся эпохи ГУЛАГа, и для родственников не так уж проста. К примеру, дочь разыскивает отца. Обращаясь в архив, она должна подтвердить родство, ей нужно предоставить копию свидетельства о рождении, где фигурируют родители, а она записана под фамилией отца. Далее – свидетельство о браке, где сказано, что она берет фамилию мужа...

    Власть, вообще-то, ничего не боится, я думаю, но считает, от греха подальше, лучше не открывать то, что долгие годы было под замком. В архивах ГУЛАГа сотни тысяч дел, в которых фигурируют не только осужденные, но и свидетели, "стукачи", сексоты – как их рассекречивать, ведь у них дети и внуки могут быть... Как мне кажется, если и разрешат что-то смотреть в делах, то только общую информацию и ни в коем случае данные о третьих лицах...

    По большому же счету, нашу нынешнюю власть прошлое мало интересует, поэтому и предстоят нам, исследователям, очередные мытарства и борьба с бюрократией. И нервы будут трепать все желающие – от высоких чинов до уборщиц архивов.

    Конечно, тот, кто целенаправленно занимается историей, в частности ГУЛАГом, несмотря на мытарства, добьется своего. Но скольких сил, времени и нервов это будет стоить? А вот если архивы будут действительно, по-настоящему открыты, мы узнаем многое.

Покажем только часть
Галина Жданова,
директор Государственного архива Алтайского края:


    Закон на 75 лет ограничивает в архивах доступ посторонних лиц к документам, содержащим сведения о личной, семейной тайне и частной жизни граждан. Почему именно 75? Принято считать, что за это время происходит смена двух поколений, теряется прямая память и снижается возможный ущерб. Я была начальником отдела специальной документации 13 лет и просмотрела тысячи документов. Там действительно есть "горячая" информация. Что может быть опасно? Сведения об имущественном положении, здоровье, свидетельские показания. В 1998 году у нас был случай: сын репрессированного увидел в обвинительном заключении по делу отца фамилию свидетеля. "Ну я же знал, что это Петька донес! Ну, я его сына…" – оказалось, что сын свидетеля и сейчас живет в той деревне.

    По истечении 75 лет право доступа к этим документам получит любой желающий, в 2012 году мы покажем ту часть дела, которая датируется 37-м. Правда, архивно-следственные дела из архивов службы безопасности в государственные архивы передали далеко не во всех регионах. У ФСБ нет читальных залов, и как там будут работать исследователи, неясно. Знаю, некоторые исследователи говорят, что архивы "снова закрываются". Но они имеют в виду не архивно-следственные дела, к которым ограниченный порядок доступа существовал всегда, а документы партийных фондов. Здесь действительно есть проблемы, связанные с рассекречиванием. Партию мы сейчас рассекречиваем только за довоенные годы.

Снижают накал
Никита Петров,
заместитель председателя совета общества "Мемориал":

    Бюрократия  использует установленные законом на охрану личной тайны 75 лет как рычаг, чтобы вообще не выдавать дела. Творчески развивая эти правила, в 2006 году придумали регламент, по которому до истечения 75-летнего срока, даже если человек мертв, на ознакомление с делом нужно разрешение родственников. Где искать родственников людей, расстрелянных в 37-м? И какое родственники имеют право распоряжаться документами государственных архивов? Жизнь предков им не принадлежит. Так сотрудники госструктур, ФСБ хотят снизить накал разговоров о прошлом, массовых репрессиях. "Мемориал" в прошлом году в Верховном суде добивался, чтобы все материалы дел на реабилитированных, не содержащие тайны личной жизни, были доступны независимо от 75-летнего срока. Но суд отказал. На использование архивно-следственных дел, касающихся нереабилитированных, разрешения никто так и не дал – на эти документы ФСБ распространяет действие Уголовно-процессуального кодекса. Знакомиться с ними можно только в процессуальном порядке. При этом нереабилитированными остается огромный пласт работников того же НКВД, в том числе такие заметные деятели, как, например, Ежов. Это действительно бесценные материалы, в которых отразилась история репрессий. Но власти, прошедшие чекистскую школу, не заинтересованы в том, чтобы вести честный разговор о чудовищных преступлениях прошлого. Политика закрытия архивов сознательно ими культивируется.

    Многие из документов общего делопроизводства, и партийного, государственного, сегодня также находятся на секретном хранении. Пытаются прятать документы, касающихся операций в сфере внешней политики, например, все, что связано с террористической активностью Советского Союза на территории Китая, Ирана в 1930-40-е годы. Продолжают оставаться скрытыми документы о национально-освободительных движениях, которые Кремль снабжал оружием, деньгами, и другая международная активность, которая колола бы глаза, если бы о ней напоминали. То же самое касается тайных операций по линии разведки за рубежом – хотя срок о гостайне для этих документов составляет 50 лет.

Жду, когда откроют
Виктор Суманосов,
краевед:

    По своей деревне, где я родился, нашел все, что возможно – всех репрессированных односельчан. Но передо мной стоит срок 75 лет, и я жду, когда дела откроют. В 1937 году тринадцать человек в моей деревне забрали, восемь из них расстреляли, остальным дали по десять лет. Вот мне и интересно, за что? 18-летнего парня-скотника, школьного учителя, пчеловода…. Все шли по одному делу. Скорей всего, это родственники сводили между собой личные счеты – в каждом селе было не менее двух доносчиков. В делах есть фотографии, я бы хотел увидеть их. Особых сюрпризов, я думаю, не будет. Людей, которые хотели бы отомстить, уже нет – ни кто сдавал, ни кого сдавали, ни тех, кто исполнял приказ. Именно поэтому к документам и ограничивают доступ на 75 лет.

    Открыть архивы нужно, чтобы показать историю без надрыва. В народном сознании она настолько нивелировалась! У нас в селе Голубцово с 1975 года стоит памятник воинам, погибшим в Великую Отечественную войну. В списке 90 человек, а по данным исследователей их было 160. При этом там есть фамилии, вообще непонятно как попавшие на памятник, – один человек умер еще в 1921 году, другого расстреляли в 37-м. Нужно сохранять память о людях.

Опрос. Нужно ли рассекречивать советские архивы?

Татьяна Заикина:

    Столько негатива в нашей стране сейчас! По-моему, негатив не нужен никому. А вот дела партии, послевоенная история – это, конечно, интересно. Но сильно копаться тоже не нужно, я считаю, и так столько много информации на нас льется.

Галина Матвеенко:

    Нужно рассекречивать обязательно. Чтобы все-таки помнить и понимать, как это было. Ведь строим мы всякие планы грандиозные, а еще и неизвестно, может, и у Ленина были благородные цели, а мы все опошлили.

Евгений Дорогин:

    Пусть найдут Худобина Ефима, отчества не знаю. Его как сослали в Норильск в 37-м, так и не знает никто, где он. Эту информацию нужно открывать обязательно, чтобы знали.

Иван Мельников:

    Если дела о репрессиях будут открыты, это будет правильно. Тем более срок давности уже прошел. Наверное, вскроется много интересных фактов. А вот с рассекречиванием архивов более позднего периода, мне кажется, стоит подождать. Еще многие людей, состоявших в то время в партии, живы, могут начаться волнения.

Как "воспитывают" архивных работников и историков

В декабре в Архангельске состоялся суд по скандальному делу Супруна – Дударева. Доктор исторических наук, профессор Михаил Супрун собирал сведения для Книги Памяти репрессированных немцев, содержавшихся во время войны на территории Архангельской области. Александр Дударев, тогда начальник информационного центра областного УВД, предоставил исследователю доступ к архивно-следственным делам. В 2009 году Супруна обвинили том, что он нарушил неприкосновенность частной жизни, собрав сведения о пяти тысячах спецпоселенцев, составляющие их "личную или семейную тайну", а Дударева – в превышении должностных полномочий. В прессе периодически звучали мнения о фальсификации и абсурдности дела, однако Дудареву все же дали год условно. Дело Михаила Супруна закрыли за истечением срока давности, не став решать вопрос о виновности или невиновности историка.

Никита Петров,
заместитель председателя совета общества "Мемориал":


    Архангельское дело – показательное. Государство дает понять: только оно решает, чем позволительно заниматься. Дело не пресекли, хотя могли сделать это в самом начале или как только оно получило огласку. Его оставили как воспитывающий пример для всех остальных.

– Информация, которая содержалась в карточках, повторяет положение закона о реабилитации жертв политических репрессий 1991 года, – комментирует директор Государственного архива Алтайского края Галина Жданова. –   В нем сказано, что прокуратура периодически печатает списки реабилитированных. Непонятно, почему создали такой прецедент. Я думаю, что адвокаты, в конце концов, добьются закрытия дела по реабилитирующим основаниям.

Адвокат Иван Павлов, представляющий в суде интересы Михаила Супруна, считает, что, если решение суда вступит в законную силу, доступ историков к архивам будет существенно ограничен. "Самим фактом возбуждения этого дела наши органы дали по рукам сразу двум игрокам – историкам и архивистам. Теперь одни будут бояться получить доступ к архивам, а другие опасаться лишний раз его предоставить", – считает Павлов .

Кассационная жалоба по громкому делу будет рассмотрена в Архангельском областном суде 28 февраля.

Ссылка: Почему закрыт доступ к советским архивным делам - Алтапресс

среда, 15 февраля 2012 г.

Застрявшие в проклятом времени

Сергей АМЕЛИН
15 февраля 2012 года

 
Заброшенные концентрационные лагеря — печальные памятники каторжного труда, напоминание ныне живущим о самой мрачной стороне канувшей в Лету советской эпохи. Когда-то их было сотни, разбросанных по всей стране. К настоящему времени большинство из них уничтожено временем и людьми. Но кое-где эти немые свидетели бесчеловечного режима все еще хранят память о великой трагедии нашего народа.

На исходе XX века некоторые из оказавшихся в запустении сталинских лагерей были открыты для посетителей, как и лагеря нацистов. Таких мест в России немного: только в Перми и на Братской ГЭС часть лагерных зданий сохранена и превращена в музеи. В других регионах страны ничего подобного нет. И, думается, не случайно. Ведь кровавая коммунистическая клика, так и не покаявшаяся в массовых репрессиях мирного населения бывших советских республик, до сих пор надеется на реванш. Поэтому ей и ее апологетам на местах невыгодно, чтобы мы помнили о самом настоящем геноциде, о миллионах загубленных ею безвинных душ.
По некоторым данным, с середины 30-х и до начала 50-х годов минувшего столетия на территории Красноярского края и Хакасии существовало не менее десятка исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ), входивших в разветвленную систему ГУЛАГ НКВД СССР. Тем не менее сегодня об этом практически ничего не напоминает. Не сохранилось ни одного сталинского застенка, посетив который, можно было бы воочию увидеть ад, специально созданный для огромной, никем точно не подсчитанной армии “врагов народа”. По крайней мере, именно так до недавних пор считалось даже в среде местных историков и краеведов. Однако мне удалось доказать ошибочность такого мнения. Во всяком случае в отношении исправительно-трудовых лагерей, располагавшихся на хакасской земле.

По некоторым данным, с середины 30-х и до начала 50-х годов минувшего столетия на территории Красноярского края и Хакасии существовало не менее десятка исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ), входивших в разветвленную систему ГУЛАГ НКВД СССР. Тем не менее сегодня об этом практически ничего не напоминает. Не сохранилось ни одного сталинского застенка, посетив который, можно было бы воочию увидеть ад, специально созданный для огромной, никем точно не подсчитанной армии “врагов народа”. По крайней мере, именно так до недавних пор считалось даже в среде местных историков и краеведов. Однако мне удалось доказать ошибочность такого мнения. Во всяком случае в отношении исправительно-трудовых лагерей, располагавшихся на хакасской земле.

Все лагерные архивы из Хакасии находятся на хранении в Красноярске, документы засекречены. Поиск пришлось начать с проработки информации, имеющейся в свободном доступе. Попутно уточнял особенно заинтересовавшие меня моменты в разговорах с жившими в ту пору людьми. Несмотря на определенный скептицизм некоторых наблюдателей, вскоре мне действительно удалось обнаружить последний чудом сохранившийся сталинский лагерь, остатки которого до сих пор находятся рядом с Черногорском.
Известно, что в послевоенное время этот город представлял из себя одну большую интернациональную зону. По данным исследователя Елены Лактионовой, система ИТЛ НКВД СССР начала формироваться здесь в 1942 году, и к 1953 году в небольшом шахтерском городе и его окрестностях функционировало 11 лагерей различного режима содержания заключенных. Тысячи посаженных за собранные в поле колоски пшеницы (“указников”), “врагов народа”, осужденных по политическим статьям, бывших фронтовиков и обычных уголовников везли сюда спецэшелонами со всей страны. Русские, украинцы, белорусы, эстонцы, латыши, тувинцы, калмыки, башкиры, крымские татары, карачаевцы, чеченцы, ингуши, дагестанцы, поляки, корейцы, финны, поволжские немцы — сколько их тут навсегда сгинуло, никто не знает. Ведь все эти люди были лишь топливом на стройках сталинизма. В городе был образован “Черногорскспецнефтестрой”. Заключенные работали в шахтах, на кирпичном заводе, строили нефтехимический и металлургический заводы.
После смерти Сталина в 1953 году “Черногорскспецнефтестрой” расформировали. Часть лагерей тогда закрыли, другую передали в “Енисейстрой” МВД СССР. Окончательно черногорская система ИТЛ была расформирована в 1955 году (ГУЛАГ упразднили в 1960-м). Строения, вышки, заборы — все, что не забрало с собой в связи с отъездом управление здешних лагерей, было достаточно быстро разобрано и растащено. Освободившаяся территория постепенно отошла под городскую застройку. За несколько лет лагеря попросту “растворились”, как будто их тут и не было. Остается только удивляться тому, что один из 11 черногорских ИТЛ по какой-то неведомой причине так и остался почти не тронутым стоять в степи неподалеку от города. И достоял до наших дней!
Сейчас на территории заброшенного сталинского лагеря разруха — бурьян-трава, кучи мусора. Это место больше напоминает заброшенный скотный двор, чем тюрьму. Сохранилось несколько бараков, изнутри полностью опустошенных и ободранных. В некоторых, видимо, какие-то фермеры устроили загоны для своего скота. Бывшие лагерные постройки разбираются на стройматериалы.
И мне важно было сфотографировать эти здания, пока они окончательно не превратились в руины и не покрылись дикой растительностью.
Около одного из бараков находится внутрилагерная тюрьма (карцер, штрафной изолятор, или ШИЗО) — самая страшная часть лагеря. Его здание более чем на половину высоты стен врыто в землю. Сами стены сложены из плитняка и покрыты штукатуркой, которая к настоящему времени во многих местах осыпалась. Кое-где остались накрепко вмонтированные в стены ржавые кольца цепей (по-видимому, крепления для шконок или кандалов). Крыша карцера снята какими-то деловыми местными жителями. Решетки на маленьких окнах везде срезаны. На месте пара-тройка тяжелых, обитых железом дверей с глазками и окошечками для передачи пищи. На одной из стен, там, где не осыпалась штукатурка, несколько слабо различимых процарапанных надписей. И только одна читается довольно четко: “ВАРАКА 1952”.
Попытался выяснить смысл странной надписи. Оказалось, что русское прозвище “Варака” мог иметь человек, замеченный в неряшливости, излишней болтовне, плохой работе. Также “Варака” переводится с некоторых устаревших диалектов карелов, финнов и поморов, как “гора”. И еще это — старинное мордовское имя, означавшее “ворон”. Как видите, разброс большой, так что гадать можно сколько угодно. Такую кличку мог иметь как вор, так и политический зек. В лагерь он мог попасть как из центральной части СССР, так и из северных территорий страны. Важно другое — человек, оставивший загадочный автограф, в 1952 году действительно находился в одиночной камере штрафного изолятора!
Как сложилась в дальнейшем судьба этого безвестного сидельца? Заболел ли он тифом, дизентерией, чахоткой и умер в ужасных мучениях? Был ли до смерти забит охранниками, а может, “милосердно” ими расстрелян? Или же вопреки всему выжил, вернулся домой и впоследствии был реабилитирован?
Скорее всего, мы этого никогда не узнаем. А через пять или шесть лет, боюсь, ни от карцера, ни от бараков бывшего сталинского лагеря уже ничего не останется.


Ссылка: Застрявшие в проклятом времени - Газета "Хакасия" № 27 (22134) от 15 февраля 2012

вторник, 14 февраля 2012 г.

Революция, Гражданская война и коллективизация в Райском и ближайших селах

Владимир КАЧУР
1 и 8 февраля 2012 года


До революции 1917 года такого органа самоуправления, как сельский совет не было, а населенные пункты Райское, Новорайское (Хлопово), Новогригорьевка (Моргуновка), Николаевка (сегодня Новониколаевка), Тройчатое (Старорайское) входили в Изюмский уезд Харьковской губернии.

Крупными землевладельцами в этой местности были А.Бантыш — 3200 десятин земли и И.М.Гордиенко — более 1 тыс. десятин. Рядом находился конный завод Г.Елисеева с имением в 2300 десятин.

В предреволюционное время появляются и богатые крестьяне, имевшие от 30 до 200 десятин: в Николаевке — Отрижко Д.Ф., Отрижко Е.Ф., Бочаров С.Л., Кононенко И.В., Кравченко С.Н., Бочаров А.А.; в Новогригорьевке — Кейс Н.С., Кейс Д., Кравченко В.А.; в Райском — Гайдамака Я.М. и др.

Но у основной массы крестьян земли было мало — от 2 до 7 десятин. Большой семье с таким наделом в степной зоне выжить очень трудно.

Мечтой этих крестьян было распределение земли по количеству едоков — понятно, что за счет помещиков прежде всего.

И таких едоков в названной местности было более 1,5 тыс. — отсюда поддержка крестьян партии социалистов-революционеров с лозунгом «Земля — крестьянам!», а вскоре и партии большевиков, подхвативших этот лозунг.

В 1917 году после прихода к власти в Петрограде партии большевиков во главе с В.И.Лениным эта мечта приобрела реальные черты.

суббота, 11 февраля 2012 г.

Крымское село на Голгофе: Политические репрессии в крымской деревне и сопротивление крестьян сталинской политике коллективизации 1928-1930 гг.

Дмитрий СОКОЛОВ
10.02.2012



Источник:
img-fotki.yandex.ru
В краеведческих исследованиях советского времени история Крымского полуострова в 1920-1930-е гг. преподносилась как нескончаемая вереница побед и геройских свершений. С незначительными отличиями эта тенденция сохраняется и в настоящее время. Несмотря на наличие определенного числа публикаций, иначе освещающих события межвоенных десятилетий и раскрывающих те или иные малоизученные аспекты истории полуострова, этот период по-прежнему остается своеобразной terra incognita.
Одной из таких не получивших должного освещения и мало изученных тем является репрессивная политика советской власти в крымской деревне в процессе коллективизации, а также попытки сопротивления ей со стороны сельских тружеников.


В 1927-1928 гг. в СССР грянул острый хлебозаготовительный кризис. К началу 1928 г. было заготовлено только 300 млн. пудов зерна против 428 млн. пудов к январю 1927 г. Столь низкие показатели объяснялись тем, что в подавляющем большинстве крестьяне предпочитали не продавать хлеб государству по низким заготовительным ценам, а торговать им на более выгодном для них свободном рынке.

Снабжение городов и армии продовольствием оказалось под угрозой. Власть не могла пойти на уступки крестьянству. В противном случае это бы не только поставило крест на коммунистическом эксперименте, но и означало ликвидацию политического господства большевиков.

Нежелание крестьян продавать хлеб государству объявлялось «кулацким саботажем», несмотря на то, что на долю зажиточной части крестьянства приходилось не более 20% всего товарного хлеба.

В 1928 г. власти приступили к принудительным хлебозаготовкам. Еще в 1927 г. на проходившем в Москве со 2 по 19 декабря XV съезде ВКП (б) по отчету ЦК партии была принята резолюция, в которой прямо говорилось о том, что «по отношению к возросшим в своей абсолютной массе…элементам частнокапиталистического хозяйства должна и может быть применена политика решительного хозяйственного вытеснения».(1)

14 января 1928 года ЦК ВКП (б) направил на места секретную директиву «Об усилении мер по хлебозаготовкам», с требованием «арестовывать спекулянтов, кулачков и прочих дезорганизаторов рынка и политики цен».(2)

11 апреля 1928 г. объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП (б) принял резолюцию, в соответствии с которой, для того, чтобы «парализовать угрозу общехозяйственного кризиса и обеспечить не только снабжение хлебом городов, но и отстоять взятый партией темп индустриализации страны, ЦК должен был принять ряд мер, в том числе и экстраординарного порядка». В частности, предполагалось нанести удар по «кулакам и скупщикам-спекулянтам, злостно спекулировавшим хлебом, взвинчивавшим цены на хлеб и угрожавшим голодом рабочим, бедноте и Красной армии».(3) Для этого предусматривалось использовать ст.107 Уголовного кодекса РСФСР (лишение свободы до 3-х лет с конфискацией всего или части имущества или без таковой). Суды должны были рассматривать такие дела в особом порядке.

Распоряжения партийного руководства были правильно поняты судебными органами. Так, 4 апреля 1928 г. Председатель Главсуда Крымской АССР В.Поляков направил всем народным судам и членам Главного суда Крымской АССР инструктивное письмо «О наших задачах по выполнению директив XV съезда ВКП (б)», в котором говорилось: «Съезд постановил вытеснить капитал (кулака в деревне), который представляет собой опасное явление, и с которым суд должен беспощадно бороться. К элементам частнокапиталистического хозяйства должна быть применена политика еще более решительного вытеснения.
Отсюда вытекает важная задача суда – карательная политика суда по этой категории дел должна быть суровой и мера социальной защиты по ним – максимальной».(4) (Выделено мной – Д.С.)

Фактически происходило возвращение политики «военного коммунизма»: вводились продовольственные карточки на хлеб и другие продукты первой необходимости. Все население в зависимости от социального положения снова разбивалось на категории по нормам снабжения. В деревне осуществлялось принудительное изъятие хлеба, производимое теми же методами, что и во время Гражданской войны.

Идейным вдохновителем применения чрезвычайных мер выступал лично Сталин.

вторник, 7 февраля 2012 г.

Как проходили выборы в 1937

Лидия Головкова
7 февраля 2012
 

В наступившем 2012 году исполняется 75-лет со времени начала государственного Большого террора [1].

Предлагаем вниманию читателей доклад Лидии Алексеевны Головковой, кандидата исторических наук, старшего научного сотрудника Научно-исследовательского отдела Новейшей истории Русской Православной Церкви (НИО НИРПЦ ПСТГУ) на Зимней сессии Богословской конференции ПСТГУ.

След соловецких расстрелов просматривается за тысячи километров от Белого моря – в местах массовых захоронений расстрелянных в Москве.

До 1937 года, о котором пойдет речь, Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН) претерпел несколько преобразований. Сначала был полноценным лагерем со своим Управлением на островах, затем стал 8-м отделением материкового Белбалтлага, а весной 1937 года на Соловках был установлен тюремный режим, СЛОН переименован в СТОН (Соловецкая тюрьма особого назначения), началось строительство силами заключенных большого тюремного корпуса.

Начальником новообразованной тюрьмы ГУГБ стал старший майор госбезопасности И.А. Апетер, в должности его помощника – капитан госбезопасности П.С. Раевский. Их хорошо знали на Соловках. Они приехали сюда вместе [3].

Несмотря на то, что смертность в Соловецком лагере всегда была очень высокой, но 1937 год стал годом особой трагедии для Соловков, с которой связано еще много неизвестного.

Юбилей

В наступившем 2012 году исполняется 75-лет со времени необычайного года в истории страны – года государственного Большого террора, хотя за неполный 1938 год было уничтожено соотечественников лишь немногим меньше. Год 1937 был годом 20-летия революции и 20-летия создания органов ВЧК–ОГПУ–НКВД.

Юбилеям, особенно таким, в стране придавалось особое значение. К ним готовились, не жалея средств и человеческих жизней. Это был еще год выборов в Верховный Совет по новой, вышедшей в 1936 году, Сталинской Конституции. Грандиозные масштабы государственной «зачистки» были явно связаны с этими датами, а неявно – с неминуемо предстоящей войной и планами Сталина, государственными и личными, о которых с некоторой долей вероятности можно догадываться.

«Несостоявшаяся» перепись

Год начался неудачно. Результаты так называемой однодневной переписи, состоявшейся 6 января 1937 года, вызвали настоящую ярость вождя. Мало того, что не досчитались, по его мнению, 8–10 миллионов жителей, что было напрямую связано с раскулачиванием и спровоцированным голодом в стране. Так еще и, как известно, отвечая на вопрос о религиозности, 55,3 миллиона человек, т.е. 56,7% населения страны, назвали себя верующими. А ведь Союз воинствующих безбожников, выражая требования руководства страны, обещал, что как раз к 1937 году «имя бога будет забыто по всей территории Советского Союза».

С результатами переписи поступили по-советски: ее решено было считать несостоявшейся. Повторную перепись назначили на 1939 год. И хоть результаты переписи были засекречены, какие-то скандальные сведения уже успели просочиться в прессу. После обнародования их газета

«Правда» писала:

    «Враги народа сделали все для того, чтобы извратить действительную цифру населения. Они давали счетчикам вредительские указания, в результате которых многочисленные группы граждан оказались не внесенными в переписные листы» [4].

В «Блокноте агитатора» тогда же сообщалось:

    «…Дело переписи было сорвано презренными врагами народа – троцкистско-бухаринскими агентами фашизма, пробравшимися к руководству… Славная советская разведка, во главе со сталинским наркомом товарищем Н.И. Ежовым, разгромила змеиное гнездо предателей в аппарате советской статистики» [5].

После обработки результатов переписи в марте 1937 года только в Москве было расстреляно и кремировано в Донском крематории 74 человека, в число которых входило семь главных статистиков – начальников управлений. Еще почти 100 человек, работавших в сфере смежного могучего объединения Госбанка, Госзнака и Госплана, только косвенно связанных с переписью, лежат в земле «Коммунарки», и 911 – на Бутовском полигоне.

Не только высокое начальство, но и рядовые статистики, обыкновенные счетчики, заполнявшие переписные листы (их насчитывался 1 млн. 250 тыс.), подверглись жестоким наказаниям. Наказанных были тысячи по всей стране. (Забегая вперед, скажем, что повторная перепись 1939 года прошла без потрясений; численность населения была заранее определена; а вопрос о религиозности на этот раз просто отсутствовал.)

Операция «Выборы»


Выборы в Верховный Совет СССР по новой, вышедшей в 1936 году Сталинской Конституции, были назначены на 12 декабря 1937 года. Что двигало Сталиным, трудно судить, но впервые предполагались альтернативные выборы, готовились бюллетени с тремя кандидатами. Чтобы не произошло неожиданностей, к выборам, по мнению руководства страны, должны были быть допущены только верные режиму, проверенные люди.

Грандиозные масштабы «зачистки» 1937-го были напрямую связаны с этими датами. Уже многое было сделано для нейтрализации возможных противников: прошел в 1936 году 1-й Московский процесс, 2-й – перешел на 1937 год, и арестованы фигуранты для 3-го Московского процесса.

пятница, 3 февраля 2012 г.

Бутовский полигон: лекарство от коммунизма

Кирилл МИЛОВИДОВ
03.02.12

 
Поклонный крест привезенный водным путем из Соловков
и установленный в 2007 году на Бутовском полигоне возле
Церкви Новомучеников и Исповедников Российских
Бутовский полигон я посещал впервые в жизни. Если честно, я не понимал, что может быть интересного в хождении между могил. Теперь — после прогулки по полигону – я считаю иначе. Мне кажется, что каждый русский человек должен побывать в Бутове, чтобы, по меткому выражению настоятеля бутовского храма, «не наступить снова на те же грабли».

От 13 до 82

Самому младшему, Ване, было 13 лет. Беспризорник, который украл 2 буханки хлеба. Расстреливать можно было только с 15, поэтому дату рождения ему исправили. И расстреляли. Расстреливали и за меньшее, например, за татуировку Сталина на ноге. Иногда людей убивали целыми семьями по 5-9 человек.

Автозаки (фургоны для перевозки заключенных), в которые вмещалось около 30 человек, подъезжали к полигону со стороны Варшавского шоссе примерно в час ночи. Зона была огорожена колючей проволокой, рядом с местом выгрузки людей, прямо на дереве была устроена вышка охраны. Людей заводили в барак, якобы для «санобработки». Непосредственно перед расстрелом их лицо сверяли с фотографией в деле и объявляли приговор. Процедура продолжалась до рассвета. Исполнители в это время пили водку в каменном доме неподалеку. Приговоренных выводили к ним по одному. Каждый исполнитель принимал свою жертву и вел ее в глубину полигона, в направлении рва. Рвы в три метра глубиной, 100 и более метров длиной были специально вырыты бульдозерами во время усиления репрессий, чтобы не тратить время на рытье отдельных могил. Людей ставили на краю рва и стреляли, преимущественно из табельного оружия, целясь в затылок. Убитые падали в ров, устилая дно траншеи. Вечером бульдозер засыпал тела тонким слоем грунта, а исполнителей, обычно уже совершенно пьяных, увозили в Москву. На следующий день все повторялось. За день редко расстреливали меньше 300 человек. К сожалению, имена всех расстрелянных и похороненных на полигоне неизвестны до сих пор. Точные сведения есть лишь за небольшой период с августа 37 по октябрь 38. За этот период были расстреляны 20 тысяч 761 человек.

Большинство убитых жили в Москве или Подмосковье, но есть и представители других регионов, стран и даже континентов, которые по своей доброй, наивной воле приезжали в Союз строить коммунизм. Как, например, некий Джон из Южной Африки. Здесь лежат представители абсолютно всех сословий и классов, от крестьян и рабочих, до известных в прошлом людей. Бывший генерал губернатор Москвы Джунковский, председатель второй Думы Головин, несколько царских генералов, а также значительное число представителей духовенства, в первую очередь православного, — по имеющимся сейчас сведениям, больше тысячи человек, включая активных мирян, пострадавших за исповедание православной веры. Из них 330 прославлены в лике святых. «Понятно, что Благодать Божия цифрами не измеряется, но, тем не менее, на канонической территории Русской Православной Церкви пока не явлено мест, где в мощах упокоилось бы большее число угодников Божиих», — рассказывает настоятель храма Новомучеников и исповедников российских протоиерей Кирилл Каледа.