Светлана Филонова
Опубликовано на сайте ПОЛИТ.РУ 12 июня 2016 года
Период с 1936 по 1938 год в современной историографии имеет два имени – Большой террор и ежовщина. Первое происходит от названия книги американского историка Роберта Конквеста, опубликованной в 1968 г. и буквально перевернувшей сознание историков и общественности всего мира. Но сегодня, в контексте нашей нынешней осведомленности термин «большой террор» неизбежно рождает вопросы и провоцирует дискуссию о самом себе.
Во-первых, почему террор большой? Разве до 1937 г. он был малым? Но один только голодомор в Украине унес куда больше человеческих жизней. А ведь это была лишь часть по сей день не исчисленных жертв коллективизации на селе и советизации национальных окраин. Большевики вообще никогда не мелочились. Большая кровь была с самого начала. В гражданской войне 1918-1920 гг. погибло 10 180 000 человек. Если прибавить к этим потерям 5 053 000 человек, погибших от голода в 1921-1922 гг., то получается, что за певые 5 лет своего существования страна потеряла 10 процентов населения. Для сравнения: в Испании в 1936—1939 гг. погибло1.8% населения, в США во время войны Севера с Югом — 1.6%
Во-вторых, почему в отдельный период вынесены именно эти годы, если многое из того, что в них свершилось, начиналось раньше, и многое закончилось позже? Неужели всё дело в том, что в это время были репрессированы видные деятели партии, такие как Бухарин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Радек, Пятаков и, наконец, Ягода? Но разве все они вместе взятые стоят Николая Петровича Лихачева, Юрия Владимировича Готье, Владимира Николаевича Бенешевича? Кто из осужденных на трех показательныъх московских процессах мог сравниться по масштабу человеческой личности с Николаем Онуфриевичем Лосским, князем Сергеем Евгеньевичем Трубецким, Семеном Людвиговичем Франком? А между тем мы не считаем, что время «философского парохода», или «дела академиков» составляет отдельный исторический период.
А может быть, величие этих двух с лишним лет заключается в том, что они дают нам, далеким потомкам, возможность взглянуть на этих бывших делателей революции, героев гражданской войны и красного террора как на жертв ими же созданного чудовища?
Наверное, это действително очень важно. Не знаю. Но мне просто всегда больше импонировало первое определение – ежовщина - простая веха над бескрайним полем человеческих страданий, крови, произвола и безумия, поставленная для того чтобы исследователям было чуть легче по этому полю продвигаться, ориентируясь хотя бы во времени, и больше ни на что не претендующая.
***
Эпоха Ежова началась просто. 25 сентября 1936 года Сталин и Жданов прислали из Сочи, где были на отдыхе, телеграмму следующего содержания:. «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на четыре года».
На следующий день, 26 сентября, Николай Ежов стал наркомом внутренних дел СССР. Что стало с Ягодой, который еще вчера казался всесильным и вечным, догадаться нетрудно. 18 марта 1937 года Ежов собрал офицеров НКВД в клубе и объявид им, что их недавний начальник с 1907 года был агентом царской охранки и немецким шпионом (Ягоде было в 1907 г. 10 лет). Представьте себе, никто даже не удивился.
Глубокого шока не вызвал и тот факт, что с 1 октября 1936 года по 15 августа 1938 года, то есть за то время, пока Ежов был во главе НКВД, в органах безопасности было арестовано 2273 человека, из них за «контрреволюционные преступления» — 1862. Напротив, в июле 1937 года «за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий» Ежов был награждён орденом Ленина.
Враги были повсюду, и каждый вынашивал коварные планы. В этом советских граждан убеждали 24 часа в сутки радио, газеты, многочисленные брошюры, разъясняющие линию партии, и, наконец, сам товарищ Сталин в своей речи на знаменитом «февральско-мартовском» пленуме ЦК 1937 г. Так что впереди у Николая Ежова было много выдающихся успехов в выполнении и правительственных заданий, и прямых указаний товарища Сталина. Он хватал на лету и с блеском воплощал в жизнь все кровавые фантазии своего хозяина, казалось, он знал его сны. Он обнаруживал и обезвреживал, обнаруживал и обезвреживал бесконечную череду врагов - бывших, настоящих, будущих, потенциальных, гипотетических, мифических.
Наш обзор достижений Ежова начнем, пожалуй, с разгрома бывших.
***
Один из главных принципов построения советского общества - «кто был ничем, тот станет всем» (и наоборот) - над природой власти не имел. Уж если создала она себе во славу здорового крепкого да к тому же еще и головастого парня, то он везде будет выделяться особой статью, силой и гармонией наиболее удачного ее творения.
Крестьянская ссылка еще не завершилась, еще шли на север эшелоны с раскулаченными, а уже встала во весь рост еще одна проблема, созданная «кулаками». Большинство из них, как известно, направлялись на великие стройки в качестве практически бесплатной рабочей силы, где они должны были умереть от непосильной работы, плохого питания и нечеловеческих бытовых условий, освобождая место для следующей партии страдальцев. Однако стало иначе.
Бывшие «кулаки» быстро овладевали строительными и рабочими специальностями. А поскольку платить можно было в 20-25 раз меньше, чем иностранным рабочим, начальники строек, как правило, не мешали такому карьерному росту раскулаченных
Немного отъевшись и придя в себя, «бывшие» женились на вольнонаемных (и понять этих девушек нетрудно), всеми правдами и неправдами получали паспорта и… «растворялись в местном рабочем классе»
Обо всем этом гневно писал в своем докладе, датируемом августом 1936 года, Рудольф Берман, начальник ГУЛАГа.
Ему пришлось коснуться и еще одной крайне болезненной для его ведомства темы – побегов спецпереселенцев, то есть ссыльных. По инструкции их полагалось селить в специально созданных поселках, находящихся не ближе чем в 200 километрах от железной дороги и населенных пунктов. Считалось, что из таких поселков никто даже и не подумает бежать, поэтому тот, кто их придумал, вероятно, был очень горд собой, хотя обходились они в разы дороже, чем размещение ссыльных в уже имеющихся поселках и их окрестностях.
Однако из спецпоселений бежали. И довольно часто. Проверка, произведенная выборочно в некоторых комендатурах осенью 1936 года , обнаружила, что в районе Архангельска, например, на месте осталось только 37 000 спецпоселенцев из 89 700. По подсчетам современных исследователей, - сведения о побегах не могут быть точными, поскольку они изначально скрывались уже на низовом уровне, - между 1932 и 1940 гг. бежало более 600000 человек. Из них две трети, то есть свыше 400000 человек, успешно.
Обидно это было советской власти, Рудольфу Берману и Иосифу Сталину.
31 июля 1937 года Ежов подписал приказ НКВД СССР № 0447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов».
«Перед органами государственной безопасности стоит задача — самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов, защитить трудящийся советский народ от их контрреволюционных происков и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства» - гремело во вступительной части приказа.
К «банде», которую надо было срочно разгромить, относились не только бывшие кулаки, «сбежавшие из лагерей и трудовых поселений; скрывающиеся от раскулачивания и уличённые в антисоветской деятельности», но и уже получившие свое -. «вернувшиеся после отбытия наказания». А также «члены антисоветских партий, реэмигранты, скрывающиеся от репрессий, бежавшие из мест заключения и ведущие активную антисоветскую деятельность; участники казачьих и белогвардейских организаций, наиболее активные антисоветские элементы из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников и прочих, которые содержатся в тюрьмах, лагерях, трудовых поселениях и колониях, уголовники, а также преступники, которые содержатся под стражей, но чьи личные дела судебными органами ещё не рассмотрены; уголовники, находящиеся в лагерях и трудовых поселениях, и ведущие там преступную деятельность».
Похоже, составитель этого документа просто нанизывал друг на друга все приходившие ему в голову эпитеты, обозначающие редисок, нехороших людей; играл ими, как ребенок фантиками, совершенно не задумываясь о смысле написанного.
Этот стиль, рожденный сотрудниками Ежова, возможно, просто по безграмотности, утвердился затем в советском законотворчестве на все время существования СССР.
Не только приказы, но и юридические законы писались чуть ли не стихами, каждое слово было настолько многозначным, а каждая формулировка допускали такое количество толкований, что каждый понимал написанное как ему больше нравилось, и даже взаимоисключающие вещи могли быть равно законными.
В данном случае обилие неясных формулировок означало, что брать можно абсолютно всех – пара гневных слов найдется для каждого. По степени опасности для трудящегося советского народа антисоветские элементы разделялись на две категории. Принадлежащих к первой расстреливали, ко второй – отправляли в лагеря.
Осуждали арестованных методом, опробованным во время коллективизации и раскулачивания – тройками, в состав которых традиционно входили местный начальник НКВД (председатель), местный прокурор и первый секретарь областного, краевого или республиканского комитета ВКП(б). Количество осужденных по обеим категориям определялось приказом. Не только не выполнить, но и не перевыполнить плановые показатели никто из руководителей республик и областей не осмеливался. В Москву с мест шли просьбы об увеличении лимитов. Народный комиссар по внутренним делам Украины Израиль Леплевский отправлял подобные просьбы несколько раз. Ему не отказывали.
Во исполнение приказа № 0447 с августа 1937 года по ноябрь 1938 года были расстреляны 390 тысяч человек и 380 тысяч отправлены в лагеря ГУЛага. Это была самая крупномасштабная террористическая акция из всех, что были до сих пор; своего рода бурная кода борьбы с конрреволюционными вражескими элементами.
Советские трудящиеся наконец-то могли спать спокойно. Враги народа были разгромлены. Но остались, как выяснилось, враги-народы. При Ежове была открыта новая страница трагической истории репрессий – теперь уже не по классовому, а по национальному признаку.
***
Американский историк Тимоти Снайдер писал:
В 1937-1938 годах четверть миллиона советских граждан были убиты по причине своей национальности. Пятилетний план должен был способствовать расцвету национальных культур в Советском Союзе На самом деле СССР в конце 30-х годов стал страной невиданных национальных преследований. Именно тогда, когда национальные фронты выставляли СССР как родину толерантности, Сталин отдавал приказы о массовых репрессиях советских людей определенных национальностей. Наиболее преследуемым национальным меньшинством в Европе во второй половине 30-х годов были не 400 тысяч немецких евреев (их число уменьшалось по причине эмиграции), а 600 тысяч советских поляков (их число уменьшалось по причине репрессий). Сталин был первопроходцем в деле массовых этнических убийств, а поляки стали главной жертвой среди советских народов. (Тимоті Снайдер Криваві землі, Київ, Грані-Т, 2011. С 102.)
11 августа Ежов подписал предварительно утвержденный Политбюро ЦК ВКП(б) приказ №00485. Он был разослан во все местные органы НКВД вместе с закрытым письмом «О фашистско-повстанческой, шпионской, диверсионной, пораженческой и террористической деятельности польской разведки в СССР» , также предварительно одобренным Сталиным и подписанным Ежовым.
Письмо содержало 30 страниц и подробно описывало деятельность Польской военной организации (ПОВ) на советской территории. Нет, не во время польско-большевистской войны 1919-1920гг., когда такая организация действительно существовала и была разведывательной группой польской армии,
В 1921 г. она прекратила свое существование. Однако согласно тексту письма именно тогда-то и началось самое интересное.
Картина вырисовывалась жуткая. Существующая теперь уже только где-то а параллельных мирах ПОВ тысячами засылала в СССР своих агентов. Здесь они вербовали советских граждан, в основном, лиц польской национальности, и создавали из их числа шпионско-диверсионные группы, которые густой сетью покрыли всю страну, так что уже и государственных тайн на всех не хватало. Люди ПОВ были повсюду: на заводах и фабриках, на железной дороге, почте, телеграфе, в пивных, коммунальных квартирах, под скамейками скверов и даже – страшно подумать! – среди командного состава Красной Армии, в наркомате иностранных дел и НКВД. Вот так смотришь на человека – энкавэдэшник энкавэдэшником, а на самом деле – польский шпион.
К августу 1937 г. «головка» организации была уже разгромлена. Задачей дня была «полная ликвидация незатронутой до сих пор широкой диверсионно-повстанческой низовки ПОВ и основных людских контингентов польской разведки в СССР», как было заявлено в преамбуле к приказу.
Холодок пробежал по спине даже бывалых службистов. Что хначит «полное уничтожение людских контингентов»? Попросту всех поляков?
Унижение национального достоинства, дискриминация иноверцев и инородцев – этим в Российской империи удивить кого-то было трудно. Но чтобы людей уничтожали, только за то, что они иной национальности; и не в кабаке по пьяному делу, и даже не во время погромов черной сотни, а хладнокровно, по плану, утвержденному высшими органами правления, по приказу, отданному главой государства, - такого еще не было.
К тому же в СССР до конца 30-х гг. интернационализм действительно был реальностью. В руководстве самого НКВД к концу 1936 г. представители национальных меньшинств, да простится мне невольный каламбур, составляли явное большинство - 70 процентов. Поляков было немного – всего 4,5 процента. Но угрозу почувствовали все.
Гром грянул не среди ясного неба. Уже в начале 30-х гг. мысль о том, что немец и поляк советскую власть любить не могут, а каждый представитель национальных меньшинств – потенциальный враг, материализовалась в акцию, названную зачисткой границ. Немцев, поляков и финнов на западе, курдов и армян на юге, китайцев и корейцев на востоке выселяли из приграничных районов и депортировали в глубь страны, или в Казахстан
По данным профессора Николая Бугая весной 1935 г. из Ленинградской области было выселено 30 тысяч финнов, а из приграничных в ту пору Киевской и Винницкой областей Украины около 40 тысяч поляков и немцев. Еще 35820 украинских поляков было отправлено из Украины в Казахстан в следующем, 1936 г.
И сама депортация, и условия жизни на новом месте были такими же как и у ссыльных (спецпереселенцев). Но при этом старательно подчеркивалось, что операция по зачистке границ – никак не репрессия. Никто ни в чем переселенцев не обвиняет - иногда им, словно в насмешку, даже выплачивали копеечные компенсации, - просто родине и лично товарищу Сталину ТАК НАДО, что советскому человеку надлежало принять без ропота и всяких там диссидентских мыслей о законе и справедливости.
Приказ № 00485 создавал иную ситуацию. Людей объявляли врагами – и Сталина, и партии, каждого советского человека и всего прогрессивного человечества. Предлагаю вникнуть в формулировки прикаха, чтобы определить степень его опасности и радиус действия в пространстве человеческой жизни.
Итак, необходимо было немедленно арестовать шесть категорий граждан.
1. «Выявленные в процессе следствия и до сего времени не разысканные активнейшие члены ПОВ по прилагаемому списку».
2. «Все оставшиеся в СССР военнопленные польской армии».
То есть пленные советско-польской войны 1919-1920 гг. Таких было немного - от полутора до трех тысяч. Но вот следующий пункт сулил обильную жатву.
3. «Перебежчики из Польши, независимо от времени перехода их в СССР»
Изжить в течение неполных двух десятилетий все хозяйственные, культурные, семейные связи, которые сложились за время вхождения Польши в состав Российской империи, невозможно. Равно как и перечислить причины, в силу которых кому-то приходило в голову податься к родственникам, или к оставленной в 20-м родной хате. Подавляющее большинство перебежчиков принадлежало к беднейшим и наименее образованным слоям польского общества. Чаще всего они, не понимая, что совершают противоправные действия, сами заявляли о себе властям после перехода границы.
Если их не арестовывали по подозрению в шпионаже или контрабанде, что случалось чаще всего, не высылали обратно в Польшу, что также бывало нередко, они в течение трех лет жили в СССР, находясь на оперативном учете (то есть под наблюдением). Потом их снимали с учета, оформляли им советское гражданство, и они, ничем не примечательные, что называется, растворялись в толпе. Точно их числа и местонахождения не знал никто, даже Ежов. Но с другой стороны, они ведь не скрывались, жили совершенно открыто, не подозревая об опасности.
4. «Политэмигранты и политобмененные из Польши»
Кто такие эти последние, лично мне понять трудно. В Письме утверждалось, что коварные поляки специально вместо советских шпионов арестовывали собственных, чтобы потом по обмену забросить их в СССР. Получается, что на всеведущей Лубянке не знали собственной агентуры?
Следующий пункт обескураживал еще больше.
5. «Бывшие члены ППС и других польских политических партий».
После Январского восстания 1862-1863 гг. в государстве российском утвердилось мнение, что каждый революционер – это поляк, а каждый поляк – революционер. Оно было не менее ошибочным, чем современный взгляд на каждого поляка как на католика. И все-таки если признать, что связь, даже в дореволюционном прошлом, с ППС, или с любой другой польской партией – достаточное основание для ареста, то брать можно было всю старую гвардию советских партийцев не зависимо от национальности
И последний, шестой пункт – самый простой и самый подлый.
6. «Наиболее активная часть местных антисоветских и националистических элементов польских районов»
Это означало, что если не получилось сделать польского шпиона из коллеги., не удалось найти перебежчика, не сумели обнаружить связь с польской партией, а кровавый план выполнять надо, то можно смело ехать в места компактного проживания поляков и брать любого или всех подряд. Что, собственно, и делалось.
В Белоруссии проведение «польской операции» совпало с чисткой республиканских партийных рядов. У начальника белорусского НКВД был выбор: он мог отправлять своих жертв на расстрел как «белорусских национал-фашистов”, а мог как польских шпионов. Таким образом было уничтожено 17 772 человека.
Но больше всего польской крови пролилось на украинской земле, где проживало 70 процентов советских поляков. Там было арестовано 55 928 человек, из них 47 327 человек расстреляны.
Примечательно, что страшная сказка о Польской военной организации родилась именно в Украине. Автором ее был Всеволод Балицкий, председатель украинского ГПУ, который в 1933 г. пытался объяснить голод в Украине происками ПОВ. Трудно спорить, это было остроумно – назначить на роль козла отпущения несуществующую организацию. Но потом произошло нечто непредвиденное - порождение фантазии отделилось от своего создателя и зажило собственной жизнью, на которую Балицкий влиять уже не мог.
У одного из арестованных, Витольда Вандурского, удалось выбить признание в том, что он является членом ПОВ. Таким образом Польская Военная Организация попадает в протоколы допросов. Представление о ее мощи и, стало быть, опасности растут как на дрожжах. Еще бы! Ведь Ежов доверил мифической ПОВ важную миссию – стать оправданием и понятным для широких масс мотивом массовых репрессий. Родитель фикции, знающий обстоятельства ее появления на свет, в таких случаях явление нежелательное. Поэтому в июле 1937 г. Балицкого арестовали, обвинив его в членстве в им же придуманной ПОВ, и через четыре месяца расстреляли.
Преемника Балицкого, Леплевского, в апреля 1938 г., еще до того, как польская операция в Украине была закончена, также арестовали и расстреляли. Сменившего его Александра Успенского постигла та же участь.
Вообще в Украине происходило что-то, напоминающее мистическое возмездие. Судьбу своих жертв разделили не только три руководителя НКВД, но и несколько десятков осведомителей. В определенный момент кто-то из центра задался вопросом: если ПОВ действовала на территории СССР так давно и так активно, то почему молчали осведомители?
***
В ходе «польской операции» в общей сложности было осуждено 139 815 человек, из них 111 071 расстреляны. Она была первой и самой кровавой, но не единственной национальной операцией. С 6 августа по 21 декабря 1937 года НКВД по прямому указанию Политбюро запустило по крайней мере 10 операций того же типа. 15 месяцев, до ноября 1938 г., продолжалась охота на «шпионов и диверсантов» разных национальностей.
20 сентября 1937 года нарком внутренних дел своим приказом № 00593 санкционирует арест тысячи харбинцев. 30 ноября Ежов приказывает начать «латышскую операцию», в ходе которой было осуждено 21 300 человек, 16 575 из них расстреляны. В декабре она распространяется на эстонцев - осуждено 9 735 человек, к расстрелу приговорено 7998; и финнов - осуждено 11 066 человек, к расстрелу приговорено 9078. В том же месяце начинается «греческая операция»; затем репрессируют болгар и македонцев. В ходе «румынской операции» были арестованы 8292 эмигранта из Румынии в Молдавию и на Украину. 5439 из них расстреляны. В январе-феврале следующего, 1938 г. осуждено 13 297 человек, из которых 2 046 приговорены к расстрелу в ходе «иранской линии». По «афганской линии» осуждено 1 557 человек, из них 366 приговорено к расстрелу.
Жертвами «немецкой операции», по жестокости уступающей только польской, стали не только 55 005 советских немцев, но и несколько сотен граждан Германии.
Еще при Ягоде, 9 марта 1936 года, было принято постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мерах, ограждающих СССР от проникновения шпионских, террористических и диверсионных элементов». Была создана комиссия для проверки международных организаций на территории СССР»; усложнен въезд в страну для всех, в том числе для иностранных специалистов, работающих на советских заводах и стройках.
Ежов пошел дальше. 25 июля 1937 г. он издал приказ № 00439, согласно которому всех германских подданных, в том числе и тех, кому СССР предоставил политическое убежище, работающих в данное время или работавших в прошлом на железнодорожном транспорте, на военных заводах и заводах, имеющих оборонные цеха, надлежало арестовать в течение ближайших 5 дней.. Преамбула этого закона гласила:
“Агентурными и следственными материалами последнего времени доказано, что германский Генеральный штаб и Гестапо в широких размерах организуют шпионскую и диверсионную работу на важнейших, и в первую очередь оборонных, предприятиях промышленности, используя для этой цели осевшие там кадры германских подданных.
Агентура из числа германских подданных, осуществляя уже сейчас вредительские и диверсионные акты, главное внимание уделяет организации диверсионных действий на период войны и в этих целях подготавливает кадры диверсантов".
Операция началась 30 июля, по советской традиции, перед рассветом. 6 августа Ежов докладывал Сталину:
“Всего по СССР арестовано 340 человек германских подданных. Москва и Московская область – 130 человек, Ленинград и Ленинградская обл. – 45, Украинская ССР – 52, Горьковская обл. – 20, Свердловская – 26, Сталинградская – 12, Азово-Черноморский край – 13, Орджоникидзевский – 18, другие республики и области – 24 человека. В результате следствия уже в настоящее время вскрыто 19 шпионско-диверсионных резидентур на ряде крупнейших промышленных предприятий <...>. По полученным к 5 августа показаниям германских подданных арестовано 43 немецких агента из советских граждан и дополнительно арестовывается 52 человека”
Аресты продолжались до конца августа и, по донесениям того же Ежова, всего было арестовано 472 немецких подданных.
23 марта 1938 года Политбюро ЦК ВКП(б) принимает постановление «Об очищении оборонной промышленности от лиц, принадлежащих к национальностям, в отношении которых проводятся репрессии». Само собой, очистили и довольно тщательно – и от лиц «неправильной» национальности, от шибко умных, так что образованных специалистов практически не осталось.
Развалив таким образом оборонную промышленность, принялись за армию.
За два года ежовщины Красная Армия лишилась: 3 маршалов из 5 (Тухачевский, Егоров, Блюхер); 13 командармов из 15; 8 флагманов* флота из 9; 50 комкоров из 57;
154 комдивов из 186; 25 корпусных комиссаров из 28 и всех армейских комиссаров (16 из 16) . С мая 1937 года по сентябрь 1938 года были арестованы 35 020 офицеров. По данным д.и.н. Олега Федосеевича Сувенирова, после репрессий середины 1930-х только 5% офицерского состава РККА имели советское академическое образование, а из офицеров дореволюционного времени, пошедших на службу к большевикам, окончивших Николаевскую академию Генерального штаба, остались лишь несколько человек. (Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937–1938. — М.: ТЕРРА, 1998)
Та же участь постигла внешнюю и военную разведку и контрразведку. По очень приблизительным подсчетам было уничтожено около семидесяти процентов советских разведчиков. За два года до нападения Германии на СССР в Берлине работало всего-навсего два сотрудника советской внешней разведки, из которых один к тому же не знал немецкого языка.
Спецслужбы всех вражеских стран, все масоны мира и инопланетяне вселенной вместе взятые не смогли бы нанести стране Советов такой урон и поставить ее перед самой войной на краю такой глубокой пропасти.
Но расстреляли Николая Ежова, которого народ прозвал кровавым карликом, а Сталин – было время! – ласково звал ежевичкой, не за это. 10 апреля 1939 г. его арестовали, предъявив стандартные по тем временам обвинения – шпионаж в пользу Польши, Германии, Англии и Японии, измена родины, подготовка терактов. Все как у всех. Ну разве что для пикантности добавили мужеложество, которое в СССР считалось преступлением. А кто он собственно таков, этот Николай Ежов, чтобы создавать для него оригинальный сценарий? Уже на следующий день его сменил Берия, и все пошло по-старому. Арест Ежова не остановил железный паровоз истории, так же как не те два с лишним года, когда он был наркомом, привели этот паровоз в движение. Он летел на погибель всему живому в какую-то мифическую коммуну, где ему была обещана остановка, исключительно потому, что «другого нет у нас пути и в руках у нас винтовка». И если имя этого тщедушного человечка осталось в истории, то, наверное, затем только, чтобы люди не забывали простой истины: огнедышащие драконы и злык великаны бывают в сказках. В реальной действительности самые большие беды и несчастья приносят людям ничтожества, фанатично преданные Хозяину.
4 февраля 1940 года Николая Ежова расстреляли…
Опубликовано на сайте ПОЛИТ.РУ 12 июня 2016 года
 |
| К.Е. Ворошилов, В.М. Молотов, И.В. Сталин и Н.И. Ежов на канале Москва - Волга, 1937 |
Период с 1936 по 1938 год в современной историографии имеет два имени – Большой террор и ежовщина. Первое происходит от названия книги американского историка Роберта Конквеста, опубликованной в 1968 г. и буквально перевернувшей сознание историков и общественности всего мира. Но сегодня, в контексте нашей нынешней осведомленности термин «большой террор» неизбежно рождает вопросы и провоцирует дискуссию о самом себе.
Во-первых, почему террор большой? Разве до 1937 г. он был малым? Но один только голодомор в Украине унес куда больше человеческих жизней. А ведь это была лишь часть по сей день не исчисленных жертв коллективизации на селе и советизации национальных окраин. Большевики вообще никогда не мелочились. Большая кровь была с самого начала. В гражданской войне 1918-1920 гг. погибло 10 180 000 человек. Если прибавить к этим потерям 5 053 000 человек, погибших от голода в 1921-1922 гг., то получается, что за певые 5 лет своего существования страна потеряла 10 процентов населения. Для сравнения: в Испании в 1936—1939 гг. погибло1.8% населения, в США во время войны Севера с Югом — 1.6%
Во-вторых, почему в отдельный период вынесены именно эти годы, если многое из того, что в них свершилось, начиналось раньше, и многое закончилось позже? Неужели всё дело в том, что в это время были репрессированы видные деятели партии, такие как Бухарин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Радек, Пятаков и, наконец, Ягода? Но разве все они вместе взятые стоят Николая Петровича Лихачева, Юрия Владимировича Готье, Владимира Николаевича Бенешевича? Кто из осужденных на трех показательныъх московских процессах мог сравниться по масштабу человеческой личности с Николаем Онуфриевичем Лосским, князем Сергеем Евгеньевичем Трубецким, Семеном Людвиговичем Франком? А между тем мы не считаем, что время «философского парохода», или «дела академиков» составляет отдельный исторический период.
А может быть, величие этих двух с лишним лет заключается в том, что они дают нам, далеким потомкам, возможность взглянуть на этих бывших делателей революции, героев гражданской войны и красного террора как на жертв ими же созданного чудовища?
Наверное, это действително очень важно. Не знаю. Но мне просто всегда больше импонировало первое определение – ежовщина - простая веха над бескрайним полем человеческих страданий, крови, произвола и безумия, поставленная для того чтобы исследователям было чуть легче по этому полю продвигаться, ориентируясь хотя бы во времени, и больше ни на что не претендующая.
***
Эпоха Ежова началась просто. 25 сентября 1936 года Сталин и Жданов прислали из Сочи, где были на отдыхе, телеграмму следующего содержания:. «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздало в этом деле на четыре года».
На следующий день, 26 сентября, Николай Ежов стал наркомом внутренних дел СССР. Что стало с Ягодой, который еще вчера казался всесильным и вечным, догадаться нетрудно. 18 марта 1937 года Ежов собрал офицеров НКВД в клубе и объявид им, что их недавний начальник с 1907 года был агентом царской охранки и немецким шпионом (Ягоде было в 1907 г. 10 лет). Представьте себе, никто даже не удивился.
Глубокого шока не вызвал и тот факт, что с 1 октября 1936 года по 15 августа 1938 года, то есть за то время, пока Ежов был во главе НКВД, в органах безопасности было арестовано 2273 человека, из них за «контрреволюционные преступления» — 1862. Напротив, в июле 1937 года «за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий» Ежов был награждён орденом Ленина.
Враги были повсюду, и каждый вынашивал коварные планы. В этом советских граждан убеждали 24 часа в сутки радио, газеты, многочисленные брошюры, разъясняющие линию партии, и, наконец, сам товарищ Сталин в своей речи на знаменитом «февральско-мартовском» пленуме ЦК 1937 г. Так что впереди у Николая Ежова было много выдающихся успехов в выполнении и правительственных заданий, и прямых указаний товарища Сталина. Он хватал на лету и с блеском воплощал в жизнь все кровавые фантазии своего хозяина, казалось, он знал его сны. Он обнаруживал и обезвреживал, обнаруживал и обезвреживал бесконечную череду врагов - бывших, настоящих, будущих, потенциальных, гипотетических, мифических.
Наш обзор достижений Ежова начнем, пожалуй, с разгрома бывших.
***
Один из главных принципов построения советского общества - «кто был ничем, тот станет всем» (и наоборот) - над природой власти не имел. Уж если создала она себе во славу здорового крепкого да к тому же еще и головастого парня, то он везде будет выделяться особой статью, силой и гармонией наиболее удачного ее творения.
Крестьянская ссылка еще не завершилась, еще шли на север эшелоны с раскулаченными, а уже встала во весь рост еще одна проблема, созданная «кулаками». Большинство из них, как известно, направлялись на великие стройки в качестве практически бесплатной рабочей силы, где они должны были умереть от непосильной работы, плохого питания и нечеловеческих бытовых условий, освобождая место для следующей партии страдальцев. Однако стало иначе.
Бывшие «кулаки» быстро овладевали строительными и рабочими специальностями. А поскольку платить можно было в 20-25 раз меньше, чем иностранным рабочим, начальники строек, как правило, не мешали такому карьерному росту раскулаченных
Немного отъевшись и придя в себя, «бывшие» женились на вольнонаемных (и понять этих девушек нетрудно), всеми правдами и неправдами получали паспорта и… «растворялись в местном рабочем классе»
Обо всем этом гневно писал в своем докладе, датируемом августом 1936 года, Рудольф Берман, начальник ГУЛАГа.
Ему пришлось коснуться и еще одной крайне болезненной для его ведомства темы – побегов спецпереселенцев, то есть ссыльных. По инструкции их полагалось селить в специально созданных поселках, находящихся не ближе чем в 200 километрах от железной дороги и населенных пунктов. Считалось, что из таких поселков никто даже и не подумает бежать, поэтому тот, кто их придумал, вероятно, был очень горд собой, хотя обходились они в разы дороже, чем размещение ссыльных в уже имеющихся поселках и их окрестностях.
Однако из спецпоселений бежали. И довольно часто. Проверка, произведенная выборочно в некоторых комендатурах осенью 1936 года , обнаружила, что в районе Архангельска, например, на месте осталось только 37 000 спецпоселенцев из 89 700. По подсчетам современных исследователей, - сведения о побегах не могут быть точными, поскольку они изначально скрывались уже на низовом уровне, - между 1932 и 1940 гг. бежало более 600000 человек. Из них две трети, то есть свыше 400000 человек, успешно.
Обидно это было советской власти, Рудольфу Берману и Иосифу Сталину.
31 июля 1937 года Ежов подписал приказ НКВД СССР № 0447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов».
«Перед органами государственной безопасности стоит задача — самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов, защитить трудящийся советский народ от их контрреволюционных происков и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства» - гремело во вступительной части приказа.
К «банде», которую надо было срочно разгромить, относились не только бывшие кулаки, «сбежавшие из лагерей и трудовых поселений; скрывающиеся от раскулачивания и уличённые в антисоветской деятельности», но и уже получившие свое -. «вернувшиеся после отбытия наказания». А также «члены антисоветских партий, реэмигранты, скрывающиеся от репрессий, бежавшие из мест заключения и ведущие активную антисоветскую деятельность; участники казачьих и белогвардейских организаций, наиболее активные антисоветские элементы из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников и прочих, которые содержатся в тюрьмах, лагерях, трудовых поселениях и колониях, уголовники, а также преступники, которые содержатся под стражей, но чьи личные дела судебными органами ещё не рассмотрены; уголовники, находящиеся в лагерях и трудовых поселениях, и ведущие там преступную деятельность».
Похоже, составитель этого документа просто нанизывал друг на друга все приходившие ему в голову эпитеты, обозначающие редисок, нехороших людей; играл ими, как ребенок фантиками, совершенно не задумываясь о смысле написанного.
Этот стиль, рожденный сотрудниками Ежова, возможно, просто по безграмотности, утвердился затем в советском законотворчестве на все время существования СССР.
Не только приказы, но и юридические законы писались чуть ли не стихами, каждое слово было настолько многозначным, а каждая формулировка допускали такое количество толкований, что каждый понимал написанное как ему больше нравилось, и даже взаимоисключающие вещи могли быть равно законными.
В данном случае обилие неясных формулировок означало, что брать можно абсолютно всех – пара гневных слов найдется для каждого. По степени опасности для трудящегося советского народа антисоветские элементы разделялись на две категории. Принадлежащих к первой расстреливали, ко второй – отправляли в лагеря.
Осуждали арестованных методом, опробованным во время коллективизации и раскулачивания – тройками, в состав которых традиционно входили местный начальник НКВД (председатель), местный прокурор и первый секретарь областного, краевого или республиканского комитета ВКП(б). Количество осужденных по обеим категориям определялось приказом. Не только не выполнить, но и не перевыполнить плановые показатели никто из руководителей республик и областей не осмеливался. В Москву с мест шли просьбы об увеличении лимитов. Народный комиссар по внутренним делам Украины Израиль Леплевский отправлял подобные просьбы несколько раз. Ему не отказывали.
Во исполнение приказа № 0447 с августа 1937 года по ноябрь 1938 года были расстреляны 390 тысяч человек и 380 тысяч отправлены в лагеря ГУЛага. Это была самая крупномасштабная террористическая акция из всех, что были до сих пор; своего рода бурная кода борьбы с конрреволюционными вражескими элементами.
Советские трудящиеся наконец-то могли спать спокойно. Враги народа были разгромлены. Но остались, как выяснилось, враги-народы. При Ежове была открыта новая страница трагической истории репрессий – теперь уже не по классовому, а по национальному признаку.
***
Американский историк Тимоти Снайдер писал:
В 1937-1938 годах четверть миллиона советских граждан были убиты по причине своей национальности. Пятилетний план должен был способствовать расцвету национальных культур в Советском Союзе На самом деле СССР в конце 30-х годов стал страной невиданных национальных преследований. Именно тогда, когда национальные фронты выставляли СССР как родину толерантности, Сталин отдавал приказы о массовых репрессиях советских людей определенных национальностей. Наиболее преследуемым национальным меньшинством в Европе во второй половине 30-х годов были не 400 тысяч немецких евреев (их число уменьшалось по причине эмиграции), а 600 тысяч советских поляков (их число уменьшалось по причине репрессий). Сталин был первопроходцем в деле массовых этнических убийств, а поляки стали главной жертвой среди советских народов. (Тимоті Снайдер Криваві землі, Київ, Грані-Т, 2011. С 102.)
11 августа Ежов подписал предварительно утвержденный Политбюро ЦК ВКП(б) приказ №00485. Он был разослан во все местные органы НКВД вместе с закрытым письмом «О фашистско-повстанческой, шпионской, диверсионной, пораженческой и террористической деятельности польской разведки в СССР» , также предварительно одобренным Сталиным и подписанным Ежовым.
Письмо содержало 30 страниц и подробно описывало деятельность Польской военной организации (ПОВ) на советской территории. Нет, не во время польско-большевистской войны 1919-1920гг., когда такая организация действительно существовала и была разведывательной группой польской армии,
В 1921 г. она прекратила свое существование. Однако согласно тексту письма именно тогда-то и началось самое интересное.
Картина вырисовывалась жуткая. Существующая теперь уже только где-то а параллельных мирах ПОВ тысячами засылала в СССР своих агентов. Здесь они вербовали советских граждан, в основном, лиц польской национальности, и создавали из их числа шпионско-диверсионные группы, которые густой сетью покрыли всю страну, так что уже и государственных тайн на всех не хватало. Люди ПОВ были повсюду: на заводах и фабриках, на железной дороге, почте, телеграфе, в пивных, коммунальных квартирах, под скамейками скверов и даже – страшно подумать! – среди командного состава Красной Армии, в наркомате иностранных дел и НКВД. Вот так смотришь на человека – энкавэдэшник энкавэдэшником, а на самом деле – польский шпион.
К августу 1937 г. «головка» организации была уже разгромлена. Задачей дня была «полная ликвидация незатронутой до сих пор широкой диверсионно-повстанческой низовки ПОВ и основных людских контингентов польской разведки в СССР», как было заявлено в преамбуле к приказу.
Холодок пробежал по спине даже бывалых службистов. Что хначит «полное уничтожение людских контингентов»? Попросту всех поляков?
Унижение национального достоинства, дискриминация иноверцев и инородцев – этим в Российской империи удивить кого-то было трудно. Но чтобы людей уничтожали, только за то, что они иной национальности; и не в кабаке по пьяному делу, и даже не во время погромов черной сотни, а хладнокровно, по плану, утвержденному высшими органами правления, по приказу, отданному главой государства, - такого еще не было.
К тому же в СССР до конца 30-х гг. интернационализм действительно был реальностью. В руководстве самого НКВД к концу 1936 г. представители национальных меньшинств, да простится мне невольный каламбур, составляли явное большинство - 70 процентов. Поляков было немного – всего 4,5 процента. Но угрозу почувствовали все.
Гром грянул не среди ясного неба. Уже в начале 30-х гг. мысль о том, что немец и поляк советскую власть любить не могут, а каждый представитель национальных меньшинств – потенциальный враг, материализовалась в акцию, названную зачисткой границ. Немцев, поляков и финнов на западе, курдов и армян на юге, китайцев и корейцев на востоке выселяли из приграничных районов и депортировали в глубь страны, или в Казахстан
По данным профессора Николая Бугая весной 1935 г. из Ленинградской области было выселено 30 тысяч финнов, а из приграничных в ту пору Киевской и Винницкой областей Украины около 40 тысяч поляков и немцев. Еще 35820 украинских поляков было отправлено из Украины в Казахстан в следующем, 1936 г.
И сама депортация, и условия жизни на новом месте были такими же как и у ссыльных (спецпереселенцев). Но при этом старательно подчеркивалось, что операция по зачистке границ – никак не репрессия. Никто ни в чем переселенцев не обвиняет - иногда им, словно в насмешку, даже выплачивали копеечные компенсации, - просто родине и лично товарищу Сталину ТАК НАДО, что советскому человеку надлежало принять без ропота и всяких там диссидентских мыслей о законе и справедливости.
Приказ № 00485 создавал иную ситуацию. Людей объявляли врагами – и Сталина, и партии, каждого советского человека и всего прогрессивного человечества. Предлагаю вникнуть в формулировки прикаха, чтобы определить степень его опасности и радиус действия в пространстве человеческой жизни.
Итак, необходимо было немедленно арестовать шесть категорий граждан.
1. «Выявленные в процессе следствия и до сего времени не разысканные активнейшие члены ПОВ по прилагаемому списку».
2. «Все оставшиеся в СССР военнопленные польской армии».
То есть пленные советско-польской войны 1919-1920 гг. Таких было немного - от полутора до трех тысяч. Но вот следующий пункт сулил обильную жатву.
3. «Перебежчики из Польши, независимо от времени перехода их в СССР»
Изжить в течение неполных двух десятилетий все хозяйственные, культурные, семейные связи, которые сложились за время вхождения Польши в состав Российской империи, невозможно. Равно как и перечислить причины, в силу которых кому-то приходило в голову податься к родственникам, или к оставленной в 20-м родной хате. Подавляющее большинство перебежчиков принадлежало к беднейшим и наименее образованным слоям польского общества. Чаще всего они, не понимая, что совершают противоправные действия, сами заявляли о себе властям после перехода границы.
Если их не арестовывали по подозрению в шпионаже или контрабанде, что случалось чаще всего, не высылали обратно в Польшу, что также бывало нередко, они в течение трех лет жили в СССР, находясь на оперативном учете (то есть под наблюдением). Потом их снимали с учета, оформляли им советское гражданство, и они, ничем не примечательные, что называется, растворялись в толпе. Точно их числа и местонахождения не знал никто, даже Ежов. Но с другой стороны, они ведь не скрывались, жили совершенно открыто, не подозревая об опасности.
4. «Политэмигранты и политобмененные из Польши»
Кто такие эти последние, лично мне понять трудно. В Письме утверждалось, что коварные поляки специально вместо советских шпионов арестовывали собственных, чтобы потом по обмену забросить их в СССР. Получается, что на всеведущей Лубянке не знали собственной агентуры?
Следующий пункт обескураживал еще больше.
5. «Бывшие члены ППС и других польских политических партий».
После Январского восстания 1862-1863 гг. в государстве российском утвердилось мнение, что каждый революционер – это поляк, а каждый поляк – революционер. Оно было не менее ошибочным, чем современный взгляд на каждого поляка как на католика. И все-таки если признать, что связь, даже в дореволюционном прошлом, с ППС, или с любой другой польской партией – достаточное основание для ареста, то брать можно было всю старую гвардию советских партийцев не зависимо от национальности
И последний, шестой пункт – самый простой и самый подлый.
6. «Наиболее активная часть местных антисоветских и националистических элементов польских районов»
Это означало, что если не получилось сделать польского шпиона из коллеги., не удалось найти перебежчика, не сумели обнаружить связь с польской партией, а кровавый план выполнять надо, то можно смело ехать в места компактного проживания поляков и брать любого или всех подряд. Что, собственно, и делалось.
В Белоруссии проведение «польской операции» совпало с чисткой республиканских партийных рядов. У начальника белорусского НКВД был выбор: он мог отправлять своих жертв на расстрел как «белорусских национал-фашистов”, а мог как польских шпионов. Таким образом было уничтожено 17 772 человека.
Но больше всего польской крови пролилось на украинской земле, где проживало 70 процентов советских поляков. Там было арестовано 55 928 человек, из них 47 327 человек расстреляны.
Примечательно, что страшная сказка о Польской военной организации родилась именно в Украине. Автором ее был Всеволод Балицкий, председатель украинского ГПУ, который в 1933 г. пытался объяснить голод в Украине происками ПОВ. Трудно спорить, это было остроумно – назначить на роль козла отпущения несуществующую организацию. Но потом произошло нечто непредвиденное - порождение фантазии отделилось от своего создателя и зажило собственной жизнью, на которую Балицкий влиять уже не мог.
У одного из арестованных, Витольда Вандурского, удалось выбить признание в том, что он является членом ПОВ. Таким образом Польская Военная Организация попадает в протоколы допросов. Представление о ее мощи и, стало быть, опасности растут как на дрожжах. Еще бы! Ведь Ежов доверил мифической ПОВ важную миссию – стать оправданием и понятным для широких масс мотивом массовых репрессий. Родитель фикции, знающий обстоятельства ее появления на свет, в таких случаях явление нежелательное. Поэтому в июле 1937 г. Балицкого арестовали, обвинив его в членстве в им же придуманной ПОВ, и через четыре месяца расстреляли.
Преемника Балицкого, Леплевского, в апреля 1938 г., еще до того, как польская операция в Украине была закончена, также арестовали и расстреляли. Сменившего его Александра Успенского постигла та же участь.
Вообще в Украине происходило что-то, напоминающее мистическое возмездие. Судьбу своих жертв разделили не только три руководителя НКВД, но и несколько десятков осведомителей. В определенный момент кто-то из центра задался вопросом: если ПОВ действовала на территории СССР так давно и так активно, то почему молчали осведомители?
***
В ходе «польской операции» в общей сложности было осуждено 139 815 человек, из них 111 071 расстреляны. Она была первой и самой кровавой, но не единственной национальной операцией. С 6 августа по 21 декабря 1937 года НКВД по прямому указанию Политбюро запустило по крайней мере 10 операций того же типа. 15 месяцев, до ноября 1938 г., продолжалась охота на «шпионов и диверсантов» разных национальностей.
20 сентября 1937 года нарком внутренних дел своим приказом № 00593 санкционирует арест тысячи харбинцев. 30 ноября Ежов приказывает начать «латышскую операцию», в ходе которой было осуждено 21 300 человек, 16 575 из них расстреляны. В декабре она распространяется на эстонцев - осуждено 9 735 человек, к расстрелу приговорено 7998; и финнов - осуждено 11 066 человек, к расстрелу приговорено 9078. В том же месяце начинается «греческая операция»; затем репрессируют болгар и македонцев. В ходе «румынской операции» были арестованы 8292 эмигранта из Румынии в Молдавию и на Украину. 5439 из них расстреляны. В январе-феврале следующего, 1938 г. осуждено 13 297 человек, из которых 2 046 приговорены к расстрелу в ходе «иранской линии». По «афганской линии» осуждено 1 557 человек, из них 366 приговорено к расстрелу.
Жертвами «немецкой операции», по жестокости уступающей только польской, стали не только 55 005 советских немцев, но и несколько сотен граждан Германии.
Еще при Ягоде, 9 марта 1936 года, было принято постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мерах, ограждающих СССР от проникновения шпионских, террористических и диверсионных элементов». Была создана комиссия для проверки международных организаций на территории СССР»; усложнен въезд в страну для всех, в том числе для иностранных специалистов, работающих на советских заводах и стройках.
Ежов пошел дальше. 25 июля 1937 г. он издал приказ № 00439, согласно которому всех германских подданных, в том числе и тех, кому СССР предоставил политическое убежище, работающих в данное время или работавших в прошлом на железнодорожном транспорте, на военных заводах и заводах, имеющих оборонные цеха, надлежало арестовать в течение ближайших 5 дней.. Преамбула этого закона гласила:
“Агентурными и следственными материалами последнего времени доказано, что германский Генеральный штаб и Гестапо в широких размерах организуют шпионскую и диверсионную работу на важнейших, и в первую очередь оборонных, предприятиях промышленности, используя для этой цели осевшие там кадры германских подданных.
Агентура из числа германских подданных, осуществляя уже сейчас вредительские и диверсионные акты, главное внимание уделяет организации диверсионных действий на период войны и в этих целях подготавливает кадры диверсантов".
Операция началась 30 июля, по советской традиции, перед рассветом. 6 августа Ежов докладывал Сталину:
“Всего по СССР арестовано 340 человек германских подданных. Москва и Московская область – 130 человек, Ленинград и Ленинградская обл. – 45, Украинская ССР – 52, Горьковская обл. – 20, Свердловская – 26, Сталинградская – 12, Азово-Черноморский край – 13, Орджоникидзевский – 18, другие республики и области – 24 человека. В результате следствия уже в настоящее время вскрыто 19 шпионско-диверсионных резидентур на ряде крупнейших промышленных предприятий <...>. По полученным к 5 августа показаниям германских подданных арестовано 43 немецких агента из советских граждан и дополнительно арестовывается 52 человека”
Аресты продолжались до конца августа и, по донесениям того же Ежова, всего было арестовано 472 немецких подданных.
23 марта 1938 года Политбюро ЦК ВКП(б) принимает постановление «Об очищении оборонной промышленности от лиц, принадлежащих к национальностям, в отношении которых проводятся репрессии». Само собой, очистили и довольно тщательно – и от лиц «неправильной» национальности, от шибко умных, так что образованных специалистов практически не осталось.
Развалив таким образом оборонную промышленность, принялись за армию.
За два года ежовщины Красная Армия лишилась: 3 маршалов из 5 (Тухачевский, Егоров, Блюхер); 13 командармов из 15; 8 флагманов* флота из 9; 50 комкоров из 57;
154 комдивов из 186; 25 корпусных комиссаров из 28 и всех армейских комиссаров (16 из 16) . С мая 1937 года по сентябрь 1938 года были арестованы 35 020 офицеров. По данным д.и.н. Олега Федосеевича Сувенирова, после репрессий середины 1930-х только 5% офицерского состава РККА имели советское академическое образование, а из офицеров дореволюционного времени, пошедших на службу к большевикам, окончивших Николаевскую академию Генерального штаба, остались лишь несколько человек. (Сувениров О.Ф. Трагедия РККА 1937–1938. — М.: ТЕРРА, 1998)
Та же участь постигла внешнюю и военную разведку и контрразведку. По очень приблизительным подсчетам было уничтожено около семидесяти процентов советских разведчиков. За два года до нападения Германии на СССР в Берлине работало всего-навсего два сотрудника советской внешней разведки, из которых один к тому же не знал немецкого языка.
Спецслужбы всех вражеских стран, все масоны мира и инопланетяне вселенной вместе взятые не смогли бы нанести стране Советов такой урон и поставить ее перед самой войной на краю такой глубокой пропасти.
Но расстреляли Николая Ежова, которого народ прозвал кровавым карликом, а Сталин – было время! – ласково звал ежевичкой, не за это. 10 апреля 1939 г. его арестовали, предъявив стандартные по тем временам обвинения – шпионаж в пользу Польши, Германии, Англии и Японии, измена родины, подготовка терактов. Все как у всех. Ну разве что для пикантности добавили мужеложество, которое в СССР считалось преступлением. А кто он собственно таков, этот Николай Ежов, чтобы создавать для него оригинальный сценарий? Уже на следующий день его сменил Берия, и все пошло по-старому. Арест Ежова не остановил железный паровоз истории, так же как не те два с лишним года, когда он был наркомом, привели этот паровоз в движение. Он летел на погибель всему живому в какую-то мифическую коммуну, где ему была обещана остановка, исключительно потому, что «другого нет у нас пути и в руках у нас винтовка». И если имя этого тщедушного человечка осталось в истории, то, наверное, затем только, чтобы люди не забывали простой истины: огнедышащие драконы и злык великаны бывают в сказках. В реальной действительности самые большие беды и несчастья приносят людям ничтожества, фанатично преданные Хозяину.
4 февраля 1940 года Николая Ежова расстреляли…
