Предатели: настоящие и нет

Владимир ОВЧИННИКОВ —
специально для «Новой», Боровск
Опубликовано на сайте газеты "Новая газета" 01 июня 2015 года

Спустя 70 лет после окончания войны за пределами нашего внимания остается вопрос об изменниках Родины

Время стирает детали, поэтому любой разговор об истории, тем более военной, должен начинаться с архивов. В них мы и нашли эпизоды войны, которых нет в учебниках. Местоположение — Калужская область, Боровский район.

Я не жертва Ивана Грозного,
Мой казнитель был Джугашвили.
Ничего в моем деле серьезного,
Но статью мне, однако, пришили!
 Виктор Боков

Жертвы «бдительности»

Поэт-песенник Виктор Федорович Боков вступил в Союз писателей в 41-м, а в 42-м был призван в армию. В лагере курсантов-артиллеристов он по доносу сокурсника 19 августа был арестован «за разговоры». Последовали семь месяцев следствия и приговор — пять лет лагерей по 58-й статье («Антисоветская агитация и пропаганда»). Составом на восток Виктора отправили в Сиблаг, Сталинск, Кемеровская область. После освобождения с гражданской женой, также бывшей лагерницей, он в течение 10 лет проживал в деревне Ильино Боровского района, «101-я верста». Сибирский сиделец сочинил цикл стихотворений о сталинском терроре, заучил их наизусть и записал после освобождения. Вот начало одного: «Товарищ Сталин, слышишь ли ты нас?/Заламывают руки, бьют на следствии./О том, что невиновных топчут в грязь,/Докладывают вам на съездах и на сессиях?»
«Предателей» в армии вскрывали непрерывно, и главная задача была отыскать их рядом с собой. Если ты их не видишь и не слышишь, сам становишься врагом. Из 67 призывников-боровчан, осужденных «обоснованно», пятеро приговорены к расстрелу, остальные — к 8 и 10 годам лагерей. На сегодня они реабилитированы: состава преступления не оказалось.

Иван Калинин

Вот история красноармейца Ивана Калинина, рассказанная его сыном:
«Я — Дмитрий Калинин, родившийся, можно сказать, вопреки обстоятельствам. От троих детей и больной жены моего отца призвали на войну. Под Наро-Фоминском он проходил курс молодого бойца, учился на связиста, но затем оказался кузнецом в ремонтной танковой бригаде. По его рассказу, в ноябре 1941 года во время ужина они с другом, Василием Мартыновым, вслух удивились: «Как быстро, за четыре месяца, немцы до Москвы дошли!» По чьему-то доносу обоих осудили, на 25 лет каждого, потом снизили срок до 10 лет. Друг на лесоповале погиб (замерз), а отец благодаря кузнечной специальности выжил возле горна.

Виталий Мартынов

Через пять лет, в 1947-м, моей матери разрешили «свиданку» с отцом, после чего появился на свет я. Одно свидание, но его хватило, чтобы я остался жить вместо них на нашей прекрасной планете. А сколько неродившихся? Второе свидание было разрешено через семь лет. Мама взяла меня с собой. Поезд на станцию «Сухобезводная» прибыл ночью. Нам повезло, и на конной повозке, на которой везли посылки и почту заключенным, захватили до лагерного пункта и нас. Остаток ночи провели в доме одного из служащих лагеря, а утром нас повели на свидание к отцу. Подвели к бараку, на котором было несколько дымящихся труб. Оказалось, что это кузница. У каждого горна из шести работали по одному кузнецу и по два молотобойца. Начальник построил их, а подойдя ко мне, сказал: «Ну, сынок, ищи своего папку». Отца до этого я видел только на фотокарточке, но тем не менее я пошел вдоль шеренги дядек, вглядываясь в их лица. Отца я узнал, обнял на высоте своего роста, поднял голову и увидел, как отец утирает слезы».
Калинину и Мартынову Военный трибунал вменил «систематическое проведение антисоветской агитации, восхваление жизни советских граждан, проживающих на временно оккупированной немцами территории, и жизни в фашистской армии, возведение клеветы на политику ВКП(б) и Советского правительства». Все совпало у друзей, лишь причина убытия из армии, по данным Минобороны (сайт «ОБД Мемориал»), разная: у Калинина — «осужден», у Мартынова — две причины: «осужден» и «убит» (?). Убит спустя два месяца после осуждения?! И таких нестыковок обнаруживается 33 по 67 осужденным. Что это? Замена приговора штрафной ротой?

«Сражение» в 37-м

В большинстве своем боровчане Октябрьскую революцию не приняли. Уже в ноябре 1918 года в Боровском и соседнем Медынском районах вспыхнул антибольшевистский мятеж. Его подавили, расстреляли 21 повстанца. Отголоски мятежа, «красного террора», братской (Гражданской) войны и репрессий 30-х годов, несомненно, докатились до 1941-го. В довоенном десятилетии самым упорным был слух, что скоро будет война, иностранные армии вторгнутся в Россию, власть сменится, колхозы отменят, жизнь улучшится. Эти слухи и надежды рождались от безысходности.
По протоколам допросов видно, что жертвы репрессий не скрывали своего отношения к советской власти и, не видя другого способа избавления от нее, с надеждой отчаяния ожидали иностранной интервенции.

Михаил Лукичев, тюремное фото

Лукичев Михаил Михайлович, 1884 г. р., уроженец села Серединское, счетовод Пищеторга, арестован 7 сентября 1937 года. В уголовном деле находим его прямую речь: «Народ умирает с голоду, в кооперативах ничего нет, хлеба не дают совсем, народ ждет войны, когда слетит советская власть, живется хорошо главкам-коммунистам, которые жрут все, что угодно, а нас, крестьян, только заставляют работать на них… Советская власть мстит мне за мое прошлое, за службу в жандармском управлении. В 1931 году советская власть осудила меня на 10 лет, а теперь меня презирают, и каждый коммунист тычет в меня пальцем. После этого я ненавижу советскую власть и буду бороться с ней не на жизнь, а на смерть. Вы не думайте, что нас мало, — нас, таких, как я, очень много. Придет скоро время, когда мы сможем задушить советскую власть и ее правительство. <...> Мы сейчас живем хуже, чем при крепостном праве. Советская власть и сталинская политика направлены к тому, чтобы своими колхозами и совхозами окончательно закабалить народ, но это не удастся».
За антисоветское и пораженческое настроение Лукичев приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 13 октября 1937 года.
За годы Большого террора таких, как Лукичев, в районе было расстреляно 80 человек, да еще проживавших на момент ареста в Москве, Московской и других областях — 30 уроженцев района. Так, готовясь к войне, «вождь» превентивно уничтожал потенциальную «пятую колонну».

Поднявшие руки

В ходе боя на ближайшем подступе к Боровску 13 октября 1941 года пехотная часть немцев вошла в соприкосновение с красноармейцами 151-й мотострелковой бригады. Об этом эпизоде немецкий источник Die 3 Division (автор Gerhard Dieckhoff, Gettingen, 1960) в главе «Захват Боровска» пишет: «Натолкнулись на советскую пехоту, из наших рядов громко закричали «Руки вверх!», и появилось много пленных. Как только русские застрелили комиссара, был послан перебежчик за линию фронта, в батальон пришло много сдавшихся в плен, их солдаты пересчитали». Немцы прошли и окружили Боровск, оборона его стала гораздо сложнее, за нее заплатили сотнями жизней бойцов 110-й и 113-й стрелковых дивизий. При захвате города и района, по данным того же источника, было взято в плен 5500 красноармейцев, из них 1600 в ходе боя за город и 3900 в ходе зачистки местности.
Оставление бойцами позиций без боя побудило в те дни Ставку Верховного Главнокомандования издать первый приказ о создании заградительных отрядов. В армиях Западного фронта этот приказ транслировался директивой штаба № 355, в ней упоминается эпизод 13 октября под Боровском. Знаменитый приказ о заградотрядах № 227 («Ни шагу назад!») выйдет 9 месяцев спустя — 28 июля 1942 года.
Причины катастрофического положения в армии в первой фазе войны анализируют, но морально-волевой фактор упоминают редко. Часть бойцов в плен сдавались почти добровольно, уповая на человечность интервентов. Полагали, что хуже, чем в колхозе, не может быть, прозябать на положении рабов не хотели.
Среди пленных сотни тысяч перешли на сторону противника и начали воевать в качестве обслуги в военной форме. После войны «вождь» добился от союзников их выдачи. В числе выданных — «власовцы», полицаи, ОУН-УПА, бандеровцы и прочие «изменники» Родины. Многих коллаборационистов отправили из лагерей союзников в свои лагеря и спецпоселения. Для сравнения скажем, что в Первую мировую противник не сумел вовлечь в свои ряды ни единой боевой единицы, которая состояла бы из граждан Российской империи. Были пленные, однако предателями они не считались.
Один из депортированных и осужденных боровчан — Каморин Егор Яковлевич, 1908 г. р., уроженец и житель д. Аграфенино, в октябре 1941 года попал в плен. Обвинение: «Будучи в плену, добровольно поступил на службу в дейст-вующую немецкую армию, а затем был передан в РОА, принял присягу на верность службы немцам и участвовал в боях против Советской Армии». По приговору Военного трибунала от 25 марта 1948 года лишен свободы на 25 лет.
В калужском Госархиве документов новейшей истории хранится около 27 тысяч дел жителей области, депортированных после войны из Германии. Около 600 из них проверку на благонадежность не прошли. Сегодня архивные дела недоступны для ознакомления, поэтому вопрос, почему генерал Власов нашел тех, кто готов был взять из рук немцев оружие, — доподлинно не исследован, но по большому счету, конечно, «не они, несчастные, изменили Родине, но расчетливая Родина изменила им, и притом т р и ж д ы» (цитата из А.И. Солженицына. «Архипелаг ГУЛАГ»).

Между молотом и наковальней

Два месяца и 20 дней район был в оккупации. Сотрудничество рядового населения с оккупантами простиралось от обязательных для всего взрослого населения различных трудовых повинностей, оброков и налоговых выплат рейху до активного добровольного взаимодействия с нацистами. С освобождением района начались аресты и допросы. Спрашивали: «Как могли открыть закрытую церковь, запустить электростанцию, шить для врага одежду, восстанавливать железную дорогу, расчищать от снега дороги, пускать на постой, оказывать бытовые услуги?» — и самое главное: «Как могли клеветать на советскую власть?» Но не спрашивали, а можно ли было в принципе не общаться с оккупантами, когда каждый их приказ заканчивался словами: «За неисполнение — расстрел»? Можно ли не умереть с голода, не имея никакого дохода?
Сито фильтрации прошли не все. Факты трактовали не в пользу обвиняемых. И снова — расстрелы и лагеря. Впоследствии по пересмотру дел реабилитированы были 156 боровчан, из них 29 — расстрелянных. Вслед за «изменниками» и «пособниками» карательные меры настигли членов их семей. Член семьи — и состав преступления налицо. 42 женщины-боровчанки были сосланы в Красноярский край. С ними отправились и их дети.

Галина и Павлик Корнеевы
с родителями

«Трагедия нашей семьи, — рассказывает Галина Пафнутьевна Парфенова (Корнеева), — пришла с войной. Отца, Корнеева Пафнутия, обвинили в измене Родине. Из уголовного дела, с которым я знакомилась в калужском КГБ в 1994 г., узнала, что при наступлении немцев часть, в которой был отец, попала в окружение где-то под Наро-Фоминском. Бойцы стали выходить из окружения, некоторые из них вышли на Боровск. Немцы тогда еще не взяли его. Отец вернулся к себе домой. Надо было кормить семью, он пошел работать на фабрику, запущенную немцами. Работать на немцев или умереть с голоду — вся альтернатива. Когда вернулись наши, отца арестовали и увезли в Серпухов. <...> В Серпухове отца приговорили к расстрелу. <...>Реабилитировали отца в 1994 г.
До войны отец работал начальником караула в пожарной части. Я его очень любила. Мама до войны работала в райфо. В декабре 42-го нам объявили, что нас — маму, брата и меня — высылают из города как членов семьи изменника Родины. Мне было шесть лет, брату Павлику — восемь. На сбор дали 24 часа, брать с собой ничего не разрешили, кроме одежды. Погрузили в вагоны-телятники, по восемь семей в вагон. Внутри вагона была печка-буржуйка, но все равно мы мерзли. За Челябинском наш поезд остановился на полустанке, и подошел другой эшелон, двери вагона раздвинулись, и из него стали выносить трупы и складывать штабелями. Это были замерзшие трупы пленных немцев. У меня до сих пор в глазах стоит эта картина. Привезли нас в Абакан. Мороз стоял 55 градусов. Какие мытарства нас ожидали в ссылке, отдельная история».
Те, кого называют термином «изменники Родины», разумеется, не составляют единую общность. Не умолчим о тех, кто из ненависти к советской действительности или от страха выдавал своих. Корягин Иван Иванович, житель д. Кириллово, выдал немцам 20 красноармейцев, прятавшихся в его и в колхозном сараях; Трифонов Никита Федорович, житель д. Колодези, выдал 15 красноармейцев; Степанов Дмитрий Григорьевич, уроженец д. Борисово, отказывал в ночлеге бойцам, идущим из окружения, следил за колхозниками, чтобы не пускали на ночлег. Обойдемся без дальнейшего перечисления.
В Архиве УФСБ находятся 93 дела на боровчан, признанных не подлежащими реабилитации. Родина-прокурор наказала их в 42-м, расчетливая Родина-прокурор и в наше время не прощает. Из 93 30 были приговорены к расстрелу. В основном это старосты, их помощники и десятские («десятский» — выборный от 10 дворов). Избирались они самими сельчанами. Значит, сельчане считали их лучшими. В положении между молотом и наковальней эти выборные нередко ценой своего существования помогали, а то и спасали своих односельчан. Но если лучшие оказались «предателями», то тогда, выходит, и сам народ «предатель». Зададим вопрос: может ли народ быть предателем? Кого он предает?

За родину! За Сталина?

Цифры репрессированных по Боровскому району — лишь капля в море расстрелянных, загубленных в лагерях, погибших от голода и холода. Все это никак не приближало, а отдаляло конец войны. Мы победили вопреки всему, что произошло с 1917 года. Конечно, не все понимали ход истории, но инстинкт освобождения от захватчиков доминировал.
Противников режима до войны называли врагами народа, а в годы войны — предателями Родины. Были среди них и настоящие герои, не принявшие позиции «от нас ничего не зависит», герои, если осмеливались идти против Сталина. Современный миф о генералиссимусе негатива не терпит: он-де не убивал никого, не устраивал Голодомора, не подписывал пакт Молотова—Риббентропа, не нападал на Финляндию и Польшу, не растлил репрессиями душу народа, а поднял страну, построил заводы, снизил цены, выиграл войну, сделал СССР сверхдержавой. «Заслуги» Сталина — так сказать, обратная сторона Победы.
Революция и репрессии приучили старшие поколения молчать о прошлом. Опасались за себя и за судьбы детей. Страна опоздала многим нашим землякам рассказать о судьбах близких им людей. Эти люди должны быть названы, их родственники до сих пор надеются что-то узнать.

Красноармейца Путина «отфильтровали» в тульском лагере?

Андрей ДРЕМИЗОВ
Опубликовано на сайте газеты "Молодой Коммунар" 30 апреля 2015 года

«Входящий, не грусти, выходящий, не радуйся» — такую надпись сделал мелом бывший заключенный на воротах фильтрационного лагеря НКВД в Узловой. О тех, кто честно защищал Родину и так же, как миллионы советских людей, приближал по мере сил Победу, но угодил под маховик сталинских репрессий,— этот материал.

Войне было всего полгода от роду, когда 27 декабря 1941 года председатель Государственного комитета обороны (ГКО) Иосиф Сталин подписал указ о создании специальных фильтрационных пунктов «в целях выявления среди бывших военнослужащих Красной Армии, находившихся в плену и в окружении противника, изменников Родины, шпионов и дезертиров». Сама по себе идея была обычная для военного времени: надо же разобраться, при каких обстоятельствах красноармеец попал в плен. Но фильтрационные лагеря стали структурой, где не искали истину, а до смерти эксплуатировали бесплатную рабсилу и издевались над людьми.

На территории Тульской области было расположено 159 лагерей. В год они пропускали через себя свыше 30 тысяч человек, и свыше 500 из них умирали, не выдержав условий содержания.

Председатель Тульского общества «Мемориал» Сергей Львович Щеглов знает тему лагерей, что называется, изнутри: 23 июня 1941 года его, студента Московского пединститута, арестовали и доставили на Лубянку.

— Вся моя группа записалась на фронт, а за мной пришли двое в штатском и майор НКГБ (специальный отдел для выявления шпионов). Мне припомнили арест моих родителей в 1937 году, якобы за связь с эсерами (отец еще в начале XIX века пару раз ходил на их собрания), и обвинили: «Вы организовали антисоветскую молодежную организацию!» Вину свою я категорически не признавал (ее и не было) и этим спас себе жизнь. Отправили строить комбинат «Норильский никель». Так до самой смерти Сталина и пришлось прожить в тех местах…

Тульский ГУЛаГ

Историю тульских лагерей изучает член Тульского областного отделения общества «Мемориал» Андрей Клочков:

— На территории Тульской области в 1942–1946 годах действовали два специальных (фильтрационных) лагеря НКВД СССР: спецлагерь № 283 (ПФЛ № 283) и спецлагерь № 0308 (ПФЛ № 0308). «ПФЛ» — значит «проверочно-фильтрационный». До июня 1944 года они находились в ведении Управления по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) НКВД СССР, а после его расформирования, с 1 февраля 1946 года, переданы в ГУЛАГ и просуществовали до середины 1947 года.

Лагеря имели несколько десятков отделений в Туле, Сталиногорске (ныне Новомосковск), Донском, Болохово и Узловой. Лагерные отделения дислоцировались в основном в районах добычи угля.

ПФЛ № 283 был открыт самым первым на территории региона, в марте 1942 года, в столице Московского угольного бассейна (Мосбасса) — городе Сталиногорске. Это было самое крупное учреждение подобного рода в области, через которое «отфильтровывалось» 20 тысяч человек в год. 283-й был и самым «результативным»: от 75 до 90 процентов контингента успешно проходили проверку и направлялись в военкоматы.

283-й ПФЛ получил название «Угольный» и обслуживал хозорганы, расположенные на территориях, отошедших к Московской области. Тульский спецлагерь № 0308 с управлением в Туле обслуживал комбинат «Тулауголь».

Лагеря выполняли две задачи: «проверить» и «восстановить». Проверенные красноармейцы нужны были фронту, но и восстанавливать заводы и добывать уголь было не менее необходимо. Поэтому «фильтрация» вместо положенных двух месяцев затягивалась на годы, и численность спецконтингента росла: задерживались даже проверенные. В документах сообщается, что в апреле 1942 года на фронт было отправлено лишь 1 125 человек из 9 018, и только после того, как ГКО сделал внушение военкоматам, те передали фронту еще 6 900 человек «отфильтрованного» спецконтингента.

Контингент в бане не моется

Статистика «фильтрации» по ходу войны быстро качнулась в обратную сторону: чем успешнее действовала Красная Армия на фронте, тем ниже становилась ротация в лагерях. Так, если в 1942 году на фронт возвращали до 90% бывших военнослужащих, то в 1943 году военкоматам было передано уже 50% спецконтингента, а в первом полугодии 1944 года — только 13%. Так бывшие пленные красноармейцы фактически становились рабами. Кроме изнурительной работы люди не видели ничего, и все меньше было надежды на то, что когда-то этот кошмар закончится.

Рабочий день делился на три смены по восемь часов. Без выходных. Но до шахты надо было еще идти как минимум километра 2–3. Обувь, как и одежду, не выдавали, и люди работали и спали в обносках, в которых когда-то попали в плен. Как-то заштопать гимнастерку возможность еще была, а вот постирать — мечта несбыточная. В остатках летней одежды, чуть ли не босиком, люди шли по морозу, пробивая тропу через сугробы, чтобы попасть на смену в шахту. Выход из шахты тоже проводился в массовом порядке, поэтому растягивался на час и более. Так смена превращалась в 10 часов мучений, что закономерно вело к «естественной убыли».

С октября 1945 года в пяти лагерных отделениях 6 247 человек жили в 47 утепленных деревянных палатках, 14 землянках и 7 бараках каркасно-засыпного типа. Начальник санитарного отделения лагеря капитан медицинской службы Токарева сообщает начальнику лагеря полковнику Ходасу: «Лагерное отделение состоит из двух зон. Территория обеих зон из-за отсутствия твердого покрытия крайне загрязнена. Спецконтингент грязь с территории заносит в общежития (палатки и землянки), которые из-за резкого недостатка воды не моются. Спецконтингент в течение последних двух месяцев в бане не мылся, стрижка волос не производилась в течение последних двух месяцев… Все лично мною проверенные на вшивость в выборочном порядке оказались массово завшивленными».

Архивные свидетельства того времени скупы. Сохранился акт обследования 8-го лаготделения: «Отбросы и нажига высыпаются около корпусов. Мусорных ящиков нет. Помойной ямы не было и нет. Уборные переполнены, фекальные массы разлиты по территории в 1,5 метра от уборных, что способствует обильному выплоду мух, распространению заразных желудочно-кишечных заболеваний и зловонию на территории зоны… Все щели нар забиты клопами. Борьба с клопами не ведется, в корпусах грязно. Оконных форточек нет».

Питание в лагерях было не лучше условий содержания. Заключенные, чтобы выжить, ели все, в том числе и ядовитые грибы. По лагерям ГУЛАГа в июне 1944 года была разослана директива, которая предписывала лагерному начальству следить за питанием спецконтингента: «В связи с наступлением летнего периода и направлением значительных групп военнопленных на работы в подсобные хозяйства и на лесозаготовки, а также в связи со сбором грибов для заготовки на зимний период имеется реальная угроза отравления ядовитыми грибами со смертельным исходом, в случае поедания таковых военнопленными, при ослаблении надзора со стороны охраны и непринятием срочных мер по оказанию неотложной помощи со стороны медсостава».

Упомянутая выше капитан Токарева докладывает начальнику лагеря: «Мною было проверено питание. Во время пробы 3 ноября в завтрак установлено, что пища была приготовлена плохо, а именно суп приготовлен из неочищенной и частично гнилой картошки и поэтому имел кисло-гнилостный запах и был крайне неприятным на вкус».

Вместо жиров, мяса и рыбы, как правило, привозили неполноценные заменители (в основном яичный порошок), мерзлый и порченый картофель. Суп из рыбьих костей считался деликатесом. Люди заболевали, но кого это волновало…

Вохровская война

Тула не сдалась врагу, выдержав удары фашистских войск, но потом едва не вымерла от тифа. В апреле 1946 года случилось то, от чего предостерегала капитан Токарева: в ПФЛ № 0308 (это в самой Туле), в 18-м лаготделении разразилась эпидемия брюшного тифа. Лагерь стал смертельной угрозой для города. Эпидемию надо было локализовать. В городской больнице им. Семашко для заключенных было выделено 35 мест, но тиф отступать не хотел, люди умирали, и руководство лагеря создало эпидемотряд для борьбы с болезнью. Не поздоровилось и тем, кто закрывал глаза на антисанитарию. Под домашний арест был отдан начальник санотделения 24-го лаготделения Соловейчик, а начальнику лаготделения майору Скосарю обещано привлечение к судебной ответственности.

Вохровцы во время войны тоже делали свое дело, но — по-разному.

На 1 января 1945 года военизированная охрана в Тульской области насчитывала 738 человек, из них старшего начсостава — 17, среднего — 15, сержантского — 63, рядового — 643 человека. Основная масса, рядовые вохровцы, проверялись не менее тщательно, чем контингент, но чудили порой на службе так, что зэки отдыхают.

Из архивных документов: «1.05.44 вахтер Абдрашников Н. Д. сопровождал двух человек спецконтингента на работу в колхоз для ремонта с/хозяйственного инвентаря. Вахтер Абдрашников оставил на работе этих людей, а сам напился водки и утерял наган. После этого он был арестован на 10 суток и снят с работы вахтера».

Чины повыше тоже не отставали: «Кирюшов Александр Васильевич, 1925 г. рождения, сделал самовольную отлучку (в свободное от дежурства время) в Болохово и там напился допьяна. Возвращаясь из Болохова, Кирюшов в л/отделение не мог попасть, а с дороги вернулся обратно в Болохово и, зайдя в дом к незнакомым совершенно гражданам, лег на полу и уснул. Хозяева дома заявили в милицию, и в результате при проверке у него был изъят револьвер (револьвер затем был нам возвращен)».

В архивах сохранилась докладная записка июня 1944 года на двух офицеров, лейтенанта Ярошенко и капитана Воробьева, которые «пошли гулять в ближайшую деревню в свой выходной день. Там они напились, возвращались поодиночке. Двое неизвестных встретили Ярошенко, избили, отняли пистолет».

«Хорошее настроение»

На ударный труд изможденных людей рассчитывать не приходилось, но надзиратели изо всех сил старались изобразить видимость «стахановских настроений» среди спецконтингента. От заключенных требовали выполнения норм, которые постоянно повышали, а в «свободное время» вместо хоть какого-то отдыха заставляли изучать «классику» — произведения Сталина: книгу о Великой Отечественной вой — не, доклад к 26-й годовщине революции от 6 ноября 1943 года и выступление по радио от 3 июля 1941 года. Все это приправлялось многочисленными докладами, беседами, лекциями и т. п. «Воспитатели» в погонах также регулярно организовывали митинги — восемь за квартал было обычным делом.

Очень популярной формой работы со спецконтингентом были беседы на историко-патриотические темы, в том числе о Великой французской революции, о расстреле рабочей демонстрации 9 января 1905 года, а также политинформации и зачитывание газет вслух. Изредка в лагерь привозили кино про героев-революционеров.

Однако далеко не все бывшие красноармейцы безропотно переносили издевательства. Формы протеста были разные — от побега до открытых выступлений против произвола. Начальник лаготделения № 30 отчитывался: «Все б/военнослужащие отзываются на проводимые партией и правительством мероприятия активным действием и участием. Проводимый сбор денежных средств в фонд помощи детям фронтовиков (до 7 000 рублей) показал хорошее идейно-политическое настроение коллектива. Сообщение по радио постановления правительства о выпуске 3-го военного займа было встречено всеобщим одобрением…»

Конечно, чтобы представить всеобщее ликование по поводу отъема заработанных тяжким трудом копеек — это нужно иметь богатую фантазию. Впрочем, «стахановцы» все же были, но только потому, что за перевыполнение норм выдавались теплые вещи, белье и стакан водки. Но большинство убиваться на работе за кальсоны было не готово. Из доклада надзирателя: «Двое заключенных не выполнили нормы на рытье котлована и в группе других рабочих из спецконтингента заявили: „Нормы не выполнили“, восхваляя фашизм, выражаясь: „У немцев легче было работать за 100 г хлеба, чем в Советском Союзе за 600 г. От своих слов во время беседы не отказались, за что получили по 10 суток строгого ареста“. Вохровец, конечно, загнул: просто человек, испытавший на себе ужас фашистских лагерей, никак не мог понять, почему на Родине с ним обращаются еще хуже.

Сбежать из лагеря было делом безнадежным, но прецеденты имелись. Из объяснительной записки надзирателя: «В январе месяце 1944 года четвертого дня б. военно — служащий Филатов совершил из лагеря побег, 19. I. начальник л/о капитан г/б т. Абрамович откомандировал двух б. военнослужащих на поиски за Филатовым. Последний ими был обнаружен в г. Георгиевске Ставропольского края. После чего они вместе все втроем отправились в л/о № 30. Но доехав до станции Прохлады Кабардино-Балкарской АССР, Филатов обратно совершил побег, а вместе с ним также совершил побег Шебзухов Али. Вернулся лишь один Дронов И. В. (который был вооружен револьвером). Таким образом, ни Филатов, ни Шебзухов до сих пор не обнаружены».

С 1944 года спецконтингент в лагерях меняется: с освобожденных территорий доставляют литовцев, латышей, эстонцев, поляков, румын, репатриированных из рейха узников концлагерей и даже крымских татар.

Бывших «заключенных» красноармейцев переводили в вольнонаемные на стройки Тульской области, где вместе со спецпоселенцами и репатриантами они оседали в шахтерских поселках и городках. В каждом из них найдутся потомки тех, кто провел войну за колючей проволокой.

Сенсационный факт обнаружил в архивах тульский краевед, член общества «Мемориал» Андрей Клочков. Он рассказывает:

— Красноармеец Александр Федорович Путин из Тургиновского района Калининской (ныне Тверской) области, откуда ведет свой род и Президент России, в 1942 году попал в Рязанский лагерь НКВД. Известно, что этот красноармеец родился в 1918 году, призван в армию Тургиновским РВК, служил шофером в отдельном запасном батальоне связи МВО. После разгрома немецких войск под Москвой по направлению № 235 батальона связи 18 января 1942 года прибыл на Московский ВПП, откуда 21 января был отправлен в фильтрационный лагерь НКВД № 178 города Рязани. Из документа не ясно, что это было: назначение по службе или же направление на проверку. Дальнейшая судьба этого красноармейца не выяснена, но к 40-летию Победы Александр Федорович Путин был награжден орденом Отечественной войны II степени. Этой награды к юбилею Победы удостаивались и те ветераны Великой Отечественной, что прошли через фильтрационные лагеря.

Исчез из поля зрения красноармеец Путин весной 1942 года — как раз в то время, когда, во избежание срыва производственной программы комбината «Москвауголь», в спецлагерь № 283 г. Сталиногорска были переброшены 4 000 человек из Рязанского спецлагеря № 178. Среди них вполне мог быть и красноармеец Путин…

Как найти репрессированного родственника

Тульское общество «Мемориал» (ТОО ООО «РИПБПО „Мемориал“) занимается установлением личностей тех, кто прошел через спецлагеря НКВД СССР. Обратиться в „Мемориал“ может любой гражданин по адресу: г. Тула, ул. Бундурина, д. 40, в понедельник, среду, пятницу с 11.00 до 15.00; телефон и факс (4872) 31-04-19; e-mail: memo_tula@mail.ru.

Председатель ТОО ООО «РИПБПО „Мемориал“ Сергей Львович Щеглов советует:

— Для поиска своего родственника нужно располагать необходимыми сведениями о нем: ФИО, точная дата рождения, откуда призывался и в каких войсках служил. Мы свяжемся с архивом местного ФСБ, и вам только останется доказать свое родство с разыскиваемым, чтобы вам предоставили нужную справку…

Советские военнопленные. 15 лет с клеймом предателей

22.06.2011 

«Отношение большевистской власти к воинам Красной Армии, попавшим в плен, сложилось еще в годы Гражданской войны. Тогда их расстреливали без суда и следствия»… Такими словами фронтовик академик Александр Яковлев в своей книге «Сумерки» обозначил одну из самых страшных бед Великой Отечественной, с первого дня которой плен стал жестоким испытанием для миллионов советских солдат и офицеров. Большинству он стоил жизни, а выжившие почти полтора десятка лет носили на себе клеймо предателей и изменников. 

Статистика войны 

Точных данных о советских военнопленных нет до сих пор. Германское командование указывало цифру в 5 270 000 человек. По данным Генштаба Вооруженных Сил РФ, число пленных составило 4 590 000.

Статистика Управления уполномоченного при СНК СССР по делам репатриации говорит, что наибольшее количество пленных пришлось на первые два года войны: в 1941 году — почти два миллиона (49%); в 1942-м — 1 339 000 (33%); в 1943-м — 487 000 (12%); в 1944-м — 203 000 (5%) и в 1945 году — 40 600 (1%).

Подавляющее большинство солдат и офицеров попало в плен не по своей воле — брали раненых, больных. В плену погибло до 2 000 000 солдат и офицеров. Обратно в СССР репатриировано свыше 1 800 000 бывших военнопленных, из которых около 160 000 отказались вернуться.

Согласно сводке донесений немецких штабов, с 22 июня 1941-го по 10 января 1942 года фашисты взяли в плен 3 900 000 человек, среди них более 15 000 офицеров.

Меж двух огней 

Однако вся эта человеческая трагическая цифирь появилась лишь после Дня Победы. В первые же дни Великой Отечественной еще не было данных о ходе боевых действий, но репрессивный аппарат советской власти уже предвидел возможные негативные последствия и считал нужным их пресекать на корню.

Наш народ может преодолеть любые испытания и победить

Мартин Шаккум
21.06.2011

То, что страна выстояла в первые дни войны, - это не чудо, а плод титанических усилий всех советских жителей

Днем памяти и скорби назван день 22 июня: ровно 70 лет назад фашистская Германия без официального объявления войны приступила к военным действиям на территории Советского Союза. В канун этой скорбной даты, вечером 21 июня, ровно в 22:00 тысячи огней в память о погибших зажгли ветераны и активисты молодежных и общественных организаций на воинских захоронениях, мемориальных комплексах, в окнах домов.
Своими размышлениями и своим видением того страшного этапа, когда наша страна вступила в самую затяжную и кровопролитную войну, делится председатель комитета по строительству и земельным отношениям Мартин Шаккум:

"Еще в юности, будучи курсантом военного училища, слушая рассказы о войне моего отца-фронтовика, читая воспоминания наших выдающихся военачальников, научные исследования и художественную литературу, я пытался найти для себя ответы на два важнейших вопроса, над которыми я размышляю и сегодня.

Виктор Аксючиц: Резюме катастрофы 22 июня 1941 года

21.06.2011

Основная причина катастрофического поражения в начале войны - неготовность СССР к войне вследствие того, что:

- репрессии против гражданского населения ослабили человеческий, государственный и хозяйственный потенциал страны;

- репрессии в Красной Армии ослабили её перед войной;

- сталинская военная политика привела к низкому уровню военной подготовки "рабоче-крестьянской" Красной Армии;

- советская пропаганда Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом дезорганизовывала, идеологически и психологически демобилизовывала население и армию: кто свои, кто чужие...;

- армия была не готова к обороне из-за насаждения политическим руководством страны наступательной военной доктрины;

- действия Сталина дезорганизовывали управление страной и армией непосредственно перед нападением Германии;

- большинство народа не желало воевать за ненавистный коммунистический режим.

Репрессии всех слоёв населения за несколько лет перед войной понизили уровень государственного и хозяйственного управления страной, выбили из нормальной жизни или из жизни как таковой огромное количество не худших представителей народа.

Хрущев в плену не был

Юрий Гаврилов
20.06.2011

Сергей Фридинский о реабилитации невинно осужденных в годы войны

Накануне трагической даты - 70-летия начала Великой Отечественной войны корреспондент "РГ" попросил заместителя Генерального прокурора РФ Сергея Фридинского рассказать, как возвращают честные имена репрессированным в фронтовые годы.

Российская газета: Сергей Николаевич, реабилитацией жертв политических репрессий военные прокуроры занимаются с середины прошлого века. И конца этой работе не видно.

Сергей Фридинский: Помните, как один из героев кинофильма "Место встречи изменить нельзя" просил Шарапова: "Если не мою жизнь, то хотя бы честь мою спасите".

Это действительно очень сложная задача - реабилитировать невинно осужденных людей. Их - сотни тысяч, и с каждым надо детально разбираться. Расстрелянных, сгинувших в лагерях НКВД уже не вернешь.

Но мы продолжаем восстанавливать справедливость. Тем более что об этом просят родственники репрессированных.

РГ: По вашим материалам можно судить о масштабах трагедии?

Фридинский: Решайте сами. Только в период с 1953-го, когда военные прокуроры впервые занялись этой работой, по 1961 год были сняты обвинения почти с 270 тысяч невинно осужденных. А вот более свежие данные. С октября 1991-го по январь 2011 года наши сотрудники проверили в архивах более 271 тысячи уголовных дел на 302212 человек. Более 124 тысяч были признаны жертвами политических репрессий. Нельзя забывать, что немалая часть из них - это осужденные в годы войны военнослужащие.

Ложь и правда о Великой Отечественной

Юрий Соболев
10 июня 2011

22 июня исполнится 70 лет со дня начала Великой Отечественной войны. Давно померкла слава других «великих свершений» советской эпохи — Октябрьской социалистической революции, коллективизации, индустриализации и построения «развитого социализма», а беспримерный подвиг народа в жестокой войне с нацистской Германией остается предметом его законной гордости.

Однако пора осознать, что великая Победа не нуждается во лжи, налипшей на нее благодаря советскому агитпропу и продолжающей транслироваться на постсоветском пространстве до сих пор, и понять, что очищение истории Великой Отечественной войны от инсинуаций не умалит подвига народа, позволит выявить истинных, а не дутых, назначенных героев и показать всю трагичность и величие этого эпохального события.

Владимир Спасибо: Победа. Вопреки или благодаря режиму?

Марк Солонин в книге "Бочка и обручи" - (Дрогобыч, "ВIДРОДЖЕННЯ", 2004 с. 333-340) написал, что пять десятилетий советские историки плакались на тему, что "история отпустила нам мало времени для подготовки к войне".

"Увы, все было точно наоборот. Много, недопустимо много времени отпустила злополучная "история" сталинскому режиму. Два десятилетия свирепого разрушения всех норм морали и права, всех представлений о чести и достоинстве дали, к несчастию, свои ядовитые плоды".

Он приводит выдержки из приказа ставки N270 от 16 августа 1941 г., свидетельствующие о прискорбном моральном уровне советских войск.

Напоминает о принятии 12 сентября 1941 г. Директивы Ставки N001919 о создании заградительных отрядов.

О многочисленных перебежчиках.

О том, что за годы войны только военными трибуналами было осуждено свыше 994 тысячи советских военнослужащих, из них 157 593 человек расстреляно. В то время как в вермахте с 1.09.39 по 1.09.44 гг. расстреляно 7810 солдат и офицеров.

Но все рассуждения о сталинском режиме подкрепляются ложными посылками.