Дмитрий Соколов
29.10.2011
Сегодня и завтра по всей стране пройдут мероприятия, посвященные Дню памяти жертв политических репрессий. В истории новой России скорбная дата будет отмечаться в 20-й раз. Ровно 20 лет назад был принят Федеральный закон «О реабилитации жертв политических репрессий», а День памяти благодаря президентскому указу вошел в российский политический календарь. Предтечей памятной даты стали события 1974 года, когда советские политзаключенные провели в мордовских и пермских колониях голодовки и акции протеста.
С клеймом врага народа
Наверное, нет такого уголка на территории России и бывшего Советского Союза, который обошли стороной политические репрессии 30–40-х годов и более позднего времени. Своего пика они достигли в 1937-1938-м годах, когда по политическим обвинениям было арестовано более 1,7 млн. человек, а вместе с осужденными «социально вредными элементами» и жертвами депортаций их число переваливает за два миллиона. Более 700 тысяч арестованных были казнены. В Рязанской области репрессиям подверглись все слои населения – рабочие, крестьяне, мелкие служащие, и, конечно же, интеллигенция, представлявшая главную угрозу авторитарному строю. Точную цифру погибших и пострадавших назвать сложно и сейчас.
По сведениям Рязанской ассоциации жертв политических репрессий, в областном центре проживают 288 человек, пострадавших от тоталитарного произвола. В основном это дети узников ГУЛАГа, осужденных по статье 58 УК РСФСР. Многие из них так и не дождались возвращения своих отцов, матерей, а большую часть своей молодости прожили с клеймом «детей врагов народа». 30 октября эти люди приходят к «Стене памяти на Скорбященском», чтобы возложить цветы к мемориальной доске и почтить память жертв репрессий.
Рукописи не горят
Среди тех, для кого 30 октября особенный день, – жительница Рязани Татьяна Борисовна Соколова.
Детство и юность Татьяны Борисовны прошли в Омске, где в 1944 году первый раз арестовали ее отца – писателя, журналиста, театрального критика Бориса Федоровича Леонова. Основанием послужили критические высказывания и литературные труды Леонова. Второй раз писатель попал в застенки и был сослан в мордовские лагеря в 1958 году. Многие думают, что при Хрущеве уже не сажали, и ошибаются. Во времена так называемой «оттепели» репрессивная машина работала на полном ходу. После волнений в Польше и подавления восстания в Венгрии партийные вожди приняли на своем заседании закрытое письмо о пресечении вылазок антисоветских, враждебных элементов, и среди населения вновь начались чистки. В общей сложности Борис Леонов пробыл в лагерях 16 лет и еще несколько лет в ссылке.
– После ареста отца мы с мамой Ниной Николаевной, которая работала учительницей, сполна прочувствовали, что значит быть родственниками «врага народа». Мне было шесть лет, и я хорошо помню, как в квартиру пришли вооруженные люди, перевернули все вещи, изъяли нашу обширную библиотеку. Маме удалось спрятать лишь книги, которые она использовала для подготовки к урокам, – вспоминает Татьяна Борисовна. – В квартире сразу же отключили свет, розетки заклеили бумагой. Каждый день приходил комендант и спрашивал, почему мы до сих пор не освободили жилплощадь, поскольку по приговору имущество подлежало конфискации. По ночам маму вызывали на допросы, пытались получить от нее показания против мужа, но она их не давала. Немало друзей и знакомых сразу перестали нас замечать, а кое-кто и вовсе переходил на другую сторону улицы. Но были и хорошие, благородные люди. Парторг железнодорожного техникума, где мама преподавала, взяла ее под руку и прошла по коридору у всех на виду, как бы дав понять, что травить учительницу не позволит. В техникуме Нину Николаевну действительно очень любили, дети охотно приходили на внеклассные занятия, которые она вела, занимались в ее драмкружке. В течение многих лет мама из скудной зарплаты посылала Борису Федоровичу в лагерь деньги. Помню, как сильно она переживала, когда пару месяцев не смогла ничего посылать, мы тогда купили комод, ведь в комнате не было никакой мебели, чтобы складывать одежду.
Арест отца повлиял и на будущую карьеру Татьяны Борисовны. После окончания музыкального училища она не смогла получить допуск в один из закрытых городов Свердловской области, где ее ждала хорошая вакансия.
Писателя Бориса Леонова реабилитировали еще при жизни, в советское время. Обвинение в антисоветской деятельности признали бездоказательным, но за те двадцать лет лагерей и ссылок никто из тогдашних судей не понес никакого наказания, ведь в этом случае нужно было судить всю систему, выносить приговор тоталитарному режиму.
Некролог на смерть Б.Ф. Леонова в 1977 году написали видные правозащитники Борис Вайль и Михаил Молоствов, закончив его словами: «И если жива поныне независимая и неподкупная мысль – она жива через таких людей, как Борис Федорович Леонов».
Несколько лет назад Татьяна Борисовна получила по почте бесценный подарок – книгу об отце. Оказывается, судьбой Бориса Леонова, его рукописями, по большей части неопубликованными, заинтересовался омский историк, политолог Сергей Григорьевич Сизов.
В 2008 году вышла книга «XX век – не для камина. Историческая реконструкция судьбы репрессированного литератора Бориса Леонова», в которой автор через судьбу человека показывает целую эпоху, ее общественно-политические и культурные процессы.
«За увеличение лимита...»
В книге содержатся интереснейшие сведения, добытые историком в госархивах. Они позволяют получить точное знание о том, как раскручивался маховик репрессий. Начиная с августа 1937 года каждая республика, край, область должны были выполнить план по расстрелу и отправке в концлагеря. Например, для Омской области плановое задание было таким: к расстрелу – 1000 чел., в лагеря – 2500. Дальнейшее было похоже на безумие, одержимость человеконенавистничеством. Исполнители бодро рапортовали о перевыполнении плана. Начальник местного Управления НКВД просит увеличить «лимит» по расстрельной категории до 8 тыс. человек. На телеграмме резолюция Сталина: «За увеличение лимита до 8 тысяч».
– Этот факт, кстати говоря, опровергает бытующее мнение, что репрессии устроили противники Сталина, чтобы дискредитировать сталинское руководство, – говорит автор книги Сергей Сизов.
Чтобы скрыть следы своих злодеяний, палачи нередко производили тайные захоронения расстрелянных. Например, в Рязани казненных привозили ночью на грузовиках к Скорбященскому кладбищу и захоранивали под одним из домов на церковной территории. На этом месте планируется установить памятный знак, а сейчас оно отмечено мемориальной доской «Стена памяти на Скорбященском».
Захоронения расстрелянных в 1937 году жителей области есть на окраинах и возле ограды Лазаревского кладбища в Рязани, сведениями об этом располагают историки и родственники погибших. Еще одно траурное место в областном центре – на ул.Магистральной. Мемориальный комплекс памяти жертв войны и репрессий создан на месте кладбища лагеря НКВД, где отфильтровывали «изменников Родине, шпионов и диверсантов».
Путеводитель по истории репрессий
Эти и другие адреса включены в сборник «Политические репрессии в Рязани. Путеводитель», подготовленный Рязанским правозащитным обществом «Мемориал». Презентация Путеводителя состоялась вчера в магазине «Книжный Барс». Среди авторов издания – Андрей Блинушов, Евгений Каширин, Гюляб Мартиросян.
– Все исторические сюжеты, которых касается книга, непосредственно связаны с хорошо знакомыми рязанцам местами, – рассказали сотрудники «Мемориала». – Это, например, Казанский женский монастырь на ул.Фурманова, на территории которого находился концлагерь для политзаключенных; Рязанский радиотехнический университет, где в 60-е была раскрыта студенческая «антисоветская группа»; Старообрядческая церковь, возле которой в 1937-1938 годах тайно хоронили расстрелянных.
Жертвами политического террора были не только те, кого коснулись репрессии. Жертвой стала вся страна. Авторитаризм, опирающийся на карательные органы, изменил психологию и сознание нескольких поколений наших соотечественников. Вместо благородства, преданности, достоинства насаждались доносительство, хитрость, лукавство, подлость, позволявшие физически выживать. Живущие и поныне в обществе низкопоклонство и подхалимство, ложь и цинизм укреплялись в той тоталитарной эпохе.
Все формы общественной жизни – под контроль
– К 1937 году все коллективные формы общественной жизни в СССР – культурной, научной, религиозной, социальной и т.п., – были уже ликвидированы или подменены имитациями. После этого людей можно было уничтожить поодиночке, заодно искореняя из общественного сознания представления о независимости, гражданской ответственности и человеческой солидарности. Интеллектуальный конформизм, боязнь всякой «инакости», отсутствие привычки к свободному мышлению, податливость ко лжи – это во многом результат Большого террора. Катастрофическая разобщенность людей, стадность, подменившая коллективизм, острый дефицит человеческой солидарности – все это результат репрессий, – считает историк, автор-составитель «Путеводителя по истории политических репрессий», председатель Рязанского историко-просветительского и правозащитного общества «Мемориал» Андрей Блинушов.
Не допускать, чтобы память о том времени иссякла в обществе, учить молодежь на уроках прошлого – вот в чем хотела бы видеть смысл своей деятельности Рязанская ассоциация жертв политических репрессий, сообщила заместитель председателя правления этой организации Тамара Попкова. К слову, материальное положение ассоциации оставляет желать перемен: она не имеет даже подходящего помещения для собраний.
– Пока довольствуемся небольшим помещением в кинотеатре «Октябрь», где нет телефона. На покупку поминальных свечей и то приходится искать спонсоров, – говорит Тамара Михайловна.
Члены ассоциации надеются, что когда-нибудь памятник жертвам политических репрессий поставят в Рязани на видном месте – как предостережение потомкам и напоминание о том, что тоталитаризм начинается с добровольного рабства, с отказа от внутренней личной свободы. В скором времени памятный знак работы рязанских художников Василия Горбунова и Полины Бояриновой должен появиться на месте захоронения политзаключенных на ул.Магистральной. Сейчас решается вопрос о финансировании изготовления скульптуры. Композиция символична: лестничная клетка родного дома, уходящие вниз лестничные марши, по которым уводили арестованных и по которым выжившие возвращались домой из лагерей и ссылок.
P.S. 30 октября в Рязани пройдет традиционная акция памяти на Скорбященском кладбище (начало в 12 ч.); в фотогалерее библиотеки им. Горького откроется фотовыставка, посвященная узницам Акмолинского лагеря жен «изменников Родины».
Ссылка: Уроки прошлого - "Рязанские Ведомости", № 204 (4007)
29.10.2011
Их необходимо помнить, чтобы никогда не повторить пройденного
Сегодня и завтра по всей стране пройдут мероприятия, посвященные Дню памяти жертв политических репрессий. В истории новой России скорбная дата будет отмечаться в 20-й раз. Ровно 20 лет назад был принят Федеральный закон «О реабилитации жертв политических репрессий», а День памяти благодаря президентскому указу вошел в российский политический календарь. Предтечей памятной даты стали события 1974 года, когда советские политзаключенные провели в мордовских и пермских колониях голодовки и акции протеста.
С клеймом врага народа
Наверное, нет такого уголка на территории России и бывшего Советского Союза, который обошли стороной политические репрессии 30–40-х годов и более позднего времени. Своего пика они достигли в 1937-1938-м годах, когда по политическим обвинениям было арестовано более 1,7 млн. человек, а вместе с осужденными «социально вредными элементами» и жертвами депортаций их число переваливает за два миллиона. Более 700 тысяч арестованных были казнены. В Рязанской области репрессиям подверглись все слои населения – рабочие, крестьяне, мелкие служащие, и, конечно же, интеллигенция, представлявшая главную угрозу авторитарному строю. Точную цифру погибших и пострадавших назвать сложно и сейчас.
По сведениям Рязанской ассоциации жертв политических репрессий, в областном центре проживают 288 человек, пострадавших от тоталитарного произвола. В основном это дети узников ГУЛАГа, осужденных по статье 58 УК РСФСР. Многие из них так и не дождались возвращения своих отцов, матерей, а большую часть своей молодости прожили с клеймом «детей врагов народа». 30 октября эти люди приходят к «Стене памяти на Скорбященском», чтобы возложить цветы к мемориальной доске и почтить память жертв репрессий.
Рукописи не горят
Среди тех, для кого 30 октября особенный день, – жительница Рязани Татьяна Борисовна Соколова.
Детство и юность Татьяны Борисовны прошли в Омске, где в 1944 году первый раз арестовали ее отца – писателя, журналиста, театрального критика Бориса Федоровича Леонова. Основанием послужили критические высказывания и литературные труды Леонова. Второй раз писатель попал в застенки и был сослан в мордовские лагеря в 1958 году. Многие думают, что при Хрущеве уже не сажали, и ошибаются. Во времена так называемой «оттепели» репрессивная машина работала на полном ходу. После волнений в Польше и подавления восстания в Венгрии партийные вожди приняли на своем заседании закрытое письмо о пресечении вылазок антисоветских, враждебных элементов, и среди населения вновь начались чистки. В общей сложности Борис Леонов пробыл в лагерях 16 лет и еще несколько лет в ссылке.
– После ареста отца мы с мамой Ниной Николаевной, которая работала учительницей, сполна прочувствовали, что значит быть родственниками «врага народа». Мне было шесть лет, и я хорошо помню, как в квартиру пришли вооруженные люди, перевернули все вещи, изъяли нашу обширную библиотеку. Маме удалось спрятать лишь книги, которые она использовала для подготовки к урокам, – вспоминает Татьяна Борисовна. – В квартире сразу же отключили свет, розетки заклеили бумагой. Каждый день приходил комендант и спрашивал, почему мы до сих пор не освободили жилплощадь, поскольку по приговору имущество подлежало конфискации. По ночам маму вызывали на допросы, пытались получить от нее показания против мужа, но она их не давала. Немало друзей и знакомых сразу перестали нас замечать, а кое-кто и вовсе переходил на другую сторону улицы. Но были и хорошие, благородные люди. Парторг железнодорожного техникума, где мама преподавала, взяла ее под руку и прошла по коридору у всех на виду, как бы дав понять, что травить учительницу не позволит. В техникуме Нину Николаевну действительно очень любили, дети охотно приходили на внеклассные занятия, которые она вела, занимались в ее драмкружке. В течение многих лет мама из скудной зарплаты посылала Борису Федоровичу в лагерь деньги. Помню, как сильно она переживала, когда пару месяцев не смогла ничего посылать, мы тогда купили комод, ведь в комнате не было никакой мебели, чтобы складывать одежду.
Арест отца повлиял и на будущую карьеру Татьяны Борисовны. После окончания музыкального училища она не смогла получить допуск в один из закрытых городов Свердловской области, где ее ждала хорошая вакансия.
Писателя Бориса Леонова реабилитировали еще при жизни, в советское время. Обвинение в антисоветской деятельности признали бездоказательным, но за те двадцать лет лагерей и ссылок никто из тогдашних судей не понес никакого наказания, ведь в этом случае нужно было судить всю систему, выносить приговор тоталитарному режиму.
Некролог на смерть Б.Ф. Леонова в 1977 году написали видные правозащитники Борис Вайль и Михаил Молоствов, закончив его словами: «И если жива поныне независимая и неподкупная мысль – она жива через таких людей, как Борис Федорович Леонов».
Несколько лет назад Татьяна Борисовна получила по почте бесценный подарок – книгу об отце. Оказывается, судьбой Бориса Леонова, его рукописями, по большей части неопубликованными, заинтересовался омский историк, политолог Сергей Григорьевич Сизов.
В 2008 году вышла книга «XX век – не для камина. Историческая реконструкция судьбы репрессированного литератора Бориса Леонова», в которой автор через судьбу человека показывает целую эпоху, ее общественно-политические и культурные процессы.
«За увеличение лимита...»
В книге содержатся интереснейшие сведения, добытые историком в госархивах. Они позволяют получить точное знание о том, как раскручивался маховик репрессий. Начиная с августа 1937 года каждая республика, край, область должны были выполнить план по расстрелу и отправке в концлагеря. Например, для Омской области плановое задание было таким: к расстрелу – 1000 чел., в лагеря – 2500. Дальнейшее было похоже на безумие, одержимость человеконенавистничеством. Исполнители бодро рапортовали о перевыполнении плана. Начальник местного Управления НКВД просит увеличить «лимит» по расстрельной категории до 8 тыс. человек. На телеграмме резолюция Сталина: «За увеличение лимита до 8 тысяч».
– Этот факт, кстати говоря, опровергает бытующее мнение, что репрессии устроили противники Сталина, чтобы дискредитировать сталинское руководство, – говорит автор книги Сергей Сизов.
Чтобы скрыть следы своих злодеяний, палачи нередко производили тайные захоронения расстрелянных. Например, в Рязани казненных привозили ночью на грузовиках к Скорбященскому кладбищу и захоранивали под одним из домов на церковной территории. На этом месте планируется установить памятный знак, а сейчас оно отмечено мемориальной доской «Стена памяти на Скорбященском».
Захоронения расстрелянных в 1937 году жителей области есть на окраинах и возле ограды Лазаревского кладбища в Рязани, сведениями об этом располагают историки и родственники погибших. Еще одно траурное место в областном центре – на ул.Магистральной. Мемориальный комплекс памяти жертв войны и репрессий создан на месте кладбища лагеря НКВД, где отфильтровывали «изменников Родине, шпионов и диверсантов».
Путеводитель по истории репрессий
Эти и другие адреса включены в сборник «Политические репрессии в Рязани. Путеводитель», подготовленный Рязанским правозащитным обществом «Мемориал». Презентация Путеводителя состоялась вчера в магазине «Книжный Барс». Среди авторов издания – Андрей Блинушов, Евгений Каширин, Гюляб Мартиросян.
– Все исторические сюжеты, которых касается книга, непосредственно связаны с хорошо знакомыми рязанцам местами, – рассказали сотрудники «Мемориала». – Это, например, Казанский женский монастырь на ул.Фурманова, на территории которого находился концлагерь для политзаключенных; Рязанский радиотехнический университет, где в 60-е была раскрыта студенческая «антисоветская группа»; Старообрядческая церковь, возле которой в 1937-1938 годах тайно хоронили расстрелянных.
Жертвами политического террора были не только те, кого коснулись репрессии. Жертвой стала вся страна. Авторитаризм, опирающийся на карательные органы, изменил психологию и сознание нескольких поколений наших соотечественников. Вместо благородства, преданности, достоинства насаждались доносительство, хитрость, лукавство, подлость, позволявшие физически выживать. Живущие и поныне в обществе низкопоклонство и подхалимство, ложь и цинизм укреплялись в той тоталитарной эпохе.
Все формы общественной жизни – под контроль
– К 1937 году все коллективные формы общественной жизни в СССР – культурной, научной, религиозной, социальной и т.п., – были уже ликвидированы или подменены имитациями. После этого людей можно было уничтожить поодиночке, заодно искореняя из общественного сознания представления о независимости, гражданской ответственности и человеческой солидарности. Интеллектуальный конформизм, боязнь всякой «инакости», отсутствие привычки к свободному мышлению, податливость ко лжи – это во многом результат Большого террора. Катастрофическая разобщенность людей, стадность, подменившая коллективизм, острый дефицит человеческой солидарности – все это результат репрессий, – считает историк, автор-составитель «Путеводителя по истории политических репрессий», председатель Рязанского историко-просветительского и правозащитного общества «Мемориал» Андрей Блинушов.
Не допускать, чтобы память о том времени иссякла в обществе, учить молодежь на уроках прошлого – вот в чем хотела бы видеть смысл своей деятельности Рязанская ассоциация жертв политических репрессий, сообщила заместитель председателя правления этой организации Тамара Попкова. К слову, материальное положение ассоциации оставляет желать перемен: она не имеет даже подходящего помещения для собраний.
– Пока довольствуемся небольшим помещением в кинотеатре «Октябрь», где нет телефона. На покупку поминальных свечей и то приходится искать спонсоров, – говорит Тамара Михайловна.
Члены ассоциации надеются, что когда-нибудь памятник жертвам политических репрессий поставят в Рязани на видном месте – как предостережение потомкам и напоминание о том, что тоталитаризм начинается с добровольного рабства, с отказа от внутренней личной свободы. В скором времени памятный знак работы рязанских художников Василия Горбунова и Полины Бояриновой должен появиться на месте захоронения политзаключенных на ул.Магистральной. Сейчас решается вопрос о финансировании изготовления скульптуры. Композиция символична: лестничная клетка родного дома, уходящие вниз лестничные марши, по которым уводили арестованных и по которым выжившие возвращались домой из лагерей и ссылок.
P.S. 30 октября в Рязани пройдет традиционная акция памяти на Скорбященском кладбище (начало в 12 ч.); в фотогалерее библиотеки им. Горького откроется фотовыставка, посвященная узницам Акмолинского лагеря жен «изменников Родины».
Ссылка: Уроки прошлого - "Рязанские Ведомости", № 204 (4007)
Комментариев нет:
Отправить комментарий